13.03.2018

 

«Размышления над прошлым могут послужить руководством для будущего»

У. Черчилль

 

Русская армия накануне и в годы Первой мировой войны

 

К началу войны в русской армии примерно 70% составляла пехота, 15% — артиллерия, 8% — кавалерия, остальные 7% приходились на авиацию, связь, инженерные и автомобильные войска.

Основной боевой единицей был полк, где были очень сильны боевые традиции. Из 350 полков русской пехоты, участвовавших в той войне, 140 существовали от 60 до 230 лет, т.е. были кадровыми, из них 16 гвардейских полков. Очень престижными были коллективные отличия, заслуженные полками за подвиги прошлых войн: наградные знамена, добавки к названию, серебряные трубы, особые значки или отклонения в форме одежды (например, Апшеронскому полку полагались красные отвороты на сапогах в память о том, что в битве под Кунерсдорфе (1759 год) полк выстоял «по колено в крови»).

Очень высоко стояло понятие «офицерской чести». Но и понятию «солдатской чести» придавалось огромное значение. Устав гласил: «Солдат есть имя общее, знаменитое, имя солдата носит всякий военный служащий от генерала до рядового».

Важнейшую роль играли унтер-офицеры — «отцы родные» солдат — непосредственные учителя и наставники. Армия воспитывалась в строгой духовности. При этом допускалась широкая веротерпимость — мусульманам, католикам, лютеранам и даже язычникам из народов Поволжья и Сибири разрешалось отправлять свои обряды, присягу принимал каждый по обычаям своей веры.

В ходе разрастания войны в первую очередь выбивался цвет кадровой армии. Так к концу 1914 года в гвардейских полках выбыло 70% нижних чинов и 27% офицерского состава. А уже на второй год войны кадровый состав русской армии был практически сменён на мобилизованных. Офицерский корпус стал состоять на 90% из офицеров запаса или получивших офицерский чин на фронте.

И тем не менее, все годы Первой мировой войны солдаты русской армии проявляли чудеса храбрости, мужества и стойкости.

Так, полными Георгиевскими (солдатскими) кавалерами, то есть получившими за все годы войны четыре Георгиевских креста, стали 32 тысячи 450 человек, три Креста получили 65 тысяч 30 человек, два Креста — 289 тысяч 150 человек, один — 1 млн 210 тысяч 150 солдат. К сожалению, после войны им не досталось почестей и славы, новая власть долго не давала им никаких льгот, их не чествовали как героев и ветеранов. Лишь в 1954 году у кассы на железнодорожном вокзале Ростова-на-Дону я прочитал объявление: «Ветераны Первой и Второй мировых войн обслуживаются вне очереди». Других примеров мне не доводилось встречать.

Первая мировая война дала небывалое прежде общее число военнопленных - 7,5 млн человек, одну треть из которых составляли русские военнопленные — около 2,4 млн человек. Немцы отличались особо жестоким отношением к русским военнопленным, в результате чего в плену погибло около 200 тысяч человек, т.е. примерно 9% от общего числа. Однако это было гораздо меньше, чем погибло советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны — 3 млн 226 тысяч человек, или 62% от общего числа советских военнопленных.

Русские военнопленные и в те годы не принимали безропотно судьбу военнопленного. По немецким данным из плена тогда бежало в общей сложности 260 тысяч русских военнопленных, из них 60 тысяч 295 человек ушли от преследования и добрались до своих.

Интересно отметить, что в годы Первой мировой войны в плен попало и 69 русских генералов, а вот побег из плена совершил лишь один из них, причем с третьей попытки — командир 48-й дивизии Л. Корнилов, ставший в 1917 году Верховным Главнокомандующим русской армии.

 

Верховные главнокомандующие

 

Высшая военная власть в России в годы Первой мировой войны принадлежала Верховному Главнокомандующему, должность которого была введена в июне 1914 года. В «Положении о полевом управлении войск в военное время» отмечалось, что Верховный Главнокомандующий «есть высший начальник всех сухопутных и морских вооруженных сил, предназначенных для военных действий. Он облекается чрезвычайной властью, и повеления его исполняются на театре военных действий всеми без изъяна правительственными местами и общественными управлениями, а равно должностными лицами всех ведомств и всем населением».

За годы Первой мировой войны Верховными Главнокомандующими Российской армии были:

С 20 июля (2 августа) 1914 года — Великий князь генерал от кавалерии Николай Николаевич (мл.);

С 23 августа (5 сентября) 1915 г. — Император Николай Второй;

С 11 (24) марта 1917 г. — генерал от инфантерии М.В. Алексеев;

С 22 мая (4 июня) 1917 г. генерал от кавалерии А.А. Брусилов;

С 19 июля (1 августа) 1917 г. — генерал от инфантерии Л.Г. Корнилов;

С 30 августа (12 сентября) 1917 г. — Председатель Временного правительства А.Ф. Керенский;

С 3(16) ноября 1917 г. — генерал-лейтенант Н.Н. Духонин;

С 9 (22) ноября 1917 г. — член Военно-революционного комитета Петрограда прапорщик Н.В. Крыленко.

Такая частая смена Верховных Главнокомандующих явилась следствием политической нестабильности в руководстве страны в тот период, что стало одной из важнейших причин разложения русской армии к осени 1917 года.

На 1-е ноября 1917 года дезертирами числилось уже более 2 млн солдат. Фронты один за другим стали объявлять о прекращении огня: 27 ноября — Северный фронт, 4 декабря — Юго-Западный и Западный, 9 декабря — Румынский, 18 декабря — Кавказский.

Четвертого декабря 1917 г. пьяными солдатами и матросами был убит последний Главнокомандующий русской армии генерал-лейтенант Н.Н. Духонин, а его место занял прибывший из Петрограда нарком по военным делам прапорщик Н.В. Крыленко.

Вот что писал об этих днях А.И. Деникин в своих воспоминаниях: «Когда повторяют на каждом шагу, что причиной развала послужили большевики, я протестую. Россию развалили другие...

После свержения монархии под флагом «свободы» Временное правительство принялось крушить всё и вся. Одним махом была сметена вся система гражданского управления — царская администрация, жандармерия, полиция. Была объявлена общая амнистия, на свободу вышли политические всех мастей и 100 тысяч уголовников. В результате преступность увеличилась в шесть раз.

Как только ослабла центральная власть, активизировались национальные движения на окраинах...

Однако, самым губительным фактором стал развал армии...»

Сегодня нельзя не согласиться с мнением А.П. Деникина, так как события в нашей стране в 1991 году во многом повторили последствия 1917 года. А вот опыт Великой Отечественной войны показал, что менять Верховного Главнокомандующего в годы войны нецелесообразно и при этом он должен обладать всей полнотой власти не только на театре военных действий, как в годы Первой мировой войны, а и на территории всей страны.

 

Кавказская туземная конная дивизия («Дикая дивизия»)

 

Традиция воинской службы северокавказских конных отрядов в составе Русской армии зародилась задолго до начала Первой мировой войны.

Так история первого Дагестанского конного полка берет свое начало ещё в 1842 году, когда для конвоя командующего войсками Северного и Нагорного Дагестана были сформированы две сотни всадников. 16 декабря 1851 г. Николай I одобрил идею и утвердил «Положение о Дагестанском иррегулярном полку». С самого начала полк принимал активное участие в Кавказской войне, а когда она закончилась, на него была возложена постовая служба в Дагестанской области.

К этому времени полк зарекомендовал себя с лучшей стороны, и ему доверили участие в военных кампаниях за пределами Кавказа. Дагестанский конный полк участвовал в Хивинском походе, в войне с Турцией, Русско-японской войне.

В сентябре 1877 г. отдельные части полка принимали участие в подавлении вооруженного восстания в Нагорном Дагестане.

На фронтах Первой мировой войны сражались уже Кабардинский, Чеченский, Черкессий, Ингушский и два Дагестанских конных полка. Создание второго полка было связано с формированием Кавказской туземной конной дивизии, вошедшей в историю под названием «Дикая дивизия».

Война для России началась 1 августа 1914 года, и спустя 23 дня (23 августа) был объявлен Высочайший приказ Николая II о создании Кавказской туземной конной дивизии. В составе этой дивизии было три бригады из двух конных полков каждая: 1-я — Кабардинский и Дагестанский, 2-я — Татарский и Чеченский, 3-я — Ингушский и Черкесский, кроме того Осетинская пешая бригада, 8-й Донской казачий артиллерийский дивизион и команды (конно-подрывная, связи и т.д.).

К тому времени в составе российской армии уже находились Кавказская кавалерийская конная дивизия и пять Кавказских казачьих дивизий. Поэтому при рождении нового воинского соединения из горцев-добровольцев было принято решение назвать его «Кавказская туземная конная дивизия», чем подчеркивалось её местное кавказское происхождение. Кому-то из современников такое название может показаться смешным или обидным. Однако на самом деле слово «туземный» объясняется как принадлежность к определенной земле и не имеет здесь другого смысла. Неофициально это воинское соединение получило название №Дикая дивизия». Такое название она получила, скорее всего, за свой экзотический внешний вид, отчаянную храбрость в сражениях, нередко оригинальное поведение в бою, своеобразную атмосферу в отношениях между рядовым и офицерским составом. В этой дивизии рядовых называли не "нижними чинами", как было принято в российской армии, а «всадниками», которые, кстати, получали очень высокое по тем временам жалование — 25 рублей в месяц.

У большинства мусульманских народов обращение на «Вы» не принято, поэтому «всадники» обращались к офицерам на «Ты», что нисколько не умаляло значения и авторитета командного состава в их глазах и никак не отражалось на соблюдении всеми воинской дисциплины.

Отличительной чертой внутренней жизни этой дивизии была особая морально-психологическая атмосфера, сложившаяся в ней, которая определяла отношения между офицерами и «всадниками». Важной особенностью «всадника»-горца было чувство собственного достоинства, выше всего у них ценились не чины и звания, а личная храбрость и верность.

Первым командиром этой дивизии стал младший брат царя Великий Князь генерал-майор Михаил Александрович Романов. Позже, в ходе войны его сменил князь Д.П. Багратион. Служить в этой дивизии было престижно. Половина офицеров дивизии были русскими, главным образом гвардейцы из аристократических фамилий, а другая — представители родовитых фамилий дагестанских и других народов Кавказа.

Из числа наиболее известных фамилий можно назвать баронов Врангеля и Жирар де Сукантона, графов Комаровского, Бобринского, Михаила Толстого, принцев Наполеона Мюрат и Фазуллу Каджар, маркизов братьев Альбиццы, князя Радзивилл, Хана Нахичеванского и др. Такой перечень имен свидетельствует о том, что «Дикая дивизия» была элитным воинским соединением в российской армии.

Велико было желание попасть в ряды «всадников» известной дивизии и у простых горцев. Немалую роль в этом играла патриотическая пропаганда воевать «За царя и за славу Отечества», а также менталитет горца-воина и желание заработать — кроме хорошего жалования «всадникам» выдавалось снаряжение и огнестрельное оружие.

После завершения формирования дивизии, в октябре 1914 года, эшелоны повезли её полки на Украину, где в скором времени им предстояло вступить в боевые действия в составе Юго-Западного фронта против австро-венгерских войск.

26 ноября 1914 г. «Дикая дивизия» двигалась через город Львов в юго-западном направлении к г. Самбору, где должна была вступить в сражение в составе 3-й армии. В тот день во Львове свидетелем шествия частей дивизии по улицам города стал граф Илья Львович Толстой, сын великого писателя. Журналист и писатель, он оказался в этом городе, освобожденном русскими войсками от австрийцев и о своих впечатлениях и чувствах, вызванных увиденными им кавказскими полками, рассказал в своем очерке «Алые башлыки».

«Полки проходили в конном строю, — писал И.Л. Толстой, — в походном порядке, один за одним, один красивее другого, и весь город в продолжение целого часа любовался и дивился невиданным дотоле зрелищем... под скрипучий напев зурначей, наигрывающих на своих дудочках народные воинственные песни, мимо нас проходили нарядные, типичные всадники в красивых черкесках, в блестящем золотом и серебром оружии, в ярко-алых башлыках, на нервных, точеных лошадях, гибкие, смуглые, полные гордости и национального достоинства. Что ни лицо, то тип; что ни выражение — выражение своё, личное; что ни взгляд — мощь и отвага...»

Среди шествующих по улицам Львова всадников находился и младший брат Ильи Львовича — Михаил, корнет 2-го Дагестанского конного полка.

Кавказские полки дивизии с честью выполняли свои боевые задачи. Это было поистине уникальное воинское соединение по своей организации, многонациональному составу всадников и офицеров, по царившему между ними духу воинского братства, солидарности и взаимовыручки, которое стало гордостью российской армии. В истории «Дикой дивизии» не было ни одного случая дезертирства!

Архивные материалы и документы донесли до нас имена героев боев, описание их подвигов и связанных с ними боевых эпизодов на всем протяжении войны. Через службу в «Дикой дивизии» прошло более 7000 всадников — уроженцев Кавказа. Около 3500 из них были награждены Георгиевскими крестами и Георгиевскими медалями «За храбрость», а все офицеры удостоены орденов.

17 февраля 1915 г. Петроградское телеграфное агентство передавало из Ставки официальную телеграмму, в которой речь шла о боевых действиях «Дикой дивизии»: «В Восточной Галиции события развиваются повсюду согласно нашим предположениям. Наши кавказские горцы наводят страх на венгров... Горцы решительно отказываются уступить кому-либо первенство под неприятельским огнём. Никто не должен получить право утверждать, что горец сражается за его спиной».

В своём донесении Великому Князю Михаилу Александровичу Романову полковник граф Воронцов-Дашков, восхищенный отвагой всадников Кабардинского и 2-го Дагестанского конных полков, писал: «С чувством особого удовлетворения должен отметить геройскую работу полков вверенной Вашему Императорскому Высочеству дивизии. Промокшие от проливного дождя, идущего всю ночь, ослабевшие от четырехдневной «уразы», всадники по вязке от дождя земле стойко и стройно шли вперед под градом пуль, почти не залегая, и трепет обнимал противника, не выдержавшего такого стремительного наступления. Некоторые всадники-дагестанцы, чтобы быстрее наступать, снимали сапоги и бежали в атаку босиком. Пленных почти не брали: всадники были озлоблены поведением австрийцев, поднимавших руки, выкидывавших белые флаги и затем расстреливавших наших людей с близких дистанций; офицерам с трудом удалось вырвать из рук всадников около 20 австрийцев, принадлежащих ко всем четырем батальонам 97-го Императорского полка, к 7-му драгунскому и 11-му гусарскому полкам».

Автор романа «Дикая дивизия» Николай Брешко-Брешковский с восторгом описывал смелые атаки горцев на неприятельскую пехоту, пулеметы и даже артиллерию: «Стихийной, бешеной лавиной кидаются они, артистически работая острым, как бритва, кинжалом против штыков и прикладов... и об этих атаках рассказывают чудеса. Австрийцы давно прозвали кавказских орлов "дьяволами в мохнатых шапках». И действительно, одним своим видом, таким далеким от какой бы то ни было общеевропейской военной формы, кавказцы наводят на неприятеля панику...»

После Октября 1917 года боевая история «Дикой дивизии» и её полков, подвиги кавказских всадников на полях сражений Первой мировой войны, как и подвиги всей русской армии были преданы забвению. Но сегодня уже появилась надежда на то, что в скором времени история создания и боевой путь «Дикой дивизии» найдут своего исследователя. А пока о некоторых забытых всадниках 2-го Дагестанского полка упомяну здесь я.

Хаджи-Мурат Арацхан (1880 г.р.) — из села Чиркей, Герой Русско-японской войны, служил в Собственном Его Императорские Величества конвое. На Первой мировой войне первым из северокавказцев был отмечен двумя почетными военными наградами России: орденом Св. Георгия 4-й степени и Георгиевским оружием. К концу войны, будучи полковником, командовал 2-м Дагестанским конным полком.

Михаил Львович Толстой (1879 г.р.) — сын Льва Толстого. Служил во 2-м Дагестанском полку. Участвовал в боях на Юго-Западном фронте. В 1920 г. эмигрировал и жил в Турции, Югославии, Франции и Марокко. Скончался в 1944 г. в Марокко. Согласно завещанию, в 2007 году был перезахоронен на Кочаковском кладбище в Ясной Поляне.

Наполеон Ахилович Мюрат (1872-1943) — правнук легендарного французского маршала Иоахима Мюрата и родной сестры Наполеона Каролины. Его мать — известная петербургская княжна Дадиани, поэтому с детства кроме французского принц знал русский и грузинский языки, не расставался с черкесской. Считался, как и его прадед-маршал, хорошим наездником. На русско-японской войне он воевал в составе 2-го Дагестанского конного полка, заслужил 6 орденов, в Первой мировой войне — уже в Игнушском конном полку, в составе «Дикой дивизии» Во время разведки обморозил ноги и уже не мог активно участвовать в боях. Вскоре из-за опасности заражения ему пришлось ампутировать ноги выше колен. После 1917 г. принц Мюрат в чине генерал-майора жил в Ницце, где зарабатывал на жизнь переводами русских книг на французский язык.

Среди полных Георгиевских кавалеров «Дикой дивизии» на сегодня выявлены следующие дагестанцы: Гайдарбек Магома (с. Хунзах), Бийглыч Бамматов (с. Муслим-аул), Шамсудин Маргимов (с. Тлох), Шах-Булат Молла (с. Нижние Мулебки), а также Хадис Газиов, Абдул-Манап Магомаев и Батал Устаев, о которых пока не известно, откуда они родом. Еще один всадник из Хунзаха — Расул Атаев — будучи кавалером трех Георгиевских крестов, был представлен к четвертому, но состоялось награждение или нет — неизвестно.

После Февральской революции и отречения Николая II от престола новый Верховный главнокомандующий генерал Лавр Корнилов 21 августа 1917 года издал приказ, предусматривающий переформирование «Дикой дивизии» в Кавказский туземный конный корпус, в который добавлялись Дагестанский и два Осетинских конных полка. Высокие боевые качества горцев, чьи дерзкие атаки производили на противника ошеломляющее впечатление, вновь привлекли внимание российского военного командования. Каждый фронт стремился заполучить себе это боеспособное соединение.

Однако, бурные политические события в России конца августа — начала сентября 1917 г. задержали формирование конного корпуса. Попытка Лавра Корнилова захватить власть в стране и установить военную диктатуру, опираясь на верные ему армейские части, провалилась. В походе на Петроград участвовали лишь 3-я бригада — Ингушский и Черкесский полки (около 1300 сабель). 30 августа она была сосредоточена у ст. Вырица, дальнейшее продвижение её было остановлено революционными войсками.

По инициативе С.М. Кирова в «Дикую дивизию» большевики направили делегацию представителей горских народов, которая разъяснила всадникам цель «корниловщины». Полки отказались участвовать в мятеже, а 350 человек во главе с Х. Дзарахоховым перешли на сторону революционных войск.

После подавления корниловского мятежа новый командующий Кавказским туземным конным корпусом генерал-лейтенант Петр Половцев, сменивший 2 сентября 1917 г. на этом посту князя Дмитрия Багратиона, предпринял попытку завершить формирование вверенного ему воинского соединения и, принимая во внимание усталость всадников, отправить его на Кавказский фронт.

В октябре 1917 г. Кавказский туземный конный корпус, не завершив своего комплектования, был размещен на Северном Кавказе. Однако, с наступлением 1918 г. начался распад частей корпуса, как и всей русской армии. Генерал Половцев, реально оценивая обстановку и понимая, что в сложившихся условиях корпус и его части спасти уже невозможно, 19 января 1918 г. уходит в отставку. На его место назначается генерал-лейтенант Иосиф Хоранов, но и его вскоре заменяет генерал-майор принц Каджар. Назначение это уже было формальным, поскольку к тому времени Кавказского конного корпуса как целостного воинского соединения фактически больше не существовало.

Октябрь 1917 г. «окрасил» бывших всадников легендарной "Дикой дивизии" в разные цвета. В Мировой войне они сражались плечом к плечу, а после её окончания одни стали «красными», другие — «белыми», третьи — «зелеными». Награды, полученными ими в этой войне, стали непопулярными в советское время и даже опасными. Одни встали в ряды строителей нового светлого будущего, другие подались в эмиграцию, третьих настигли репрессии...

Одно известно точно — полная история «Дикой дивизии» ещё не написана. А её опыт представляет несомненный интерес при комплектовании и строительстве

современных Вооруженных Сил Российской Федерации.

 

Будущие маршалы и командармы рождались в Первой мировой войне

 

Первая мировая война явилась боевой школой для будущих военачальников Красной Армии времен Второй мировой войны.

Приведу несколько примеров.

В ходе боев под Кимполунгом 3-й кавалерийский корпус запросил поддержку пехоты. Ему прислали батальон 409-го Новохоперского полка. Старших офицеров выбило, и батальоном командовал молодой подпоручик. Начальник штаба корпуса с удивлением узнал, что ему всего 21 год, доложил об этом генералу Келлеру. Легендарный военачальник, «первая шашка России», вышел, посмотрел с доброй улыбкой на юного офицера, обнял его и сказал: «Вот из таких и вырастают настоящие генералы...» Немного ошибся. Он вырос в маршалы, этим подпоручиком был А.М. Василевский.

А рядом, в той же 9-й армии, воевал унтер-офицер 10-го Новгородского драгунского полка, будущий маршал Г.К. Жуков. Дрался отважно, за два месяца заслужил два Георгиевских креста.

Будущий маршал Ф.И. Толбухин был ранен на полях Первой мировой, но вернулся в строй, дослужился до штабс-капитана и командовал батальоном.

В наступлении получил тяжелое ранение и контузию будущий маршал бронетанковых войск рядовой П.С. Рыбалко.

Будущий генерал армии ефрейтор П.И. Батов стал умелым разведчиком, таскал «языков», удостоился Георгиевской медали.

На Северном фронте совершали дерзкие вылазки в немецкие траншеи будущие командующие фронтами унтер-офицеры К.К. Рокоссовский и И.В. Тюленев. Грудь К.К. Рокоссовского украшали два Георгиевских креста и две медали. И.В. Тюленев его обошел — стал полным Георгиевским кавалером.

На Западном фронте командовал Мингрельским полком будущий маршал полковник Б.М. Шапошников. На аэродроме командовал отделением радиотелеграфистов будущий маршал авиации ефрейтор С.А. Красовский. Всегда метко работал пулемет будущего маршала унтер-офицера С.К. Тимошенко.

В Иране, в корпусе Баратова, заслужил Георгиевский крест 1 степени будущий маршал С.М. Буденный. Во Францию, в бригаду Лохвицкого, попал будущий маршал Р.Я. Малиновский.

В составе тяжелой мортирной бригады готовился к отправке на фронт будущий маршал унтер-офицер И.С. Конев. Заканчивал кавалерийскую школу будущий маршал И.Х. Баграмян, а морское училище — будущий адмирал И.С. Исаков.

Гусар Черниговского полка, будущий командарм П.А. Белов, только еще поступил в кавалерийскую школу, а будущий маршал Л.А. Говоров — в Константиновское артиллерийское училище.

Храбро и умело сражались на различных участках Первой мировой войны будущий маршал бронетанковых войск С.И. Богданов, будущие командармы прапорщики Г.П. Сафонов, Ф.И. Кузнецов, И.В. Болдин и многие другие.

В составе Красной Армии в годы Великой Отечественной войны среди руководителей высшего звена почти половина была участниками Первой мировой войны. Так, из 45 командующих фронтами и направлениями 32 были участниками Первой мировой войны, из 70 начальников штабов фронтов — 13, из 280 командующих армиями — 118, в том числе в ОА из 230 — 112, в ТА из 14 — 5, в ВА из 27 — 1 участник. Разумеется, что и среди командиров соединений, частей, подразделений, а также среди сержантского и рядового состава в Красной Армии в те годы было немало тех, кто получил свой первый боевой опыт в войне 1914-1918 годов.

Г.В. Кириленко

генерал-майор, доктор военных наук, профессор,

действительный член Академии военных наук