Заместитель министра внутренних дел СССР по Российской Федерации. Депутат Верховного Совета РСФСР. Член Оргкомитета по проведению летних Олимпийских игр 1980 г. в городе Москве — обеспечение общественного порядка и безопасности. Представитель СССР в Комиссии СЭВ по вопросам безопасности дорожного движения. Председатель Российской Комиссии по делам партизан, подпольщиков и участников сопротивления. Председатель Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск.

В советской милиции времен Н.А. Щелокова работала целая плеяда блестящих руководителей, благодаря которым  отечественные органы внутренних дел в своей деятельности достигли уровня, ставшего примером для тех, кого волнует, как построено в стране служение делу правопорядка.

В этой команде не было вторых ролей. Каждый трудился по четко обозначенным проблемам, и лишь совместная работа складывалась в отлаженный механизм советской милиции.

Этот очерк посвящен генерал-полковнику внутренней службы Борису Тихоновичу Шумилину. Он — человек, пришедший в руководство советской милиции новой эпохи вторым после Щелокова.

Его часто называют министром внутренних дел РСФСР, хотя официально такой должности в МВД СССР не существовало. Однако именно он отвечал за работу органов внутренних дел на территории России. Казалось бы, уже эта задача сама по себе достаточно объемная, чтобы от человека требовалось полная его сосредоточенность только на ней. Тем не менее, Борис Тихонович курировал еще ряд служб МВД СССР криминального блока и блока общественной безопасности. И он справлялся с каждым направлением своей деятельности.

 

 

«За народ свой воевал — вот и все…»

 

Родился Борис Тихонович в городе Брянске 25 мая 1922 года в семье служащих. Его отец, Тихон Васильевич, окончил Ленинградский электротехнический институт и на протяжении многих лет работал в системе электроэнергетики Ленинграда. Мать, Ксения Лаврентьевна, была учительницей. Супруга Шумилина, Галина Александровна, также работала в школе преподавательницей. Вместе они прожили более полувека, в течение которых она была ему верной спутницей. В их браке родилось две дочери: Наталья и Елена.

В детстве Борис Тихонович и не думал связывать свою судьбу с органами внутренних дел. Пройдет еще полвека, прежде чем советские мальчишки, впечатленные ставшими бессмертными фильмами о каждодневных подвигах стражей правопорядка, станут мечтать о милицейской форме. Шумилин и сам внесет в это немалый вклад, будучи консультантом таких фильмов, как «Рожденная революцией», «Холодное лето пятьдесят третьего…», «По данным уголовного розыска», «Сицилианская защита» и др.

Но то было время других героев. Борис Тихонович собирался посвятить свою жизнь делу чрезвычайно далекому от борьбы с преступностью — он намеревался быть деятелем искусства, для чего поступил в Ленинградский Театральный институт, на театроведческий факультет.

Окончить его ему не довелось. В 1940 году Шумилина призвали в армию. А затем жестокие коррективы в его судьбу, как и в судьбу миллионов советских людей, внесла война.

В армии он командовал отделением в 110-й стрелковой дивизии. Спустя пять дней после начала войны его подразделение перебросили из Тулы на фронт, в Могилев, где Шумилин получил боевое крещение.

Оборона Могилева была проиграна, но эта битва стала важной частью по срыву плана блицкрига. Три недели шли здесь страшные бои, в которых брошенные на штурм войска вермахта потеряли от трети до половины личного состава и техники. Тяжелейшие потери понесли советские части, многие из которых были окружены и уничтожены. Эта судьба постигла и дивизию Шумилина. Она была отрезана от основного фронта и рассечена. Полки сражались по отдельности, присоединяясь к другим частям, и стремились вырваться из котла. В августе дивизия прекратила свое существование как единое подразделение. Но сражение под Могилевым для Шумилина не было окончено. 27 июня отряд, с которым он выходил из окружения, попал в немецкую засаду. Большинство бойцов были одеты в гражданское и попали вместе с мирными жителями в охраняемый лагерь под городом.

— Его взяли в плен. Немцы первое время так не зверствовали, и лагерь охранялся слабо: два или три солдата ходили вдоль проволочного забора, — рассказывает Галина Александровна Шумилина. — Между тем приближался конец лета. Надо было проводить уборку на полях. К лагерю пришли две местные женщины и предложили Борису и его товарищу, Леве, художнику из Москвы, пойти к ним работать. Те согласились. Женщины пошли к немцу, принесли яичек, курочку, сказали, что это их братья, что в армию попали случайно, по призыву. И их отпустили.

Борис и Лева отработали, как договаривались, в поле, а когда работа закончилась, ушли в лес. Уже начали доходить слухи, что там собираются маленькие отряды бойцов. Один из таких отрядов они разыскали, так  Шумилин стал партизаном.

В декабре он присоединился к 128-му партизанскому отряду (впоследствии ставшего 14-й Темнолесской партизанской бригадой Могилевского соединения). Полтора года он будет воевать в его рядах.

В феврале партизаны приняли бой с гитлеровцами у деревни Печкуры. Здесь Шумилин уничтожил вражеского пулеметчика, однако, прикрывая отход своей группы, получил тяжелое ранение в ногу, от которого долго лечился.

После ранения некоторое время ему приходилось укрываться в белорусской деревне, где стояли немцы. Несмотря на это обстоятельство, здесь Шумилина прооперировал бывший в деревне ветеринар, а одна женщина прятала его на русской печи, пока он не смог вновь отправиться к партизанам.

После войны Борис Тихонович каждый год звонил в райком, на территории которого располагалась та деревня, и справлялся о той женщине: все ли у нее в порядке? заготовлено ли топливо? вспахано ли поле? Если чего-то не хватало, просил оказать ей возможную помощь.

Восстанавливаясь после ранения, Шумилин получил возможность на время обратиться к творческой стороне своей личности. Участвовать в самодеятельных театральных постановках с поврежденной ногой было не очень удобно, но в нем открылись литературные способности. Под его началом стал выходить боевой листок «Партизан-диверсант», а затем и одноименный журнал, где он стал главным редактором. В журнале, выпускавшемся в перерыве между боями, приводились сводки о положении на фронтах, рассказы о подвигах бойцов отряда, советы и рекомендации молодым партизанам.

Главным редактором он стал, уже оправившись от ранения (выздоровление это было несколько условным — на протяжении всей жизни ранение напоминало о себе). В то же время Шумилин был назначен политруком разведки бригады.

В октябре 1943 года, после того, как могилевские партизаны соединились с частями Красной Армии, Борис Тихонович, к тому времени за проявленные героизм и мужество в борьбе с фашистами награжденный орденом Красной Звезды, был направлен на работу секретарем Дрибинского райкома комсомола, а затем на переобучение в Москву — в Центральную школу партизанского движения. После окончания школы он был вновь направлен в Белоруссию, теперь — в Брестское партизанское соединение, в подпольный обком комсомола, в котором он воевал на протяжении 26-ти месяцев, до момента освобождении Бреста.

Излишне было бы говорить, что война и участие в партизанском движении сильно повлияли на Бориса Тихоновича. Как все, кто без страха взглянул в лицо смерти, кто видел, как гибнут в боях за Родину его товарищи, он был на всю жизнь закален этим страшным опытом. Рассказывая о нем, люди вместо долгих описаний часто емко говорят: «фронтовик». И это объясняло многое в его характере и действиях.

В одном из своих интервью Борис Тихонович рассказывал о тех годах:

— Удивляюсь нашему народу, который неустанно вел борьбу против неприятеля. Вроде бы все: сил больше нет, голодные, холодные, под постоянным стрессом: арестуют — не арестуют, убьют — не убьют… И все равно оружие не опускали. Сражались не только здоровые мужики, но и женщины, и древние старики. Дети тоже не оставались в стороне: «Как же, родители против оккупантов дерутся, а мы будем под лавками дома сидеть и в окошко смотреть, как взрослых на расстрел ведут».

О своем участии в войне он предпочитал говорить мало, будто отмахиваясь:

— Ну, зачем мои геройства живописать? Не я один такой был, вся страна за винтовки взялась, в тылу за станки встала, пахала от рассвета до заката, за народ свой воевал — вот и все…

 

Растущий партийный работник

 

В июле 1944 года, после освобождения Белоруссии, Шумилин был назначен секретарем Брестского обкома комсомола по пропаганде и агитации, а в мае 1947 года избран первым секретарем Брестского обкома комсомола.

Сотрудника, на которого всегда можно было положиться, который к своим обязанностям подходил неизменно ответственно и профессионально, очень ценили, и не удивительно, что трудовой путь Шумилина стремительно вел его к вершинам партийных органов Белоруссии. Хотя он никогда карьеризмом не страдал и цели добраться до той или иной должности не ставил. Он просто грамотно и хорошо делал ту работу, на которую был поставлен.

С 1949 года Шумилин — ответственный секретарь правления отделения Общества по распространению политических и научных знаний города Бреста. С 1951 года — заведующий ОблОНО Брестского Облисполкома.

Последнюю должность он занимал до 1955 года, когда в его судьбу впервые явно вмешался выдающий советский белорусский партийный деятель, Герой Советского Союза Петр Миронович Машеров. Как и Шумилин, он с первых дней участвовал в Великой Отечественной войне, отправившись на фронт добровольцем. Как и Шумилин, он попал в окружение, был пленен и также в августе сбежал из лагеря, после чего присоединился к партизанам, отряды которых действовали севернее могилевского соединения. Как и Шумилин, он стал секретарем подпольного обкома комсомола — Вилейского.

Многочисленные эти совпадения в их судьбах уже говорят о том, что они познакомились в годы войны. В 1955 году Машеров — первый секретарь Брестского Обкома КП Белоруссии. Именно он приглашает Шумилина на новую должность — заведующего отделом пропаганды и агитации Брестского Обкома КПБ.

К этому моменту Шумилин уже окончил Высшую партийную школу ВКП(Б) и аспирантуру Белорусского Государственного университета. Это приглашение свидетельствует о том, что Машеров видел большой потенциал и незаурядные способности у Бориса Тихоновича.

Затем Машеров рекомендовал Шумилина на должность первого секретаря Кобринского райкома КПБ, которую тот занимал с 1957 года. В сопровождающей характеристике Петр Миронович отмечал: «За время работы в Брестской области товарищ Шумилин проявил себя политически грамотным, вдумчивым, добросовестным работником. Обладает хорошими организаторскими способностями, имеет достаточный опыт работы с массами, пользуется авторитетом».

Каждое это слово было на сто процентов подтверждено каждодневной практикой работы Шумилина. Любой, кто знал его, сегодня повторяет все эти слова, рассказывая о нем. Этой характеристикой можно было бы подписывать любой период работы Бориса Тихоновича. А заканчивалась характеристика так: «Считаем, что товарищ Шумилин является растущим партийным работником». В этом, конечно, Машеров тоже был прав: Борис Тихонович мог добиться многого и в этом роде деятельности. Однако страна призвала его вскоре на иную службу.

Перед тем ему предстояло пройти еще несколько ступеней партийной работы: в 1961 году он стал заместителем заведующего отделом партийных органов ЦК Коммунистической партии Белоруссии, затем он был избран членом ЦК Компартии Белоруссии и депутатом Верховного Совета Белорусской ССР.

А потом участие в судьбе Шумилина вновь принял Машеров. После того как прежний министр охраны общественного порядка БССР, генерал-майор Александр Никифорович Аксенов покинул свою должность, направленный партией на работу первым секретарем Витебского обкома, Петром Мироновичем Шумилин был указан как наиболее подходящий кандидат на это место.

Кандидатура Бориса Тихоновича, на прежних службах проявившего хорошие организаторские способности, высокую ответственность и работоспособность, не встретила возражений. Так, в 1965-м году, когда ему было всего 43 года, он получил звание полковника и возглавил правоохранительное ведомство Белоруссии.

Работу он повел так, словно всю жизнь трудился в милиции, влившись в новую службу быстро и избавив МООП от потрясений, обычно сопутствующих прибытию нового руководства.

Во главу угла Борис Тихонович сразу поставил задачу предупредительно-профилактической работы, а также повышение эффективности оперативной и следственной деятельности органов правопорядка. С этой целью требовалось наладить прочный контакт с общественностью, усилить борьбу с хулиганством и пьянством.

Своевременное пресечение этих пагубных явлений рассматривались в качестве действенного средства предупреждения других, в первую очередь, тяжких преступлений.

«Создать обстановку неотвратимости наказания», «Никакой пощады хулиганам» — вот основные лейтмотивы работы милиции Белоруссии, которыми ее сотрудники руководствовались под началом Шумилина. На коллегиях серьезной критике подвергались подразделения, которые вели борьбу с преступностью без учета конкретной обстановки в своих районах.

Особо пристальное внимание уделялось предупреждению правонарушений со стороны подростков и молодежи. К тому времени оперативная обстановка в Белоруссии по этому направлению усложнилась: по сравнению с 1960 годом количество преступлений, совершенных жителями республики в возрасте от 14 до 25 лет, увеличилось в 1,8 раза, а общее число лиц, привлеченных к уголовной ответственности, снизилось с 39 до 23,7 процентов.

Усилиями Шумилина профилактическая работа была резко активизирована. С этой целью проводились многочисленные мероприятия, были созданы отряды юных друзей милиции, кружки по интересам, а главное, милиция организовала взаимодействие с общественными формированиями, и, в частности, с комсомолом, активисты которого были объединены в оперотряды и дружины. Эти меры сыграли заметную роль в улучшении оперативной обстановки в БССР, и подтвердили правильность назначения Шумилина на новую для него должность. А также открыли ему дорогу к новому ответственному назначению.

 

Галина ШУМИЛИНА:

«Машеров верил в него!»

Борис Шумилин с супругой Галиной Александровной. Минск. 1965 г.

 

...После переезда в Белоруссию из Хабаровска, где я успела закончить два курса Педагогического института, я работала школьной учительницей в Тришине. В школе вместе с ребятами мы организовали драмкружок, комсомольскую ячейку. И вот я узнала, что будет проводиться пленум райкома. Транспорта нет, идти километров восемь. Когда добралась, пленум уже шел. Я заглянула осторожно за дверь: стоит стол, сидят наши секретари, а вместе с ними — Шумилин. Постояла под дверью, потом — что ж тут выжидать? — решилась. Распахнула двери, прошла мимо стола, ни на кого не глядя, и села позади. В перерыве ко мне подошли ребята, рассказывают, что Шумилин спросил сразу: «Это что за крашеная блондинка?» А я ведь и не красилась, понятия не имела об этом.

После пленума он подозвал нас и назначил с каждым встречи. Я стояла последней.

— Вас я жду завтра.

— А я завтра не могу.

— Как не можете? — удивился отказу Шумилин.

— А очень просто — у меня занятия во второй смене завтра.

— Как насчет послезавтра?

— Послезавтра можно.

И что же вы думаете? В итоге я единственная, кто к нему на прием не пришла. С работой-то моей все было в порядке, но я опасалась, что он про политику спрашивать будет, а мне очень не хотелось ввязываться в такой разговор.

Эта история произошла в январе. А в конце июня я была в книжном магазине, выбирала литературу ребятам. Вдруг кто-то меня хлоп по плечу.

«Привет, Тришинская, — раздался знакомый голос.— Что, струсили тогда?»

Я обернулась. Шумилин был не один, а с компанией других комсомольских работников.

— Вовсе не струсила

— Что же не пришли? Все явились, а вы к первому секретарю обкома комсомола заглянуть не соизволили. Струсили, значит.

— Вы не правы. Я не из трусливого десятка.

— Ловлю на слове.

После той встречи прошло восемь дней, а от него ни весточки. Я не переживала: Брест город приграничный, здесь было много военных и молодой девушке пройти было нельзя... Но он обо мне помнил, потом мы встретились.

Год он ухаживал, а затем мы поженились.

Постепенно я стала узнавать о жизни его до Бреста. Сам он был из Ленинграда. Здесь учился в школе и поступал в институт. Любопытно, что будущего замминистра МВД СССР из школы в последний год учебы… исключили! Не из-за плохого поведения, в этом плане все было в порядке, и он даже был членом местной футбольной сборной. Но он настолько не любил математику и физику, насколько любил литературу, историю, искусство. И занятия по нелюбимым предметам пропускал. А с этим было строго. И в апреле месяце его исключили, хотя учиться оставалось всего ничего. Он тогда сказал себе: что я, дурак, что ли? Доучусь экстерном! Все выучил, успешно сдал и подал заявление в университет.

Тогда в театральный принимали на два факультета, и он поступил на режиссерский факультет по классу народного артиста Таирова и искусствоведческий. Однако в институте не было военной кафедры, и после того, как он проучился два года, его взяли в армию.

Вскоре началась война, и его часть практически с первых дней оказалась окружена врагом.

В одном из боев он был ранен в ногу. Его вывозили на санях, а немцы следовали за ними по пятам. В какой-то момент немецкая речь послышалась совсем рядом; возница взнуздал лошадь, та рванулась вперед, и Борис Тихонович вылетел из саней.

Потом он рассказывал: «В пистолете у меня оставалось два патрона. Лежа в снегу, я думал: будут проезжать мимо, первую пулю немцу, а вторую — себе. В плен сдаваться не буду». К счастью, их повозка оказалась предпоследней. Его увидели и подобрали.

Над незадачливым возницей организовали суд. Грозил расстрел. У партизан было строго с теми, кто не товарища спасал, а себя. Но Шумилин вступился за него, и того оправдали.

Прошло несколько лет. Борис Тихонович был уже завотделом пропаганды ЦК партии Белоруссии. К нему на прием попросился какой-то мужчина. Его почему-то не пускали сперва, и тогда пришлось Шумилину вмешиваться: «Да пустите вы его, пусть пройдет; мало ли, что нужно человеку». Вошел мужчина. Все лицо у него было в шрамах. «Борис, ты меня не узнаешь?» — «Нет» — «Я тот человек, который потерял тебя».

Выяснилось, что после той истории с погоней и судом он продолжил воевать, воевал честно и до самого конца. А сейчас у него были сложности с жильем, и он просил квартиру.

Борис Тихонович пошел к Петру Мироновичу машерову, который распоряжался этим вопросом. С Машеровым они познакомились в войну, но при каких точно обстоятельствах мне неизвестно. Тот был учителем и, создав отряд из старшеклассников, тоже ушел в партизаны. Всю семью его немцы уничтожили, только одна тетя осталась.

Услышав рассказ Шумилина, Машеров сперва запротестовал: «Да ты что, он тебя потерял, а ты просишь для него квартиру?» Но тот его убедил: «Петр Миронович, он свое искупил. Его простил я, его простили партизаны, воевал он хорошо» — «Ладно, давай команду».

…Когда Борис Тихонович выздоровел после ранения, его отправили в Москву, он окончил разведшколу, после чего вместе с еще тремя ее выпускниками их сбросили в тылу врага, в Брестской области, где он стал секретарем подпольного райкома.

Казалось бы, имея за плечами такую биографию — фронтовик, партизан, организатор комсомольской ячейки в немецком тылу, он должен был быть избавлен навсегда от каких-либо кривотолков.

Он работал первым секретарем обкома комсомола и собирался на XI Съезд ВЛКСМ в Москву. А сперва участвовал в работе местного Съезда в Минске. Когда окончился пленум, пятеро первых секретарей (все, кто занимал такую должность в Республике), молодые ребята, собрались в гостинице пообщаться. В это время пришел корреспондент. Спрашивает, нет ли среди вас рабочих — делегатов XI Съезда? А перед ним пятеро первых секретарей, которых он должен, по идее, знать в лицо! И один из них решил пошутить: а вот, Борис Шумилин, слесарь-скоростник Брестского депо, работает еще с такого-то года, выполнил столько-то норм… Наболтал много, а корреспондент все записал. И во время Съезда эта заметка в таком виде вышла.

А это было время Цанавы, он был в Белоруссии министром государственной безопасности и инициировал аресты и преследование людей, связанных с «Ленинградским делом». Через пару дней в Брест приезжает инструктор из Минска, собирает комсомольский актив и устраивает разнос: «Это хулиганство, это игнорирование советской печати» — делу дается политическая окраска. И ЦК комсомола ставит вопрос о снятии Шумилина с должности первого секретаря. Члены райкома остаются голосовать. Никто не поднял руки против.

Об этом сообщили в Минск, прибыл уже секретарь ЦК, чтобы все-таки добиться снятия. Тогда Борис Тихонович собрал ребят, членов райкома Брестской области, и обратился к ним: «Что вы делаете? Ведь для них получается, как будто я вас подговариваю, чтобы вы против решения Партии шли. Так нельзя. Вы не делаете мне добро, а только худо». Проголосовали вновь: половина за, но половина по-прежнему против. И все же с работы его сняли.

Он хотел уехать в Ленинград, но тогдашний секретарь обкома Василий Ефимович Чернышев отговорил: «Никуда не уезжай, куда ты поедешь? Ты когда из Ленинграда уехал? Еще мальчишкой? Да еще из школы исключался. Пересиди! Мы найдем тебе работу».

Между тем Борис Тихонович был на втором курсе Высшей партийной школы. Я сказала ему: «Раз такое дело, садись за книги и поезжай поступать». Я готовила ему обед, приносила, а он целые дни проводил за учебниками. За полтора месяца подготовился, а к первому сентября поехал в Высшую школу и сразу сдал почти все экзамены за два курса, остался только английский язык и несколько предметов следующего курса.

Тогда обком партии, видя его способности, веря в него, сделал его, не имевшего пока высшего образования, председателем общества по распространению политических и научных знаний. А Борис Тихонович продолжал учиться: поехал вновь в школу зимой, сдал экзамены и поступил в аспирантуру. Не сдал только немецкий, попросил отсрочку, и его все равно зачислили — фронтовикам делали тогда скидки.

Посмотрев на его работу в этой должности, Машеров вскоре сделал его завотделом народного образования! Человека, ни одного года в школе не работавшего, делают ответственным за образование населения крупной области!

Естественно, поднялся шум. Для местных директор школы — величина. Директор и адвокат — основные личности в Западной Белоруссии были. Люди возмущались: как так, над нами, работниками с опытом, с сединами, будет руководить какой-то мальчишка!

Борис Тихонович в первый же день поехал в библиотеку и привез домой все учебники, кроме математики и физики — историю, географию, литературу и т.д. за все классы. Приходил с работы и до двух, до трех часов сидел, изучая программу. Хотя литературу и историю он и без того знал прекрасно, потому что всегда этим увлекался.

Прошло два месяца. Он поехал в район. Прибыл в школу; все: шу-шу-шу, вон этот молодой приехал. Пришел на урок литературы, вместе с ним все свободные учителя. Потом на урок географии, истории. После чего все собрались на педсовет. Он видел, что знаний у них нет, потому что не могли они их иметь: территория была польской, и польской программой они были ограничены, не зная ни русской литературы, ни истории.

Он повел себя умно: сперва похвалил учителей, отметил хорошее, что увидел, а потом начал рассказывать по той теме, которую рассказывал ученикам преподаватель по литературе. Говорил больше часа, а его слушали с раскрытыми ртами. Он произвел фурор своими знаниями: вы могли бы рассказать об этом, а вот этого в учебниках нет, это детям интересно и т.д. И так же — по другим предметам.

В августе у учителей со всего района проходили совещания. Про меня не знали, что я жена Шумилина. Собрались директоры школ, где он побывал, их окружили, все обсуждали нового руководителя, а я стояла и слушала. Все были поражены: откуда у такого молодого человека столько знаний! И они его признали.

После этой работы его взяли в ЦК партии, в начале замзаведующего отдела, а потом заведующим отделом пропаганды. В это время к власти пришел Хрущев. И Машеров направляет Бориса Тихоновича, никогда селом не занимавшегося, на укрепление кадров в сельский район — нашел кадра! Его отправили в Кобрин. Тот, конечно, отпирался: «Какой я тебе сельский руководитель, я рожь от ячменя не отличу!»

Но Машеров свято верил в него: «Борис, я знаю, у тебя получится, я беру шефство над тобой. Я тебе помогу, если что, а ты сделаешь район лучшим!» Каждые 10 дней он потом приезжал к нам. В 6 утра сигналит машина — Петр Миронович приехал. Позавтракает с нами, и они отправляются по колхозам. Вернувшись однажды, Борис Тихонович смеется: «Учил силос меня пробовать». А Машеров хорошо знал село. И вот, стоит яма, набитая силосом, они туда прыгнули. Петр Миронович взял кусок, попробовал: «Как тут с солью?» А потом сует этот силосный комок Шумилину: «Ну-ка, Борис, попробуй!»

В Кобрине впервые в СССР Шумилин открыл птицефабрику. В Москве прошло совещание, на котором он рассказывал о ней. Его доклад произвел большое впечатление в ЦК, к нему начали приезжать бесконечные экскурсии. «Я же тебе говорил», — отмечал Машеров, узнавая об успехах друга. Добившись общего признания с птицефабрикой, Шумилин сразу был избран депутатом Верховного Совета.

Потом первый секретарь ЦК партии Белорусской ССР Мазуров назначил его министром внутренних дел Белоруссии. Ему дали звание полковника, а в заместителях у него были генералы. И на этой должности он тоже показал себя с хорошей стороны.

Не успел он проработать здесь и двух лет, как его вызвали в ЦК и предложили должность замминистра МООП СССР. Машеров узнал об этом непосредственно от Шумилина, который приехал к нему и обо всем рассказал. Тот был расстроен: «У меня относительно тебя большие планы! Я на тебя очень надеялся».

Но с ЦК спорить было бессмысленно.

 

14 сентября. СЕКРЕТАРЮ ЦК КП БЕЛОРУССИИ товарищу МАЗУРОВУ К.Т.

Брестский Обком КПБ считает целесообразным перевести первого секретаря Кобринского райкома КПБ т. СТРЕЛОВА К.В. на советскую работу — заведующим отделом соцобеспечения Облисполкома. В связи с этим первым секретарем Кобринского райкома КПБ рекомендуется член этого райкома партии т. ШУМИЛИН Борис Тихонович, 1922 года рождения, русский, образование высшее, член КПСС с 1945 года, ныне работающий заведующим отделом пропаганды и агитации обкома партии.

Обком КПБ просит разрешить провести пленум Кобринского РК КПБ по выборам первого секретаря райкома до отчетно-выборной партконференции.

СЕКРЕТАРЬ БРЕСТСКОГО ОБКОМА

КП БЕЛОРУСИИ                             /П. МАШЕРОВ/

ХАРАКТЕРИСТИКА

на зав. отделом пропаганды и агитации Брестского

Обкома КПБ тов. ШУМИЛИНА Б.Т.

Тов. ШУМИЛИН Борис Тихонович 1922 года рождения, русский, образование высшее, в 1950 году окончил Заочную Высшую партийную школу при ЦК КПСС, член КПСС с 1945 года, партбилет № 05901187.

С 1940 года тов. Шумилин служил в рядах Советской Армии. В период Великой Отечественной войны находился в партизанах в Могилевской и Брестской областях. С 1944 по 1947 год работал секретарем Брестского Обкома комсомола по пропаганде, а затем первым секретарем ОК ЛКСМВ.

В течение 1949—1951 г. г. работал ответственным секретарем правления Брестского отделения Общества по распространению политических и научных знаний, а с декабря 1951 года — заведующим областным отделом народного образования. В должности заведующего отделом пропаганды и агитации Обкома КПБ с декабря 1955 года.

За время работы в Брестской области тов. Шумилин проявил себя политически грамотным, вдумчивым, добросовестным работником. Обладает хорошими организаторскими способностями, имеет достаточный опыт работы с массами, пользуется авторитетом. Считаем, что тов. Шумилин является растущим партийным работником.

СЕКРЕТАРЬ БРЕСТСКОГО ОБКОМА

КП БЕЛОРУССИИ                             (П. МАШЕРОВ)

12/IX-57 г.

 

Организатор деятельности оперативных служб МВД

Феномен Б.Т. Шумилина как талантливого организатора состоял в том, что он при всей его природной интеллектуальной одаренности, в своих суждениях и принимаемых решениях постоянно опирался на мнение коллективов, которыми руководил, и знания опытных специалистов. На фото: министр Н.А. Щелоков и Б.Т. Шумилин.

 

В сентябре 1966 года, когда все активнее и масштабнее разворачивались инициированные Шумилиным мероприятия в Белоруссии, министром охраны общественного порядка СССР становится Николай Анисимович Щелоков.

МВД нуждается в срочных и крупных реформах. Сотрудники милиции получают низкую зарплату, отношение к ним в обществе не отличается большим уважением, на службу сюда идут неохотно.

Многие не имеют высшего образования, да и готовить профессионалов практически негде — учебных заведений по линии МВД было удручающе мало. Фактически речь шла не о просто реформах, а о возрождении министерства.

Когда начала формироваться команда Щелокова, должная провести советскую милицию через это тяжелейшее время глобальных перемен и поднять службу на совершенно новый уровень, людей, способных принять подобный вызов искали на различных службах: призывали лучших партийных работников и сотрудников иных ведомств. А первым в состав воссозданного руководства МВД СССР пришел Борис Тихонович Шумилин, пару лет назад не имевший никакого опыта работы в милиции. Он был человеком из числа руководителей-универсалов той эпохи, выкованных на ответственных должностях по линии партии и комсомола, и, безусловно, отвечал всем высоким требованиям.

Тот объем работы, который был возложен на Бориса Тихоновича кажется неохватным: оперативные службы, включая уголовный розыск, вопросы охраны общественного порядка, министерства внутренних дел автономий, краев и областей РСФСР… И тем не менее, на протяжении всех лет — а Шумилин, придя заместителем, дольше всех проработал рука об руку с Щелоковым, — Борис Тихонович ни разу не дал повода для сомнений в своей компетентности по любому из направлений.

Как-то на одном крупном совещании, председатель, представляя его, сказал: «Слово дается министру внутренних дел России Борису Тихоновичу Шумилину». Тот обомлел. Ему стало неловко, да и перед Николаем Анисимовичем нехорошо вышло — что это за неожиданные министерские должности в ведомстве? Борис Тихонович вышел на трибуну и первым делом объяснил: «Дорогие товарищи, прошу вас запомнить, что перед вами выступает заместитель министра внутренних дел СССР. Министра внутренних дел у нас в России нет. Прошу не забывать».

По словам Галины Шумилиной, «с Николаем Анисимовичем у них очень хорошие отношения были. Хотя и нельзя было назвать их друзьями. Но он чрезвычайно уважал министра. Он видел, какие огромные положительные перемены приносит ведомству руководство Щелокова и восхищался этим».

По инициативе Н.А. Щелокова, начальником управления уголовного розыска страны в 1969 году был назначен Игорь Иванович Карпец. Его можно считать одним из символов новый эпохи, наступающей для МВД, предъявлявшей к своим сотрудникам, а особенно руководству, новые, куда более высокие требования. Карпец — ученый, доктор юридических наук, профессор, им соответствовал в полной мере.

Первым заместителем у него был Анатолий Иванович Волков, прошедший все ступени службы, участник Великой Отечественной войны. Перед этим назначением он возглавлял МУР. Связка Волков-Карпец-Шумилин дала блестящий результат.

Раскрываемость преступлений была высокой и цифры эти были не дутыми, они в точности отражали реальное положение дел. Огромное внимание уделялось обучению кадров.

С целью оказания практической помощи сотрудники ГУУРа в год примерно 120-150 дней находились в командировках. Работали они в оперативно-следственных бригадах по раскрытию преступлений, совершенных на территории всего Советского Союза. Шумилин блестяще владел ситуацией, связанной с деятельностью уголовного розыска в масштабах всей России, внимательно относился к нуждам службы и ее сотрудников. Показателен один эпизод, приводимый по воспоминаниям непосредственного его участника, начальника уголовного розыска Тульской области в период с 1969 по 1975 гг. Анатолия Ефимовича Шварцмана:

— В тот год у нас осталось нераскрытыми пять убийств. Но тогда мы раскрывали практически все убийства, за исключением одного-двух в год, а тут — пять. Тогда считалось, что это ЧП. Меня и начальника УВД Василия Александровича Кулямзина вызвали на коллегию в министерство. Первым отчитывался Василий Александрович — он умел выступать. В какой-то момент Щелоков его прервал и говорит: «А сыщик есть из Тулы? Хотим его послушать». Толком мне высказаться не дали, видимо, министру я не понравился, он резюмировал: «Больше вам в угрозыске делать нечего, надо найти вам работу попроще». Казалось бы, министр свое слово сказал — не возразишь. И тут слово берет Борис Тихонович. Он пару раз приезжал к нам в Тулу и «долбил» меня безжалостно. Поддержки от него я не ждал, и тем более неожиданными были его слова. Он высказался как всегда коротко и веско: «Я знаю Шварцмана, сыщик он настоящий и организатор хороший». И это Борис Тихонович, которого я боялся больше остальных! Для Щелокова этой фразы было достаточно: «Ну, что ж, мы не можем не учитывать мнения заместителя министра». И деятельность моя в уголовном розыске продолжилась, и небезуспешно.

Понимание Шумилиным службы уголовного розыска демонстрирует другой случай, рассказанный главой МВД Армянской ССР генерал-лейтенантом в/с Е.Г. Паталовым:

— Когда я был замначальника МУРа, в городе было совершено жестокое убийство татарской семьи. Жертвами преступления стали женщина и двое ее несовершеннолетних детей. Времена тогда бы не те, что нынче, когда в городе происходит более десятка убийств в сутки, и происшествие было громким. Я отправился на место преступления. Когда прибыл туда, с удивлением обнаружил большую толпу людей. Я высказал службистам недовольство на то, что они пропустили столько народа. Те только развели руками: «Товарищ начальник, да тут большие руководители приехали». Большие не большие, а затоптать место преступления могли запросто.

Я зашел внутрь и громко, тем паче, что накален уже был, не разбираясь, кто там стоит, попросил всех, вне зависимости от должностей немедленно покинуть помещение и не мешать мне работать. Один из присутствующих отделился от остальных, сообщил, что он из Генеральной прокуратуры, показал удостоверение и сказал, что они хотели бы немного осмотреться. Я ему ответил: «Тогда вы забираете это дело, а я уезжаю, так как мне, видимо, делать тут нечего, здесь расследованием уже занимаются». И вдруг смотрю — рядом стоит Шумилин. Я его прежде видел на одном мероприятии, и сразу вспомнил его. Он подошел, взял под руку человека из Генпрокуратуры и попросил всех: «Пойдемте, товарищи, не будем мешать». Все сразу разошлись.

Для расследования дела я создал штаб в местном отделении милиции. Руководя тремя группами оперативников, я там присутствовал практически постоянно. Неожиданно, спустя где-то десять дней после убийства, на пороге появился Шумилин. Поздоровался со мной, спросил: «Надеюсь, сегодня вы меня не прогоните?» — «Нет, конечно, товарищ заместитель министра, вы поймите, тогда такая ситуация была…» — «Вы все тогда правильно сделали, — прервал он меня. — Мы были не правы». Мы с ним долго, около часа беседовали, я ему рассказал о том, что мы предпринимаем, и в завершении он отметил: «Вижу, дело тут поставлено как надо». После этого он попросил лишь периодически докладывать о ходе расследовании

Следует упомянуть еще об одной истории, участниками которой также стали Борис Тихонович и Евгений Гургенович. Последний на тот момент уже возглавлял МВД Армянской ССР. Произошла крупная кража из Государственного банка республики — 1 200 000 рублей. Астрономическая сумма по тем временам, и неудивительно, что произошедшее называли кражей века. При раскрытии этого преступления в полной мере проявился организаторский талант Шумилина.

Воры украли сторублевые купюры — нечастый номинал для обычного гражданина в то время. Их нужно было разменивать. Зная номера и серии этих денег, можно было схватить подозреваемых в этот момент. Однако выяснилось, что Государственный банк эти цифры не контролирует. Шумилин был очень расстроен таким ответом: «Ты представляешь, какие направления мы потеряли?» Нужно было двигаться дальше; и все же Борис Тихонович попросил Паталова попробовать предпринять что-то насчет номеров и серий. Тот обратился в МУР с просьбой помочь в этом. И вдруг — удача! Столичные сыщики нашли одного старичка, пережившего пятерых председателей банка. По старой привычке он для себя, в тетрадочке, записывал номера выпущенных банкнот. Заветная тетрадка была передана Шумилину. И вот где ярко проявились его способности руководителя: мгновенно была развернута огромная паутина, в которую должны были попасться преступники. В каждой сберкассе, торговой точке, комиссионных магазинах — всюду дежурили сотрудники со списком номеров украденных банкнот. Увидев искомую, они должны были незаметно нажать сигнальную кнопку и ненавязчиво задержать подозреваемого до прибытия наряда. План блестяще оправдался, и преступники были схвачены.

В обновленном министерстве важная роль отводилась дежурной части, ставшей центром оперативного управления. Если ранее они были лишь фиксаторами происходящего и не вмешивались в процесс реагирования на происшествия, то теперь они играли важную роль в обеспечении работы оперативных подразделений.

Дежурная часть МВД СССР находилась в ведении оперативного отдела Штаба МВД СССР, своего рода мозгового центра ведомства. В параллельном режиме началось новое комплектование дежурных частей и штабных подразделений. Их коллективы формировались из числа опытных работников МВД, имевших хорошие показатели работы, серьезный стаж и демонстрировавших добросовестное отношение к делу. Были организованы специальные комиссии, которые отбирали сотрудников для работы в составе дежурных частей и созданы нормативные документы, обеспечивающие деятельность этих подразделений. Активно началась работа по превращению «фиксаторов происшествий» в органы управления. Дежурная часть должна была стать подразделением, на которые возложен комплекс организаторских задач по обеспечению общественного порядка и раскрытию преступлений «по горячим следам».

— Процесс этого преобразования проводился при деятельной поддержке Бориса Тихоновича Шумилина, — вспоминает генерал-майор милиции В.В. Максимов. — Работой дежурной части он интересовался не от случая к случаю — с его стороны имело место постоянное, глубокое внимание, и особенно наглядно это было видно во время проведения Олимпийских игр.

Шумилин активно поддержал реорганизацию оперативно-технических аппаратов и создание самостоятельной Экспертно-криминалистической службы МВД СССР на правах Управления.

— Борис Тихонович курировал нашу службу несколько лет. Это был человек очень требовательный, но и знающий, и криминалистической службе он оказывал значительную помощь, — рассказывает начальник ЭКЦ МВД СССР генерал-майор милиции П.Т. Скорченко. — Шумилин любил цифры. Когда он просил доложить о чем-то, то его мало интересовали частные рассуждения, что это, кажется, хорошо, а то вроде бы плохо. Стоило начать отвечать в этом ключе, он подгонял: цифры, приведи цифры. По ним все ясно будет. И если затруднишься и такую выверенную оценку дать не сможешь, он спрашивал: «Ты что же, высокооплачиваемый курьер?» Поэтому когда к нему нужно было прийти с каким-то отчетом, то обязательно готовился очень тщательно, потому что и он очень тщательно просмотрит всю документацию.

В связи с явной нехваткой специалистов-криминалистов П.Т. Скорченко был подготовлен проект приказа Министра об организации факультета подготовки экспертов-криминалистов в Волгоградской следственной школе. Но начальник Управления учебных заведений категорически отказался визировать проект приказа, предложив организовать подготовку экспертов в Омской или Карагандинской школе милиции.

— Нас больше устраивал Волгоград, так как там было одно из самых больших криминалистических подразделений, там можно было пройти квалифицированную практику, да и легче подобрать преподавателей. К тому же эксперты всегда были более тесно связаны именно со следователями и важно, чтобы необходимость этой связи формировалась уже в процессе обучения в одном вузе, — рассказывает П.Т. Скорченко. — Я доложил Б.Т. Шумилину. Он пригласил к себе начальника Управления учебных заведений Н.И. Бокарева, рассказал ему о сложном положении с подготовкой кадров для криминалистических подразделений и необходимостью создать в Волгоградской следственной школе для нас факультет. Вначале ответ Бокарева был такой же как он давал и мне. Тогда Борис Тихонович, улыбаясь, сказал: «Николай Иванович! Я не отпущу тебя из кабинета, пока ты не завизируешь приказ». Тот, вначале проявлял явное недовольство, но затем, улыбнувшись, все-таки завизировал».

 

Больше Тихонович, чем Шумилин

25 ноября 1966 г. заместителю министра охраны общественного порядка СССР Б.Т. Шумилину присвоено звание генерала внутренней службы 3-го ранга (генерал-майора). Слева — заместитель министра охраны общественного порядка СССР Б.А. Викторов.

 

Авторитет Бориса Тихоновича Шумилина, как заместителя министра, по милиции проявился как-то сразу и очень убедительно. Сказалась и уникальная мазуровско-машеровская школа партийно-государственной работы в белорусской героической партизанской республике. Этого уже было немало.

Кроме того, Борис Тихонович целиком воспринял и общие и частные задачи реформирования органов внутренних дел. Он понял Щелокова и готов был подставить свое плечо и передать свой богатый опыт деятельности министра в МООП Белоруссии. А этот опыт профессионала был обогащен высокой культурой, интеллигентностью Бориса Тихоновича. Высшая партийная школа, аспирантура Белгосуниверситета. Он был готов для реформаторской работы и как профессионал и как руководитель широкой культуры, интеллигент на высокой милицейской должности.

Это быстро почувствовали все милицейские службы. Это стало достоянием и Министерства, и периферии.

О Борисе Тихоновиче правильно говорили, что он больше Тихонович, чем Шумилин. Шума, разносов, административных фейерверков он не любил, не допускал. Как бы индифферентно выслушивал доклады, объяснения, отчеты. Но разборы, выводы, аналитика Шумилина всегда были острыми, глубокими, точными, поучительными и запоминающимися, как говорят, «на всю оставшуюся жизнь».

Борис Тихонович не унижал сотрудников, он был выше этого. Но умел так «уважительно» отхлестать за промахи, ошибки, просмотры, что надо было серьезно переоценить свою роль, место. Но при самых строгих проработках Борис Тихонович старался подчеркнуть, что мы надеемся на вас, верим вам. Если, действительно, надеялись и верили. Если же нет — попусту слов не тратил.

Вскоре и со стороны взаимодействующих госорганов и общественных организаций стали поступать отзывы о весьма достойном и полезном представительстве Б.Т. Шумилина по поручению министра. Он авторитетно излагал суть реформ в органах МВД, намечал линии сотрудничества. Его воспринимали как деятельного сторонника щелоковских реформ.

В министерстве скоро оценили талантливую работу Шумилина над документами. Он мог, не читая строк, абзацев постранично воспринимать содержание отчетов, докладов. Давать конкретные рекомендации: здесь нет того-то и того-то. Дополните. Это уже хорошо известно — уберите.

В кулуарах ходил стишок: «Наш Шумилин твердо правит. Левой пишет, правой правит».

Хорошим сотрудникам хорошо работалось с Б.Т. Шумилиным. Он ценил людей, добросовестный, инициативный труд, высокую профессиональную культуру сыщика, оперативного сотрудника. И всегда он находил возможность отметить труд фронтовика в системе органов внутренних дел. В МВД помнили заседание коллегии, где министр предложил освободить начальника Угро Тульской области полковника А.Е. Шварцмана, где было 5 нераскрытых убийств. Б.Т. Шумилин охарактеризовал его как умелого руководителя, которому можно верить, он фронтовик, опытный работник. Коллегия согласилась.

Уйдя в отставку, до последних дней жизни Б.Т. Шумилин возглавлял Российский Совет ветеранов МВД.

Помощник министра внутренних дел СССР,

генерал-майор внутренней службы

И.С. Осипов

 

Новатор в деле обеспечения правопорядка

Между министром Н.А. Щелоковым и Б.Т. Шумилиным были особые отношения, основанные на глубочайшем взаимном уважении. Шумилин был тем, кто мог Щелокова чуть поправить, чуть разрядить обстановку, когда министр подходил к чему-то слишком эмоционально.

 

Еще одно курируемое Шумилиным направление находилось в ведении Управления административной службы, которое впоследствии переросло в Главное управление охраны общественного порядка. Возглавлял его поначалу Вадим Григорьевич Самохвалов, позднее ставший начальником столичного главка, а в 1975 году руководство службой принял Борис Кузьмич Елисов, бывший начальник УВД по Ростовской области.

Невозможно переоценить значение работы данного управления. Основной его задачей было совершенствование патрульно-постовой службы, которая обязана своевременно реагировать на постоянно изменяющуюся оперативную обстановку, обеспечивая порядок и безопасность граждан на улицах — эта та работа, результат который лежит в основе оценки, мнения обычных людей об эффективности милицейской работы и о сотрудниках милиции в целом. Деятельность патрульно-постовой службы была также частью профилактической работы, которой, как и прежде, Шумилин уделял огромное внимание. Так, например, в марте 1974 года в структуре уголовного розыска появляется служба профилактики, в создании которой он принял прямое участие.

Перемены происходили и в патрульно-постовой службе.

В 1978 году Елисов подготовил на имя Щелокова записку «О совершенствовании организационной структуры патрульно-постовой службы», и уже в апреле этого же года был подготовлен план ее коренной реорганизации. Впервые за всю историю МВД СССР были созданы строевые подразделения, специально предназначенные для патрулирования улиц. Сама служба была выделена в самостоятельную структуру. С момента создания этих подразделений значительно сократилось количество уличных преступлений и улучшилась их раскрываемость. За этими результатами кроется гигантская работа большого количества сотрудников, которая осуществлялась под руководством Шумилина.

Нашла свое применение во всесоюзном масштабе идея создания подвижных пунктов милиции, родившаяся и впервые реализованная в Ленинграде. После ее апробации в других городах она была рекомендована всем органам внутренних дел страны для использования в практической деятельности. Однако все понимали, что рекомендации так и останутся рекомендациями, если не будут подкреплены конкретными организационными мерами и средствами реализации идеи. И, относительно этого случая, в первую очередь — достаточным количеством автотранспорта. Елисов предложил использовать для создания ППМ гражданский автобусный парк, а Шумилин убедил Совет министров РСФСР в целесообразности подобного шага. В августе 1979 года появился совместный указ МВД СССР и Минавтотранса РСФСР о передаче органам внутренних дел автобусов для создания на их базе передвижных пунктов милиции, в результате чего правоохранительные органы получили почти 750 единиц транспорта.

Шумилин всегда внимательно отслеживал появление новых форм и методов борьбы с преступностью, тщательно изучал мировой опыт, последние научные достижения. Те, чья эффективность подтверждалась, немедленно входили в каждодневную милицейскую практику.

Курируя органы внутренних дел РСФСР, Шумилин должен был выстроить четкое взаимодействие с УВД регионов страны. Все назначения на руководящие должности в этих управлениях замыкались на него. Работу с кадрами Борис Тихонович проводил совместно с начальником Управления кадров Иваном Ильичом Рябиком. Тот тоже был фронтовиком и обладал богатым организаторским опытом в работе с кадрами.

Шумилину быстро удалось завоевать среди них общее уважение. Главную роль в этом, конечно, сыграл его безусловный профессионализм.

Вот как вспоминает приезд в Казань Шумилина заместитель министра внутренних дел по Татарской АССР полковник Рафаэль Мугинов:

— Первая встреча с Шумилиным у меня состоялась осенью 1970 года. Борис Тихонович (его в уголовном розыске уважительно называли «БТ») приехал в Казань и, ознакомившись с делами, учинил «разбор полетов», собрав руководящий состав в кабинете передового опыта.

О нем мы знали лишь то, что это бывший партизан, затем партийный работник, глава МВД Белоруссии. Когда собрались, неулыбчиво серьезный лобастый «БТ» почему-то первым поднял нашего начальника штаба Клячкина и стал гонять его по всей оперативной обстановке республики. Для историка Германа Львовича, пришедшего в недавно созданный Штаб с должности редактора милицейской газеты «На страже», это было полной неожиданностью. Исключительно компетентный в своей области Шумилин несколько минут возил Клячкина «лицом по полу», демонстрируя перед сыщиками «кто есть кто» в МВД. (Чтобы не возвращаться к Клячкину. Добавлю, что за 30 с лишним лет в Штабе Герман достиг всех вершин милицейских знаний, но в начале другие были «умы, а мы — увы!»). Затем «БТ» неожиданно поднял меня и стал загонять в угол своими знаменитыми вопросами. Как бывший следователь я еще мог постоять за себя, но в оперативных делах был, конечно, слаб. Но насладиться двумя тунеядцами не дал сидевший рядом с «БТ» наш министр С.З. Япеев. Он негромко сказал: «Это еще новый работник». После этого меня отпустили и Шумилин перешел к обсуждению других проблем.

Наши ведущие службы во все времена возглавляли лучшие работники милиции — в УУР: Бикмуллин Рамазан Ахметович, Нестеренко Дмитрий Ксенофонтович, Новиков Казимир Николаевич, Ерин Виктор Федорович; службу БХСС возглавлял ас Азизов Абдулла Адиевич, следствие — Наумов Юрий Модестович и Вагизов Ильгиз Вагизович. Они же вырастили себе достойную смену, поэтому служебные показатели МВД Татарстана всегда были выше среднего, из-за чего критика Шумилина была не столь острой.

Чуть позже нам стала понятна его «аллергия» к Штабу. Эту новую структуру сразу возненавидели все «профи», а борьба носила ожесточенный характер. Вначале Штаб не был задействован в деле, но имел контрольно-инспекторские функции и давал оценки всем службам, озвучивал их в докладах министра, что приводило в бешенство сидевших там работяг. Вместе с тем начальник Штаба Сергей Михайлович Крылов был фаворитом Щелокова, и хотя не был заместителем министра, по жизни его статус был очень влиятельным.

В дальнейшем дальновидный Крылов осознал, что на одной канцелярщине не прожить и стал усиливать штабные подразделения, передав в их ведение дежурные части, оргштатные службы, что подняло их вес и сделало абсолютно полезными для органов внутренних дел.

 

Под ответственностью Бориса Шумилина находилась территория, раскинувшаяся по нескольким часовым поясам, от Заполярья до Кавказа. У каждого региона имелись свои особенности и нюансы, которые необходимо было учитывать. Деятельность органов внутренних дел на Дальнем Востоке и на Северном Кавказе имела свои особенности, о которых нельзя было забывать.

С начальниками УВД по инициативе Шумилина постоянно проводились занятия, сборы, семинары, учения. Перед ними выступали руководители из Прокуратуры РСФСР, министерства юстиции и других смежных ведомств. Эти сборы в значительной мере сближали начальников УВД, способствовали укреплению их взаимопонимания и обмену опытом и идеями.

Совещания и коллегии Шумилин проводил с большим знанием дела, докладывая о любом вопросе по существу, объективно. С легкостью он оперировал огромным массивом статистических данных, готовый применить их в любой момент, из памяти, не обращаясь к документам.

Стремясь лучше узнать своих подчиненных, Борис Тихонович использовал каждое крупное совещание, на котором собирались руководители управлений внутренних дел, чтобы лично встретиться с ними. В этот период он составлял свой рабочий график так, чтобы все за это время могли подойти к нему, рассказать ему о насущных проблемах, изложить свои просьбы и предложения.

Зная лично всех начальников УВД, Шумилин имел исчерпывающее представление об их сильных и слабых сторонах. Их способности он понимал глубже, чем кто бы то ни было, и если кто-то имел к ним претензию необоснованную, но раздутую до такого масштаба, чтобы тому грозило снятие с должности, Шумилин всегда готов был вмешаться и нормализовать обстановку. Это удавалось сделать благодаря его влиянию в партийных и властных структурах. Он был, надо сказать, в этом отношении тонким и умелым дипломатом, хорошо умевшим выстраивать отношения с другими ведомствами и партийными структурами, знавшим, к кому и когда обратиться, чтобы отстоять интересы министерства и добиться для своих сотрудников лучшего.

Его личностные и качества руководителя создавали ему непререкаемый авторитет среди начальников УВД, который становился фундаментом эффективной совместной работы.

Самое пристальное внимание тогда уделялось вопросам охраны общественного порядка, а также предупреждению и профилактике преступлений среди молодежи.

Шумилин проводил много совещаний по этой линии в разных областях, республиках и краях. Это были очень сильные, хорошо подготовленные и проведенные мероприятия. В них участвовали, кроме начальников управлений, также главы комсомольских организаций, руководители инспекций по делам несовершеннолетних, другие сотрудники, занимавшиеся оперативной работой по этому направлению. На таких мероприятиях определялся комплекс мер, становившийся руководством к действию для ответственных лиц в масштабах всей РСФСР. При этом обозначались конкретные вехи этой работы: что предстоит сделать совместно и что каждый должен сделать по своей линии.

Привлечение общественности к охране правопорядка было важнейшей задачей для всего МВД СССР. Удалось привлечь к этому процессу партийные и комсомольские органы. Очень активно в тот период велась работа по созданию общественных пунктов охраны порядка. Эти пункты, за которыми была закреплена конкретная территория, объединяли усилия участковых инспекторов и совета общественности.

Добровольные народные дружины в те годы показали себя мощной силой поддержания правопорядка. Организация их достигла такого уровня, что часто главой дружин становились отнюдь не рядовые граждане, и, например, на заводе таковым обычно был сам директор предприятия или секретарь партийного комитета. И когда он лично вел силы общественности на поддержание порядка на закрепленной территории, это имело уже совсем иную эффективность. Менялось отношение к тем задачам, которые возлагались на дружину, на ином качественном уровне разрешались возникающие проблемы.

Генерал-полковник в/с Иван Федорович Шилов, рассказывает о том, как была организована эта работа в бытность его главой УВД по Приморскому краю:

— Шумилин особенное внимание уделял территориальным дружинам городов и районов. Наше управление стремилось соответствовать тем большим ожиданиям, которые были возложены на это направление деятельности. Не знаю, почему именно, быть может, это было видно по отчетам, но Шумилин обратил внимание на наши усилия и лично возглавил группу, которая прибыла в Приморский край, чтобы посмотреть, как здесь организована эта работа.

У нас было несколько городов, которые можно было обозначить, как требующие наибольшего внимания с точки зрения охраны общественного порядка. Среди них была Находка. Это портовой город, растянувшийся на десятки километров по побережью — множество рыбаков, моряков, трудяг из порта, с судоремонтного завода. Мы стремились сформировать дружины так, чтобы они обеспечивали порядок среди своих же рабочих и служащих.

Когда Борис Тихонович приехал в Находку, то побывал абсолютно во всех пунктах ООП города. Как он сказал лично, такой организации работы он прежде не видел нигде. У нас, например, вошло в систему, чтобы при заступлении на охрану общественного порядка на инструктаже вместе с сотрудниками УВД присутствовали и дружинники. Кроме того, Первый секретарь горкома партии лично принимал участие в этом инструктаже, который проводился тогда на главной площади города. Должен заметить, что не было дня, если только он не находился в отпуске, чтобы Первый секретарь не принимал участие в постановке задач по охране общественного порядка. Приезжал даже в субботы и воскресенья. Приятно было видеть, как после инструктажа, под звуки марша советской милиции, который играл присутствовавший при этом оркестр, разъезжаются с площади патрульные машины. У людей после этого особый был настрой.

Разумеется, подобная традиция может в какой-то момент стать обыденностью, рутиной, лишенной эмоции, ничем не помогающей. Но у нас этого не происходило. Дружинники наши щедро награждались грамотами и разными сувенирами, и всегда внимание к ДНД было самым деятельным, что люди чувствовали и потому не теряли энтузиазма.

 

После посещения Борисом Шумилиным Приморского края был составлен глубоко проработанный обзорный документ об участии общественности в ООП на этом примере. Сведения о том, как здесь построена эта работа, широко разошлись по Советскому Союзу. В дополнение по инициативе Шумилина были сделаны многочисленные снимки: запечатлевшие разводы, процесс постановки задач, проверки на маршрутах и т.п. В Музее МВД эти кадры заняли пол-этажа. Они до сих пор хранятся в архиве и в связи с недавним принятием закона о дружине сегодня можно было бы при желании провести выставку, посвященную тому, как это дело было поставлено раньше.

Создание подобных обзоров было в практике тогдашнего МВД. Шумилин активно пользовался ей для улучшения работы по подотчетным направлениям. Подобные справочные материалы направлялись на места, и это здорово помогало в работе: не нужно было изобретать с нуля то, что, как выяснялось, успешно применяется на практике на другом конце страны. Конечно, каждый регион имел свою специфику, которую приходилось учитывать, следуя этим рекомендациям, но главная идея — показать пример, работала отлично. При этом такая связь не была односторонней: впоследствии министерство проверяло, как внедряется удачный опыт какого-то подразделения у других.

Еще одним конкретным примером такой практики является история поимки братьев Толстопятовых. Их банда несколько лет действовала в Ростове-на-Дону, нападая на инкассаторов. ГУУР тогда оказал большую помощь местным сыщикам при отработке версий, ведших в другие регионы СССР. Это было одно из самых громких дел в истории советской милиции, и оно находилось на прямом контроле у Бориса Тихоновича. В ходе расследования этого уголовного дела сотрудники ростовчане приобрели колоссальный опыт и уникальные знания, поскольку аналогов таких преступлений в СССР не было. И после его раскрытия в помощь коллегам из других регионов, которые могли бы столкнуться с подобной историей, была составлена подробная справка о тактике и методике по этому уголовному делу.

В таком подходе проявлялась свойственная Шумилину системность работы. Он действовал всегда целенаправленно, требуя конкретности и от подчиненных. Демагогии и пространных объяснений не терпел. Ставя задачи, Шумилин всегда готов был и предложить пути решения, дать рекомендации, выделить первоочередные положения. сотрудники очень ценили его за это.

Стремление к конкретике проявлялось и в составляемых им документах, которые всегда были лаконичными и убедительными. Будучи очень строгим в отношении бумаг, того же он добивался и от подчиненных, призывая расписывать даже самый сложный вопрос не более, чем на одну-полторы страницы: «Надо учиться так делать», — говорил он. Это было частью высочайшей штабной культуры, которая органично была присуща ему.

 

Он знал цену слову

 

Шумилин был блестящим оратором, никогда не склонявшимся к пространным рассуждениям: выступления его были предметными и ясными. При этом он всегда оставался человеком очень спокойным. По его лицу никогда нельзя было понять, что действительно происходит у него на душе, он с легкостью справляется даже с самыми сильными эмоциями. Его уверенность, убедительность большое впечатление производили на окружающих. При этом он вовсе не был холодным, равнодушным человеком. Он всегда был открыт для любых вопросов, оставался доступным руководителем и проявлял большое внимание к своим подчиненным. Тех, с кем непосредственно взаимодействовал в своей деятельности, обязательно поздравлял с днем рождения, всегда находя на это время. У него такой был характер — открытый, демократичный.

При этом Шумилин был требовательным, но требовательным не придирчиво, а предметно, обосновано. Если кто-то не соответствовал его ожиданиям, он никогда не повышал голоса. Он делал его чуть строже, чуть тверже и холоднее, чем в обычной беседе, и это, как вспоминают те, с кем он работал, очень ложилось на душу.

Он был лишен лукавства и, решив, что человек не справится с поставленной задачей, сообщал прямо: «Я вас освобождаю от работы». Однако при этом не подходил к такому вопросу деспотично, признавал за собой право на ошибку и потому добавлял: «Если вы считаете, что такого решения не заслужили, скажите мне и поясните свою позицию, я ваши слова обдумаю». Но обычно возражений не находилось: любое решение он принимал взвешенно, имея к тому твердые основания. Никогда бы он никого не обидел намеренно, сказав что-то грубое или отчитав несправедливо. И если кто-то все-таки чувствовал себя задетым его словами, то, узнавая об этом, Шумилин удивлялся: «Ну что вы говорите, неужели я сказал что-то обидное? Если так, я, конечно, готов извиниться».

Он знал цену слову. Узнал ее давно, еще, будучи в партизанском отряде. Знал он и цену людям, умея отличать тех, кто способен решить задачу, за которую принял ответственность. Он прекрасно разбирался в человеческих качествах. Здесь, несомненно, тоже свою роль сыграл опыт партизанских лет, когда ошибиться в ком-то означало поставить под угрозу жизнь, свою и товарищей.

В профессионалах, на чью кропотливую подготовку уходят годы, он видел бесценный капитал, который только и позволит добиться успеха в создании милиции завтрашнего дня.

 

Уникальная фигура в истории МВД

 

— Борис Тихонович Шумилин — один из ярких руководителей МВД СССР в команде Н.А. Щелокова. Эта команда успешно преобразила работу органов внутренних дел страны, деятельность которых стала эффективной и приблизилась к населению. Была создана поистине народная милиция. Участником этих преобразований довелось быть и мне в Карелии.

Оперативная обстановка у нас была непростой в то время. Сказывались большая территориальная разбросанность Республики — 180000 квадратных километров, суровый северный климат, а потому сложные условия работы в лесной отрасли и строительстве, высокое потребление алкоголя, значительное число ранее судимых и т.д.

Но с приходом нового руководства в МВД СССР в Карелии, как и по всей стране, наметилась положительная тенденция. Министр Щелоков и Борис Тихонович Шумилин требовали перемен в работе органов внутренних дел Республики, заручались поддержкой партийных и советских органов.

Мы делали акцент на комплексное использование сил и средств в борьбе с преступностью. Суть состояла в том, что к этой работе были подключены не только правоохранительные органы, но и государственные структуры и общественные организации. Во всех районах были созданы опорные пункты по месту жительства, на всех предприятиях Республики создавались советы профилактики. Нами была разработана автоматизированная система учета не только преступлений, но и административных правонарушений. Она стала для нас хорошим инструментом профилактической работы.

Все это давало нужный эффект. В нашей Республике снижалась преступность, повышалась раскрываемость преступлений. Достаточно сказать, что на протяжении десяти лет у нас не было ни одного нераскрытого убийства. По инициативе Бориса Тихоновича опыт работы МВД Карелии рассматривался на оперативном совещании у Министра и рекомендован был всем органам внутренних дел страны. И еще неоднократно мне доводилось докладывать по таким вопросам на других совещаниях, на коллегиях, выступать в Академии МВД СССР. Отмечу к слову, что Академия с нами тесно сотрудничала и сыграла большую роль в наших достижениях.

Впервые наше с Шумилиным знакомство состоялось, когда он приехал в Карелию.

Я сопровождал его на всех объектах, которые были предметом его профессионального внимания.

Он произвел на меня впечатление очень доступного, очень любознательного и интеллектуального человека.

Мне кажется, что Борис Тихонович остался с тех пор к нашему краю неравнодушен. И вместе с начальником Штаба МВД СССР Сергеем Михайловичем Крыловым всячески поддерживал все начинания карельского министерства. Должен сказать, поддержка хороших инициатив вообще была свойственна команде Щелокова.

Однажды в одном из районов Карелии случилась большая авария, в которой погибло много финских рабочих. Обстоятельства были таковы: финский автобус «напоролся» на наш КАМАЗ, стоявший на обочине. Водитель автобуса, везший рабочих в утренние часы, его не заметил и врезался, что и привело к многочисленным жертвам. В финской печати тогда появилось много негатива в адрес Советского Союза, вплоть до того, что надо прекратить масштабное строительство, в котором участвовала Финляндия. Мне позвонил тогда заместитель Министра иностранных дел и сказал, что виновата советская сторона. Что надо вот так… Хотя на самом деле по законам СССР было как раз не так: претензии финнов сводились к тому, что перед КАМАЗом не стоял аварийный знак, но наш водитель согласно действовавшим тогда правилам в той ситуации не обязан был его устанавливать.

Тем не менее, в целях сохранения советско-финских отношений из Москвы были сделаны звонки руководителям Карелии о том, что не надо доказывать, что мы не при чем — мы виноваты.

Я позвонил Борису Тихоновичу, чтобы посоветоваться. Он сказал твердо: «Надо поступать так, как поступает юрист — ориентироваться на закон. И если согласно закону мы виноваты — значит, это нужно признать. Но если виноваты они, то брать на себя ответственность за их ошибку мы не обязаны». И мы в МВД Карелии заняли свою позицию, проводя эту линию.

Борис Тихонович как человек и руководитель обладал удивительными качествами, делавшими его уникальной фигурой в истории ведомства. Когда я бывал в столице, то обязательно заходил к нему, так как его мнение, его взгляд на тот или иной вопрос всегда были очень полезны. И после отставки я регулярно в Москве встречался с Борисом Тихоновичем, который возглавил Совет ветеранов. Я навсегда благодарен ему за его порядочность, за его профессионализм, за его деятельность, которую он проводил на занимаемом посту в нашей системе.

Министр внутренних дел Карельской АССР,

генерал-майор милиции

Мяукин В.П.

 

 

Все резонансные уголовные дела он держал на особом контроле

 

— Я пришел в Министерство, в Главное управление уголовного розыска, в апреле 1969 года. Борис Тихонович был уже заместителем министра, а я начал работу в отделе по преступлениям против личности, т.н. первом отделе. В нем было всего девять оперов, начальник и заместитель. Отдел курировал лично Борис Тихонович. У каждого из нас были контрольно-наблюдательные дела по нераскрытым убийствам. И если у меня, допустим, таковых было 6, то из них 4 обязательно были на личном его контроле. Все резонансные уголовные дела он держал на особом контроле.

Было совершенно исключено, чтобы я, к примеру, доложил ему о каком-то расследовании в апреле, а в августе, когда он меня вновь решит заслушать по нему, повторил бы то, что я говорил пять месяцев назад. Он тут же прерывал меня: «Николай Федорович, ты об этом говорил в апреле, а что после этого, что нового было сделано?» Он улавливал малейшие отклонения, малейшую фальшь в этом плане. Нас очень удивляла и дисциплинировала эта его способность, эта его цепкость.

Он вообще был очень дельный, принципиальный и отличный оперативный работник по своим качествам! И развитию уголовного розыска Борис Тихонович уделял большое внимание. Достаточно сказать, что когда я пришел в службу уголовного розыска, нас было в управлении 56 человек на весь Советский союз. Наш первый отдел, как я уже сказал, — всего 11 человек. И в какую мощную структуру преобразилась наша служба в последующие годы!

Борис Тихонович был очень внимателен к сотрудникам не только через призму службы, и мне, например, лично помог с получением квартиры. Я жил тогда на 14 квадратных метрах в общежитии, вместе с женой, которая работала следователем на Петровке. У нас родился ребенок. На такой площади стало тяжело — самому пришлось перебраться спать под стол.

И я осмелился подойти к Шумилину. А мы о нем думали, что он очень суровый человек — такой у него был вид всегда. При этом в противоположность этому рука у него была мягкая, рука доброго человека, и все же мы побаивались его. «Товарищ заместитель министра, можно по личному вопросу?» — «Конечно». Я объяснил ему ситуацию. Соответствующие распоряжения были даны тут же. Я пошел на прием к начальнику ХОЗУ, который при мне позвонил начальнику жилищного отдела и распорядился о выделении квартиры.

Однако процесс этот оказался не быстрым. Через месяц Шумилину предстояло улетать в Чехословакию. И представьте, в аэропорту, когда, казалось бы, мыслями он уже должен был быть далеко от этого вопроса, Борис Тихонович спрашивает: «А как решился вопрос с квартирой Исаева?»

Такое отношение не забывается никогда. А ведь кто я был такой в сравнении с заместителем министра? Простой опер, майор. Не только за это, но и за все, что он сделал, за его человеческое отношение ко мне и ко всем сотрудникам, я по сей день всем сердцем ему благодарен.

Председатель Совета ветеранов ГУ УР МВД РФ,

полковник милиции

Исаев Н.Ф.

 

«Целой вехой в фильмах подобного рода я считаю фильм «Рожденная революцией». В этом фильме важно, что каждая его серия — из жизни. Интересен и прием: начать жизнь героя смолоду и закончить преклонным возрастом, а также показать семейную преемственность в выборе профессии. Помню, если во время демонстрации фильма по телевидению улицы не пустели так, как во время показа «Семнадцати мгновений весны», то, во всяком случае, прохожих становилось меньше. Мы консультировали этот фильм вместе с замминистра Б.Т. Шумилиным и немало сделали для того, чтобы каждое конкретное дело (серию) «привязать» к конкретной обстановке того времени, о котором шла речь. Сейчас историки эти периоды толкуют по-иному, но каждому толкованию свое время. Так или иначе, создатели сериала были удостоены Государственной премии».

И.И. Карпец, «Сыск (записки начальника уголовного розыска)», Москва, «Наука», 1994 г.

 

— Когда по делам службы первый раз приехал в ГУООП МВД СССР, к начальникам отделов — Баркуну, Николаеву, Орлову, я удивился тому, что у каждого из них был прямой телефон с куратором Главка заместителем министра Б.Т. Шумилиным или как его уважительно звали за глаза — «Б.Т.» Все знали Б.Т. как опытного, авторитетного, строгого, глубоко знающего дело руководителя, которому Н.А. Щелоков поручил контроль за подготовкой МВД к Олимпиаде-80.

Когда Борис Тихонович был председателем Совета ветеранов МВД я, как член Совета, приезжал в Совет и удивлялся, что дверь в кабинет Бориса Тихоновича всегда открыта. Стоило только заглянуть в кабинет, как Борис Тихонович отставлял дела и звал: «О, Эдуард, заходи. Как дела на дороге?» Борис Тихонович знал, что я на пенсии работал начальником службы Московской железной дороги. Затем он дотошно расспрашивал, как обстоят дела с сохранностью грузов, порядком в электропоездах. Как будто он не Председатель Совета ветеранов, а по-прежнему заместитель министра внутренних дел.

Уверен, что большинство тех, кто как и я, встречался, работал, общался с Б.Т. Шумилиным никогда его не забудут и будут вспоминать как одного из видных членов команды Н.А. Щелокова, замечательного человека, профессионала МВД, патриота своей Родины.

И по моему мнению, было бы правильно увековечить его имя, присвоив в воспитательных целях одному из учебных заведений системы МВД имя генерал-полковника в/с Бориса Тихоновича Шумилина.

Э.В. Калачев,

начальник ГУООП МВД России,

генерал-майор милиции

 

 

Отвечал за безопасность Олимпиады-80

Замминистра МВД СССР Б.Т. Шумилин и начальник ГУ Уголовного розыска МВД СССР генерал-лейтенант милиции, доктор юридических наук профессор И.И. Карпец (слева) были главными консультантами фильма "Рожденная революцией".

 

Когда в преддверии Олимпиады-80 встал вопрос о том, кто будет председателем Комиссии по безопасности и общественному порядку, на коллегии МВД все единогласно сошлись на кандидатуре Шумилина. На это место потребовался человек, в котором бы сочетались множество качеств, среди которых способность объемно мыслить, системный подход к делу, высочайшая работоспособность и, учитывая всегосударственный масштаб события, также умение быть дипломатичным и избегать не нужных конфликтов.

Шумилин был именно таким человеком.

Верность этого решения история подтвердила: во время проведения Олимпиады безопасность была осуществлена на высочайшем уровне.

Функции Комиссии были весьма обширными: координация деятельности органов внутренних дел и других административных органов, решение и реализация организационных, материально-технических, паспортных и кадровых вопросов.

Одним из направлений подготовки к Олимпийским играм стало обеспечение безопасности их участников и гостей. Помнили о сентябрьской трагедии 1972 года в Мюнхене, когда террористы уничтожили 13 членов израильской команды. К тому же 8 января 1977 года три взрыва прогремели в центре Москвы — самый крупный и громкий теракт в СССР, в результате которого погибли 7 и ранения получили более 40 человек.

В структуре МВД было образовано Олимпийское управление, которое возглавил заместитель начальника Штаба генерал-майор И.Е. Ложкин. Противопожарную безопасность подготовки и проведения Олимпиады обеспечивал генерал Ф.В. Обухов.

— О том, сколь многое было передано под ответственность Б.Т. Шумилина, говорит хотя бы тот факт, что заместителем его стал Виктор Михайлович Чебриков — первый заместитель председателя КГБ СССР, — рассказывает генерал-майор милиции В.В. Максимов. — Решения этой Комиссии не подлежали сторонним правкам. Ее постановления были не рекомендательными, а окончательными и дальнейшее их рассмотрение не предполагалось. Это и не требовалось — очень высок был уровень ее работников. Многие начальники различных ведомств, служащие в их центральных аппаратах, вошли в состав комиссии, а всем этим заправлял Борис Тихонович. На объектах он был постоянно. А мы с его согласия развернули на период проведения Игр большую дежурную часть, которая должна была со своей стороны обеспечить бесперебойную работу оперативных служб. Это было крупное подразделение, в котором трудились высокопоставленные офицеры. Работали они в круглосуточном режиме. Я во время Игр дома был лишь один или два раза.

Был осуществлен целый комплекс профилактических мероприятий. Так, к Олимпиаде завершилось создание сети приемников-распределителей для бродяг на 130 крупных железнодорожных узлах страны. Выявлены и изолированы пьяницы, душевнобольные, спекулянты, тунеядцы и другие лица, склонные к правонарушениям. Создавались необходимые условия для обеспечения безопасности дорожного движения, противопожарной безопасности на спортивных объектах.

Объем работы был очень велик. Достаточно сказать, что при возведении олимпийских объектов не было допущено краж строительных материалов и оборудования, крупных пожаров. Надежной оказалась система мер охраны источников энерговодоснабжения, различных коммуникаций. В олимпийские дни на трибунах стадионов, в различных спортивных комплексах соблюдался надлежащий порядок. В Москве, как и в других олимпийских городах, не было совершено серьезных преступлений, не допущено дорожно-транспортных происшествий на улицах, загораний на объектах. Всем участникам и гостям Игр была обеспечена личная и имущественная безопасность. А ведь в период проведения Игр только в Москве олимпийские объекты посетило 5 млн. зрителей. Олимпиада прошла без единого эксцесса, даже в день похорон Владимира Высоцкого.

Милиционеры находили и возвращали спортсменам, туристам, зрителям утерянные документы и ценности, надежно ограждали людей от любых непредвиденных обстоятельств.

Милиция показала образцы в службе и выучке, высокое оперативное мастерство. Все сотрудники вели себя с предельной корректностью, и хотя кое-кто из недоброжелателей пытался провоцировать инциденты, они сразу же были локализованы. Так, один из западных корреспондентов с целью спровоцировать драку с милиционерами в здании плавательного бассейна попытался проникнуть в ложу для членов МОК, причем заранее договорился со своими коллегами, чтобы они запечатлели этот «инцидент». Но запечатлеть удалось лишь провал провокации, которая натолкнулась на чрезвычайно вежливое и в то же время твердое противодействие стражей порядка.

Высоко отозвались о работе советской милиции лорд Килланин, председатель Медицинской комиссии МОК принц Александр де Мерод, президент МОК Хуан Антонио Самаранч.

Высокую оценку работе милиции дал Л.И. Брежнев. Спортсмены и многочисленные зрители отмечали вежливость, культуру, четкость действий милиционеров.

 

— Борис Тихонович Шумилин — личность без преувеличения великая для МВД. И я очень рад, когда сегодня вспоминают о нем — он достоин того, чтобы его имя по-прежнему оставалось на устах в нашей стране. Настоящий работяга, очень порядочный, талантливейший организатор, что особенно проявилось во время Олимпиады-80. В нем удивительно сочетались демократичность, открытость и доброта вместе со строгостью и требовательностью. Все это было гармонично и в этом не было противоречия, потому что требовательность его была исключительно конкретной, по делу. А благодаря своей открытости он всегда готов был выслушать другую точку зрения, если она также была выражена конкретно и имела под собой твердое основание. Я познакомился с ним, придя в уголовный розыск, который он курировал. Эта служба при нем менялась исключительно в лучшую сторону. Все перемены были продиктованы практикой, все били в цель, любое рациональное предложение не оставалось на словах и претворялось в жизнь. Приходили надежные, хорошо подготовленные кадры, росли отличные опера внутри службы. Уголовный розыск стал настоящим уголовным розыском, таким, каким мы его знаем по лучшим образцам, зафиксированных в многочисленных блестящих расследованиях. Это редкий руководитель и необыкновенный человек. Очень важно, чтобы о нем сегодня помнили и брали пример с его жизни и с его работы».

Генерал-майор милиции

Э. Е. Айрапетов

 

Галина Шумилина вспоминает:

— О своей работе в МВД он не рассказывал много. Он вообще был не особо разговорчивым. Бывало, мы гуляли по Жуковке, где была дача, я спрашивала его — тоже ведь любопытно. А он идет, задумчив, что-то чертит в воздухе. Второй раз спрошу, третий уже повысив голос. «Ой, ты знаешь, план обдумывал, что завтра предстоит сделать».

Он очень много читал. Каждая неделя — у него целые рюкзаки новых книг. Заведующая библиотекой МВД признавалась, что никто и никогда в Министерстве столько не читал. А делал он это не так, как все люди, а по диагонали. Это очень удивляло окружающих. У него был порученец, который как-то рассказал такую историю: «Борис Тихонович дал мне задание собрать материал. Дело было ответственное, я волновался, не спал по ночам, подготовил большой доклад. Пришел к нему, сел. Он взял мою книгу. Во многом она состояла из примеров, за которыми я гонялся по всей России. И вдруг он начинает страницы попросту пролистывать! Будто и не интересно ему! Я сижу, а про себя крепко ругаюсь: я столько ночей сидел, готовил это все, а он даже ознакомиться не хочет! Между тем Шумилин закончил, перевернул книгу на начало: «Иди сюда, садись». Я сел. Он открывает первую страницу, и по ней ряд конкретных замечаний, потом по второй и так до последней».

Я сама сперва не верила, что он успевает все прочитать и как-то проверила его. Он принес из библиотеки очередной баул книг. Вижу, выбрал одну, положил на тумбочку — начнет ее вечером. Я взяла эту книгу, прочла первые 20 страниц, положила на место. Вечером украдкой смотрю на него. Вижу, дошел до того места. При этом я сама с книгой, тоже читаю, но я страницы не перелистнула, а он закончил уже 20. «Борис, ты же не читаешь!» — «Да о чем ты?» — «Ну-ка расскажи, о чем там говорилось?» И он подробно передает все содержание.

Благодаря тому, что он, во-первых, работал быстро, не только читал, но и писал, а, во-вторых, умел хорошо организовать работу, ему не приходилось задерживаться в Министерстве допоздна и расходовать свои выходные. Конечно, служба эта может потребовать участия в любое время и объем задач, случалось, оказывался слишком большим, из-за чего ему приходилось уезжать поработать в субботу, но воскресенье он неизменно уделял семье.

 

Не сработался с Федорчуком

 

Вскоре после Олимпиады та славная часть истории советской милиции, проходившая под именем Николая Анисимовича Щелокова, окончилась. К тем, кто работал с ним в команде, отношение теперь было настороженное и даже, со стороны некоторых лиц, враждебное.

Когда на Н.А. Щелокова обрушилась волна гонений и несправедливых обвинений, можно было ожидать, что то же ждет и Бориса Шумилина как его заместителя. Однако уцепиться его недоброжелателям оказалось не за что. и он даже остался замом при новом министре внутренних дел Федорчуке. Иной в таких обстоятельствах мог бы приспособиться, махнуть рукой, мол, ничего, поработаем и так. Но, понимая сложившуюся ситуацию и являясь человеком чести, Борис Тихонович не стал к ней приспосабливаться.

Галина Шумилина помнит такой случай. Вместе с Борисом Тихоновичем она побывала в Саратове. Там милицией руководил очень деятельный начальник, который повидался с Борисом Тихоновичем и рассказал о своей беде.

Он построил прекрасное здание Управления в городе. Средств, однако, ему на это не выделяли, и он выискивал их, переводя деньги из той или иной бюджетной статьи, где то было возможно, на постройку этого здания. После завершения работ он пригласил строителей и руководителей на небольшой обед. Позвал и артистов, которым подарил три маленьких хрустальных вазы. Узнав об этом, министр Федорчук немедленно снял его с должности начальника УВД. Сын и дочка его тоже работали в милиции, и их обоих тоже уволили. Два года генерал после этого гонял плоты по Волге. «А ведь и вазы-то даже мне просто так дали, там брак небольшой был!» — рассказывал он Борису Тихоновичу. «Зато теперь в Саратове самое лучшее здание УВД в СССР», — с горькой усмешкой сказал генерал.

Борис Тихонович, едва услышав конец истории,  пошел к телефону и позвонил Генеральному прокурору СССР. Они вместе работали в Комиссии по помилованию и были с тех пор в добрых отношениях. Он рассказал о случившемся, объяснив, что генерала этого знает как порядочного человека и ему верит: «Прошу разобраться».

Спустя время ему было возвращено право ношения формы, пенсия, дети восстановлены на службе.

Были случаи и еще более вопиющие. Как-то к Шумилиным пришел один полковник. Когда-то он окончил в Москве Высшую школу милиции. За одной партой три года они сидели со слушателем из Узбекистана. И однажды ему довелось отправиться в командировку как раз в Узбекистан. Естественно, он воспользовался случаем, чтобы увидеться со своим товарищем. И когда уезжал, тот подарил ему коробку с виноградом. Полковника в момент передачи коробки сфотографировали, и этих фотографий в ведомстве Федорчука оказалось достаточно, чтобы «пришить» взятку и снять с работы.

— Много таких историй довелось мне услышать, когда несправедливо обвиненные, изгнанные из милиции, лишенные должностей люди приходили поделиться своей бедой с Борисом Тихоновичем, — рассказывает Галина Александровна. — Все знали его, тогда как на руководящих постах в Министерстве оказывалось все больше новых лиц. А Шумилин оставался олицетворением старой-доброй эпохи.

При этом Федорчук, если придирался к кому-то и писал приказ о снятии с работы, то на подпись давал его Шумилину. В какой-то момент тот увидел знакомую фамилию. Он немедленно пришел к министру. «Я этот приказ подписывать не буду, — твердо заявил он. — Я этого человека знаю больше 10 лет, знаю, что он честный, порядочный работник. Если считаете нужным его снять, подписывайте сами, а я считаю, что он другого заслуживает — повышения, а не увольнения».

В конце концов Борис Тихонович решил: я с таким министром работать не буду. Он пришел в ЦК к заведующему отделом административных органов Н.И. Савинкину, рассказал, что творится в ведомстве. Тот вздохнул: «Слышал я об этом, разговоры идут. Но пойми: снять я его не могу. И никто не может. Это дело исключительно Генерального секретаря».

«В таком случае я работать в этом министерстве не собираюсь и позорить свое имя не буду. Дайте бумагу», — сказал Борис Тихонович. Взял бумагу и тут же у Савинкина написал рапорт: прошу меня отправить в отставку. Он очень сильно переживал из-за ухода, но иного выбора для себя не видел. Остаться значило пойти на сделку с совестью, а он совершить такой поступок не мог.

— Я знаю, чего стоило ему это решение. То был тяжелый для него шаг. И тем не менее, на компромисс с совестью он не пошел. В ту пору я и общался с Борисом Тихоновичем, — рассказывает полковник милиции Виктор Ригель. — Встречались мы у него на даче, которая находилась в Раменском районе. Благодаря тому, что эту территорию обслуживало мое отделение милиции, мы с ним и познакомились. Из тех разговоров мне известно: предвидя то, чем окончится руководство Федорчука, Шумилин, во-первых, лично высказал все эти соображения самому министру. Во-вторых, он на нескольких листах — и это при его любви к краткости — написал подробный рапорт и отправил его в Центральный комитет партии, изложив свое видение ситуации и мнение о том, чем это будет чревато для системы МВД СССР. После этого он написал рапорт об отставке.

 

Первый председатель Российского Совета ветеранов ОВД и ВВ

 

В мае 1983 года Борис Тихонович ушел в отставку. Однако он был не тот человек, который мог бы удовлетвориться сделанным, сколь бы объемным оно ни было (а в его случае трудов хватит иным на несколько жизней). Он не мог представить себя вне службы государству и людям.

Новым его делом стало создание ветеранского движения ветеранов органов внутренних войск и внутренних дел как мощной структуры, действовавшей в масштабах всей страны.

Еще в 1986 года была создана Всесоюзная организация ветеранов войны и труда. Первым председателем ее стал Кирилл Трофимович Мазуров, а его заместителем был Борис Тихонович. Когда развалился Союз, с ним рассыпались и всесоюзные объединения. Но, конечно, деятельность свою на этом поприще Шумилин не бросил.

По инициативе руководства МВД России он был вовлечен в ветеранское движение.

17 апреля 1991 года в Москве состоялась первая Всероссийская учредительная конференция ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, на которой был избран Совет организации, первым председателем которого стал генерал-полковник внутренней службы Борис Тихонович Шумилин.

Надо было распространять опыт создания первичных и региональных организаций, чтобы как можно больше вовлечь пенсионеров в общественно-полезную деятельность. Надо было изыскивать возможности, чтобы помогать нуждающимся. Возникала масса проблем. Конечно, не все они решались как хотелось бы, но, в общем-то, дела пошли успешно, главное — что ветеранское движение, связанное с органами внутренних дел и внутренними войсками, охватило всю страну.

Вместе с Шумилиным активнейшим образом трудились полные энергии, многоопытные руководящие работники МВД, недавно ушедшие, как говорится, на заслуженный отдых — генералы И.А. Коннов, Н.Е. Цыганник, Т.М. Шукаев, Ф.В. Бубенчиков, В.Н. Новиков, Е.Г. Паталов, В.Е. Сидоров, В.В. Максимов, Г.К. Тыркалов, В.Д. Рыленко, В.Е. Барсуков, С.Л. Шевченко, полковник З.И. Ефремова и многие другие.

Шумилин с присущим ему умением использовал бесценный опыт и знания ветеранов в борьбе с преступностью, поддержании общественного порядка, поднятии престижа милиции и внутренних войск, воспитании молодых сотрудников.

Как всегда, подход его к работе был системным, и в новой структуре она строилась по направлениям, чтобы деятельность ее была строго предметной: будь то адресная помощь бывшим сотрудникам или участие в деятельности правоохранительных органов.

За особые заслуги в организации и развитии ветеранского движения в системе органов внутренних дел и внутренних войск на 4-й конференции Б.Т. Шумилину было присвоено звание Почетного председателя Российского Совета ветеранов ОВД и ВВ.

Вот уже более десяти лет прошло с тех пор, как на посту Председателя Совета Шумилина сменил Иван Федорович Шилов. Когда неумолимая болезнь стала все серьезнее вмешиваться в жизнь Бориса Тихоновича, и он осознал, что вскоре ему придется оставить свое детище, именно Шилова он надеялся увидеть в качестве человека, который бы встал во главе ветеранов МВД. В этом вновь проявилось его умение разбираться в людях. В то время ему предлагали других, очень достойных людей, к которым можно было бы обратиться с просьбой принять ответственность за это огромное дело. Но в глазах Шумилина только один человек был способен справиться с такой задачей.

Он много раз обращался к И.Ф. Шилову: «Здоровье начинает меня подводить, возьми после меня организацию».

— Я поначалу отшучивался: да куда вам уходить, вы еще столько сделаете, какие ваши годы! — рассказывает Иван Федорович. — Но, конечно, слова эти реальности изменить не могли. Силы человека оставляли. Он чувствовал, что уходит из жизни. Как-то раз, в то время ему уже трудно стало подниматься на ноги, он пригласил меня домой. Приехав, я увидел, что человек уже в очень плохом состоянии.

Мы побеседовали, я рассказал ему о текущих делах. Видя, что ему трудно уже продолжать разговор и он будто бы начинает засыпать, я стал собираться. Вдруг он резко оттолкнулся от кресла и загородил мне выход: «Иван Федорович, дай слово, что возьмешь после меня ветеранскую организацию». Если раньше я мог отшучиваться, уйти от темы, то здесь сделать это было бы неправильно.

Я видел, что человек угасает. И я, конечно, дал ему слово исполнить эту просьбу.

 

Сегодня можно с уверенностью сказать, что Шумилин не ошибся, добиваясь согласия Ивана Федоровича стать во главе структуры, созданной в очень непростое для ветеранов и органов внутренних дел время с целью их поддержки. Организация с тех пор расширилась, окрепла. Сегодня в ее составе 615000 членов, и она объединяет 4473 первичных ветеранских ячейки. Работа ее, как и задумывалось изначально, строится строго по направлениям, чтобы ни один важный вопрос не остался без должного внимания. Важность организации признается на самом высоком уровне: И.Ф. Шилов дважды отчитывался о ее деятельности Президенту России, первый раз В.В. Путину, второй раз Д.А. Медведеву, и оба поставили проводимую работу в пример остальным ветеранским организациям. Все более важную роль ветераны играют в деятельности МВД: они с правом голоса входят в состав коллегий, шефствуют над молодыми сотрудниками, участвуют в расследованиях.

Быть может, достигнуто даже большее, чем то о чем мечтал Борис Тихонович. Сегодня организация активно взаимодействует с коллегами из стран СНГ, и это межгосударственное сотрудничество можно ставить в пример любым другим объединениям. Несколько лет назад ветеранские движения бывшего СССР провели встречу в Сочи, где их председатели посадили целую аллею, ставшую символом единой истории органов внутренних дел, существующих нынче на осколках Советской страны. Все деревья замечательно прижились.

… Государство высоко оценило деятельность бывшего заместителя министра внутренних дел СССР, генерал-полковника внутренней службы Бориса Тихоновича Шумилина. Четырежды кавалер ордена Трудового Красного Знамени. Удостоен орденов Октябрьской Революции, Отечественной войны I степени, Красной Звезды, «Знака Почета», медали «Партизану Отечественной войны» I и II степеней, а также орденов Болгарии, Монголии, Польши, тридцатью медалями, орденом «За заслуги перед Отечеством» IV степени, Почетной грамотой Правительства Российской Федерации и множеством других наград, ставших признанием его бесчисленных заслуг.

15 мая 2003 года после тяжелой болезни Шумилин скончался. Всю свою жизнь он подчинил благу Родины, и тем заслужил свою главную награду — вечную благодарность соотечественников.

 

Денис Крючков

 

«Опыт, знания, советы Шумилина полезны для меня и сегодня»

 

— В наших отношениях с Борисом Тихоновичем мне импонировали его корректность, открытость и надёжность, забота о ветеранах Великой Отечественной войны и органов внутренних дел. В его словах, суждениях, делах сказывалось пережитое им в суровые для нашей страны годы. Двадцать шесть месяцев сражений в партизанских отрядах Белоруссии даром не прошли.

Назначенный в 42 года на важнейший пост — министра охраны общественного порядка Белорусской ССР, Борис Тихонович рассказывал, как было сложно заниматься становлением органов внутренних дел. Предстояло повысить образование и культуру личного состава, поменять психологию работников, находить формы взаимодействия с общественностью и средствами массовой информации. О том, как это получалось, говорят дальнейшие примеры его неоднократного участия в консультировании кинофильмов, связанных с милицейской тематикой.

Многосерийный телевизионный фильм «Рожденная революцией» в немалой степени благодаря его консультациям и практической помощи постановочной бригады получил большое зрительское признание. Он оказал на людей большое воспитательное значение, ещё выше поднял авторитет профессии стража правопорядка среди молодёжи. Киноленту заслуженно удостоили Государственной премии РСФСР.

…Через три года Бориса Тихоновича выдвинули на должность заместителя министра внутренних дел СССР, и свыше пятнадцати лет он работал вместе с Н.А. Щелоковым.

— Это была большая для меня школа, — рассказывал Б.Т. Шумилин, — приходилось с учётом реалий жизни кардинально менять подходы к оперативно-служебной и управленческой деятельности, принципиальнее ставить вопросы в высших государственных инстанциях.

Помогало, по его признанию, что рядом работали знающие и опытные руководители Б.А. Викторов, И.Т. Богатырёв, П.А. Олейник, Б.К. Елисов, В.П. Петушков, К.И. Никитин, И.К. Яковлев.

Н.А. Щелоков поручал ему самые сложные участки: руководство службами криминального блока, охраны общественного порядка, обеспечение безопасности на Олимпийских играх в Москве.

Но наиболее продолжительное время он успешно отвечал за деятельность органов и подразделений внутренних дел РСФСР.

…Последнее меня, молодого министра, интересовало более всего. Особенно его глубокие, профессиональные наработки, опыт решения стратегических задач борьбы с криминалитетом, нестандартные подходы по взаимодействию с первыми лицами регионов.

Его выступления на коллегии МВД СССР, в высших партийных и государственных органах, предлагаемые проекты решений, другие документы всегда носили глубоко продуманный, научно обоснованный характер.

Он отличался высокой работоспособностью. Его частые командировки на места всегда были наполнены многочисленными встречами с сотрудниками милиции, честными и откровенными разговорами в рабочих коллективах, приёмом граждан.

… Логично, что именно он создал по окончанию своей службы Российский Совет ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск. И в этой общественной должности он оказался на своём месте. По ветеранским делам и общались мы часто с Борисом Тихоновичем.

Мне проблемы ветеранского движения не были в новинку, поскольку в 1990?е годы я возглавлял подкомитет Верховного Совета Российской Федерации по делам инвалидов, ветеранов войны и труда, социальной защите военнослужащих и членов из семей, а позднее являлся председателем Комитета по вопросам обороны и безопасности Верховного Совета России.

В 1998-1999 годах, когда я руководил Министерством внутренних дел, проблем меньше не стало и поддержать ветеранскую организацию сам Бог велел.

 

Для справки

Символично, что ветеранское движение во внутренних войсках зародилось в послевоенные годы. Офицеры и сверхсрочнослужащие, прошедшие Великую Отечественную войну и ушедшие в запас, общались с однополчанами в военных городках, передавали им свой военный и служебный опыт. Наряду с этим необходимость взаимной помощи и поддержки среди ветеранов обусловили их объединение в группы, секции, самостоятельные общественные организации.

Процесс образования ветеранских организаций при воинских частях и соединениях внутренних войск усилило создание 17 апреля 1991 года в системе Министерства внутренних дел Общественной организации ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск России и образование Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск, первым председателем которого избрали генерал-полковника внутренней службы Б.Т. Шумилина.

Ветеран войны, познавший цену воинского братства, Борис Тихонович Шумилин свою работу и строил по этому принципу.

 

…Об авторитете Бориса Тихоновича Шумилина в системе МВД, его высоких профессиональных и человеческих качествах я много слышал, когда проходил службу во Внутренних войсках МВД СССР. Но близко познакомившись с ним, впитал его ненавязчивые уроки.

Наши беседы с глазу на глаз помнятся до сих пор. Его опыт, знания, советы полезны и сегодня. Мудрым и удивительно молодым по духу был этот замечательный человек.

 

С.В. СТЕПАШИН,

министр внутренних дел в 1998 году,

первый заместитель

Председателя Правительства

Российской Федерации —

министр внутренних дел в 1999 году.