04.02.2019

Генерал-лейтенант милиции Николай Ефимович Цыганник прошёл многогранный жизненный путь. Инженер-железнодорожник, с успешным опытом комсомольской и партийной работы на целине, затем в Отделе административных органов ЦК КПСС, он был назначен в МВД СССР начальником Управления транспортной милиции. Под его руководством эта ответственная милицейская служба поднялась до высокого уровня, стала полнокровной централизованной системой органов внутренних дел на таком важном в экономическом, социальном и стратегическом отношении участке жизнедеятельности государства, каким является железнодорожный, водный и воздушный транспорт.

С началом войны в Афганистане Н. Е. Цыганник был назначен первым руководителем Представительства МВД СССР при МВД Демократической Республики Афганистан. В минимальные сроки с его помощью создана мощная система оперативных частей афганской милиции — царандой.

После окончания афганской командировки, в 1983-1985 годах работал начальником Главного управления охраны общественного порядка МВД СССР, затем, до конца 1989 г., — представителем МВД СССР при МВД Болгарии.

 

Из инженеров в комсомол

 

Николай Ефимович Цыганник родился в селе Ольхи Золотоношского района Черкасской области в 1928 году. Его отец Ефим Исакиевич Цыганник (1889-1983 гг.) работал бухгалтером местного лесничества. Это было крупное хозяйство, которое занималось также деревообработкой. Само название «Ольхи» появилось из-за того, что жители этих мест славились плетеными изделиями. Любопытный факт: в селе многие носят фамилию «Цыганник» — это отдаленные родственники семьи Николая Ефимовича. Пишут ее, правда, на украинский манер, через «i». Женой Ефима Исакиевича стала Варвара Анисимовна Мартыненко. Оба из простой семьи, имели крестьянские корни. В семье их появилось семеро детей, и Варвара Анисимовна, в основном, занималась ими. Сестер у Николая было четыре: Софья, Галина, Мария, Надежда. Все стали учительницами. Братьев двое: старший Владимир, участвовавший в войне, и младший Григорий. Военными стали оба, и только Николай пошел несколько по иной стезе.

Окончил он Коробовскую сельскую школу, бывшую в соседней деревне. Ходили туда пешком семь километров. Два года учебы пришлись на время оккупации. Немцы заняли Золотоношу 19 сентября 1941 года и покинули ее 22 сентября 1943.

Николай Ефимович не любил рассказывать об этих годах. Конечно, жилось тогда семье тяжело. Ему, молодому мальчишке, пришлось взвалить на себя много крестьянских забот: он помогал со скотиной, водил ее на выпас; с другом, двое подростков, они корчевали могучие дубовые пни, чтобы разбить их, продать и хоть немного облегчить положение близких.

Те годы закалили его: Николай Ефимович всегда оставался чрезвычайно крепким физически человеком.

Сестры его были уже в том возрасте, когда их могли угнать в Германию на работы. Эта судьба едва не постигла Софью и Галину, но им удалось сбежать. С тех пор девушек прятали от немцев в подполе.

В 1947 году Цыганник окончил школу. На послевоенной Украине большого выбора с вузами не было. Николай Ефимович решил поступать в Днепропетровский институт инженеров транспорта на механический факультет. У него всегда было хорошо с учебой, особенно с физикой и математикой. Так что технический вуз в близком Днепропетровске стал естественным для него продолжением жизненного пути. Этот институт был на хорошем счету и имел военную направленность — тут Николай Ефимович шел в ногу с братьями.

Он стал здесь заметной фигурой: активно занялся комсомольской деятельностью; был дружен со спортом — тяжелая атлетика, гимнастика; играл в оркестре института, притом на разных инструментах; был членом редсовета в институтской газете. В вузе он познакомился со своей будущей женой, Зоей Николаевной Ивановой.

Институт они окончили в 1952 году, после чего Цыганник прибыл на работу в Морозовское отделение Сталинградской железной дороги. Город Морозовск и район находились тогда в составе Ростовской области. Но вскоре на базе некоторых районов Ростовской, Воронежской и Сталинградской областей была образована Каменская область с центром в городе Шахты, а Морозовское железнодорожное отделение перешло в подчинение Юго-Восточной дороги с центром в г. Воронеж.

Во время работы Цыганник, как и в институте, участвовал в комсомольской работе. Сам он, будучи человеком ответственным, надеялся на практике применить полученные во время учебы навыки. Однако по специальности инженера-механика ему довелось проработать в депо менее года. Видя, что такой организатор сможет наладить дела местной ячейки ВЛКСМ, политотдел давил на Николая Ефимовича, в конце концов убедив его согласиться выдвинуть свою кандидатуру на должность освобожденного секретаря узлового комитета комсомола. Цыганнику удалось отстоять одно условие: секретарем он пробудет лишь год.

Конечно, по истечении этого срока политотдел настаивал на том, чтобы он остался. Переговоры зашли в тупик и Цыганник уехал в г. Воронеж, в политотдел Юго-Восточной железной дороги. Здесь он поселился в вагоне резерва станции и ежедневно, как на работу, приходил к начальнику политотдела с просьбой принять решение об окончании полномочий секретаря узлового комитета и возвращении в депо. Целый месяц длились споры, пока, наконец, начальник политотдела не сдался. В апреле 1954 года Цыганник работает мастером вагонного депо все на той же станции Морозовская. В это время, 3 мая 1954 года, в семье родился сын Игорь.

Николай Цыганник (первый слева) –— инженер-механик Морозовского отделения Сталинградской железной дороги

Выступление перед военнослужащими. Морозовск. 1954 г.

Весной 1955 заканчивался кандидатский стаж перед вступлением в партию. В это же время на Морозовский узел приехал начальник вагонной службы дороги и предложил Николаю Ефимовичу должность начальника крупнейшего в системе МПС Мичуринского вагонного депо. Цыганник, после института стремившийся реализоваться как специалист, инженер, с большим интересом и благодарностью отнесся к этому предложению. Но требовалось прежде решить вопрос со вступлением в партию. Будучи секретарем узлового комитета, он был избран членом бюро райкома комсомола. Оставался им и после ухода из узлового комитета. Тем более неожиданными были дальнейшие события. Первый секретарь Морозовского районного комитета партии, Никита Карандин, ставит условие: прием в партию будет возможным лишь при согласии на избрание первым секретарем райкома комсомола.

В 1958 году Николай Цыганник стал вторым секретарём ЦК ВЛКСМ Туркменской  ССР. Здесь он  занимался широкой общественной деятельностью, отвечая  за обустройство и обеспечение быта, труда и отдыха молодёжи. Ашхабад

 

От песков Туркестана до Старой площади

 

Эти события привели к знакомству Цыганника с Николаем Кручиной, будущим управляющим делами ЦК КПСС. В начале декабря 1955 года шла областная отчетно-выборная конференция. Секретарь обкома партии предложил Николаю Ефимовичу дать согласие на избрание вторым секретарем обкома комсомола. Прежде эту должность как раз занимал Кручина, который теперь выдвигался на позицию первого. Цыганник меньше года работал секретарем Морозовского райкома комсомола и не думал ни о каком передвижении, но партийное руководство уже видело в нем огромный потенциал. Времени на размышление не было; причин для отказа не находилось. Так он принял это предложение. О Николае Кручине Цыганник всегда отзывался чрезвычайно уважительно: «…Стержнем всей команды был Николай Ефимович Кручина. Вспоминая те годы совместной работы, могу уже с позиций убеленного сединой старца утверждать, что это был, в основе своей, идеальный молодежный руководитель, авторитет которого базировался не на служебном положении, а на уме и добрых товарищеских и уважительных отношениях не только со своими сотрудниками, но и со всеми, кто встречался на его трудовом пути. Деятельная и ответственная жизнь комсомольского руководителя требовала умения и твердости характера, чтобы жестко пресекать разгильдяйство и находить правильные решения во имя интересов дела, настойчиво проводить их в жизнь». Цыганник видел в Кручине пример для себя и в дальнейшем строил свое руководство на тех же принципах.

Спустя два года пути их ненадолго разошлись. В конце 1957 года было принято решение о ликвидации Каменской области. Кручина избирается первым секретарем Смоленского обкома комсомола, Цыганник же был назначен ответорганизатором ЦК ВЛКСМ.

В это время его ждет прибавление в семье: 1 июня 1958 года на свет появилась дочь Нина. Произошло это в Кемеровской области, куда Зоя Николаевна уехала к своей сестре специально для родов. Сын Игорь между тем отправился к бабушке с дедушкой под Золотоношу, а Николай Цыганник работал в Шахтах.

Судьба часто будет забрасывать их семью в разные уголки необъятной страны. И вот следующий маршрут жизни: Николай Ефимович избран вторым секретарем ЦК ВЛКСМ Туркменистана.

Главный образ того времени, сохранившийся навсегда в памяти: ярчайший белый свет и жуткая жара. И, конечно, трудная работа. Должность Цыганника уже весьма заметная. Поручения менялись постоянно — на одной генеральной линии ему застояться не давали. И это в целом характерно для его жизни: казалось, сама судьба в лице его руководства постоянно стремилась проверить его на разнообразных задачах в самых разных областях. И фундаментом дальнейших его достижений стала комсомольская работа «на земле». Она многому научила его. В Туркменистане он занимался широкой общественной деятельностью, отвечая за обустройство и обеспечение быта, труда и отдыха молодежи, приехавшей в этот край со всего Союза. В этом уголке атеистического СССР религия продолжала играть немалую роль. Здесь был свой уклад, свои нравы и традиции, с которыми бойкой союзной молодежи иногда бывало непросто ужиться. Комсомол должен был притереть местных к пришлым, не допустив конфликта.

На этой работе Цыганник получил свою первую правительственную награду — орден «Знак Почета», врученный ему за участие комсомола в строительстве Каракумского канала.

В конце 1961 года Николаю Ефимовичу выпало переехать в Целинный край на партийную работу. И здесь они вновь встретились с Кручиной — в 1963 году того избирают секретарем Целинного крайкома партии.

Он курирует сельское хозяйство, тогда как Цыганник заведует отделом административных, торгово-финансовых и плановых органов этого же крайкома. В обязанности отдела входило кураторство над восемнадцатью ведомственными направлениями. Приходилось непросто: с двумя детьми, в бесконечных делах края целины, при постоянных бытовых проблемах, вплоть до того, что фактически не было воды.

Целинный край представлял собою автономную часть Казахстана. Он состоял из пяти областей, расположенных в северной части республики. Правительство Союза ССР выделяло во всех основных плановых республиканских показателях краевые показатели отдельной строкой — в руководстве страны придавали особое значение его развитию. Неоценимый вклад в это важнейшее государственное дело внес комсомол. Сотни тысяч молодых ребят из России, Украины, других республик по комсомольским путевкам ехали в необжитые просторы Северного Казахстана для обеспечения продовольственной безопасности страны. Только за первые 6 лет в Казахстане было освоено свыше 20 миллионов гектаров. Вместе с освоением земель здесь выросли новые города, поселки, совхозы, укреплялась материально-техническая и энергетическая база, выросли кадры руководителей, механизаторов, получили развитие образование, культура и сельскохозяйственная наука.

Цыганник так вспоминал о тех, с кем ему довелось здесь работать: «Коллектив партийного аппарата края состоял из энтузиастов, людей молодых по возрасту, но уже прошедших жизненную школу, имевших необходимый опыт организаторской работы».

Конечно, в таком огромном деле все не могло всегда идти благополучно. В годы освоения целинных и залежных земель начала проявляться дефляция почв, разрушение, эрозия верхнего слоя под воздействием ветра. Целинный крайком партии серьезно беспокоили эти проблемы, сводившие на нет усилия земледельцев. Команда под руководством Кручины, в которую входил Цыганник, энергично взялась за дело. Активно они использовали при этом рекомендации Казахского НИИ зернового хозяйства. Они непрерывно искали пути совершенствования прежде всего производственной деятельности. Опираясь на научно-практические и агротехнические рекомендации, разумно используя молодежный потенциал, парторганизация области набирала силу, наращивала результаты зернового производства. Цыганник называл те годы одними из самых интересных в его жизни. Это был чрезвычайно плодотворный период, а результаты их труда были видны воочию. Руководителю их команды, Кручине, за деятельность на целинной ниве было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

В Целинном крае Цыганник впервые плотно знакомится с работой милиции. Из множества задач, которые возлагались на его отдел, одной из главных была организация деятельности правоохранительных органов, обеспечение эффективного взаимодействия их с общественностью. Проблемы правопорядка в крае имели свою специфику. Комсомольцы — активная, жадная до жизни молодежь, была оторвана от влияния семьи; не было отца, чтобы одернуть, матери, чтобы уговорить. Комсомол края, партийный комитет добивались максимального устранения условий, способствовавших правонарушениям. Кроме разнообразных общественных мероприятий, по предложению отдела была значительно сокращена продажа крепких спиртных напитков. Полностью прекращена поставка в торговую сеть питьевого спирта. До этого спирт был повсеместно и широко распространен, так как водка, вино и пиво в зимнее время не выдерживали холодов, замерзали при их перевозке.

Как показали первые годы работы в крае, неуместными были и некоторые формы организации торговли (так называемые закрытые распределители, спецмагазины для партийного и советского актива и др.), планирование завоза товаров без учета молодости края.

Особо бросались в глаза традиционно штампованные решения судебных органов о лишении свободы за незначительные правонарушения, мелкие кражи, хулиганство, обмер, обвес, обсчет покупателей и тому подобное. Такие решения во многих случаях приводили к разрушению молодых семей, пополняли ряды сирот.

Цыганник открыто говорил об этих проблемах. Свои мысли о них он подробно изложил в своем выступлении в 1963 году на совещании в ЦК КПСС, где были собраны заведующие отделами адморганов ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов партии страны. На совещании присутствовали все союзные руководители правоохранительных ведомств.

То, что Цыганник не был юристом, а был инженером-механиком путей сообщения, сыграло в пользу его доклада. Это был не сухой, отстраненный анализ, а отражение действительности со всеми его острыми жизненными проблемами. Николай Ефимович считал, что именно тогда на него обратили серьезное внимание в ЦК. И впоследствии, когда Целинный край был расформирован, пригласили на работу в Отдел административных органов по союзным республикам в качестве инструктора.

Конечно, не будучи юристом, ему нелегко было вписаться в среду правоохранителей. Однако благодаря трудолюбию, энергичности, ответственности и пытливому уму он не стал лишним в этом аппарате.

Здесь он оказался в окружении блестящих специалистов. Вместе с ним работали Юлиан Солопанов, будущий начальник ВНИИ МВД ССССР, Сергей Мурашов, возглавивший Главное следственное управление, Владимир Илларионов, ставший заместителем С. В. Мурашова. Руководил отделом в то время Николай Романович Миронов. Участник войны, длительное время он служил в МГБ-КГБ, пользовался большим авторитетом у руководства страны.

Сотрудники уважали его за глубокое проникновение в суть любой проблемы, богатый опыт, человеческое отношение к подчиненным. В отделе многое было сделано для проведения реформы МВД, для поднятия авторитета органов внутренних дел. При их поддержке был принят указ о Дне милиции как государственном празднике, были подготовлены многие другие ключевые ведомственные документы того времени. Миронов трагически погиб в авиакатастрофе, но его соратники всегда чтили память о нем. Выходцы из его отдела сыграли большую роль в укреплении органов внутренних дел. Они заняли разные должности, но всех их отличали одни качества: требовательность, справедливость, государственный подход к делу укрепления законности.

В отделе Н. Е. Цыганник сперва курировал судебную систему. В то время Председателем Верховного суда Союза ССР был Александр Федорович Горкин, работавший до этого секретарем Президиума Верховного Совета СССР. Николай Ефимович имел возможность присутствовать практически на всех заседаниях Верховного суда, и для него это стало хорошей, запомнившейся школой. Он отмечал: «Подходы его к любому делу были настолько взвешены и пронизаны заботой о человеке, попавшем в правоохранительные жернова, что мне поначалу приходилось удивляться его необыкновенной доброте и соучастию к судьбе тех, кто, пройдя все предыдущие инстанции, взывает к истинному правосудию в самой верховной сфере или просит смягчения наказания. Знакомство с работой Верховного суда и его председателем отложилось в моей памяти на всю жизнь. Я вплотную соприкоснулся здесь с греховной стороной жизни людей и тем, что, несмотря на испорченность и жестокость клиентов судебной системы, к ним надо относиться как к жертвам всевозможных жизненных неурядиц и неудовлетворительного воспитания в семье и обществе».

В 1970 году Н. Е. Цыганник (первый справа) был назначен руководителем  транспортной милиции МВД СССР. (На фото) беседа с министром  Н. А. Щелоковым в аэропорту (второй слева). В своей деятельности  Н. А. Щелоков придавал важное значение необходимости укрепления транспортной  милиции. Министр постоянно проявлял заботу об её укреплении не только на  железных дорогах страны, но и на морском, речном и воздушном транспорте

В период работы на железной дороге Цыганнику доводилось быть народным заседателем. И, по его признанию, у него, как и у большинства людей, невольно вырабатывалось негативное отношение к людям, вступившим на преступный путь. Подход Горкина к осужденным серьезно изменил его взгляды в их отношении, научил не судить поспешно, внимательнее относиться к их судьбам.

Когда в 1966 году воссоздается союзное Министерство внутренних дел, в ЦК КПСС Цыганнику поручили кадровую линию по этому ведомству. Этот сектор возглавлял Константин Иванович Никитин, затем, после его ухода в МВД СССР, — Альберт Иванович Иванов, которого Цыганник характеризует как грамотного юриста и доброго товарища.

Основной же его заботой были милицейские службы и управления. Как куратору кадровой линии, Цыганнику приходилось непосредственно участвовать в обсуждении кандидатур на замещение должностей не только в центральном аппарате МВД, но и вплотную заниматься этими проблемами по республиканским министерствам и руководящим органам в российских регионах.

Сотрудники отдела не только вели непрерывный анализ положения дел в масштабах страны, но и систематически принимали участие в выездах бригад, изучавших состояние преступности, деятельность партийных, советских органов на ниве воспитания, а также эффективность правоприменительной практики, качество работы милиции, следствия и т.д.

Организационно-кадровые проблемы в период становления Министерства решались главой ведомства Николаем Анисимовичем Щелоковым в тесном контакте с Отделом административных органов ЦК. С Цыганником они регулярно встречались на заседаниях Коллегии и различных служебных совещаниях. Таким образом, министр был знаком с его работой.

Вместе с железнодорожной специальностью Николая Ефимовича это стало решающим при определении кандидатуры на должность руководителя Управления транспортной милиции МВД СССР.

 

Постигая новое дело

 

Управление транспортной милиции МВД СССР было создано на базе Отдела транспортной милиции ГУМ МВД СССР 11 февраля 1969 года. Первым его начальником стал Н. В. Дементьев. Год спустя он трагически погиб в автокатастрофе. Как всегда, приход нового руководителя порождает многочисленные слухи среди сотрудников: кто придет? откуда? каков в деле? Поговаривали: идет некто из ЦК. Значит, человек с опытом, твердым характером. Но в противовес этому известно и другое: ни дня новый начальник не работал в системе МВД. А в Управлении — профессионалы, фронтовики. Как среди них сможет поставить себя человек, далеко не всё знающий об этой специфической системе? Выстроить масштабную систему, которая из десятилетия в десятилетие будет работать без сбоя, предусмотреть мельчайшие ее элементы и при этом сделать ее управляемой. Задача по плечу не каждому. А ведь параллельно с ее выполнением Цыганнику приходилось и учиться, впервые узнавая, что такое детали милицейской работы. Сегодняшние сотрудники полиции постигают эту науку сразу после школьной скамьи. А он пришел в систему зрелым человеком. И вот он должен понять: как работает оперативная служба, как работают следственные подразделения, как работает милиция общественной безопасности. И все это возвести в степень безопасности на транспорте, который представляет собой отдельную ветвь системы МВД.

В то время весь штат аппарата Управления составлял 46 человек. Ютились они в угловом домике на Садово-Сухаревской, занимая два этажа и подвал. Было тесновато: так, Владимир Чернявский, сотрудник штаба, работал в приемной начальника и делил помещение с его секретарем.

Первые впечатления сотрудников о Цыганнике самые положительные: корректный, скромный, ни малейшего признака высокомерия (что некоторые с опаской ожидали — все-таки из ЦК пришел). Он встретился с коллективом, познакомился со всеми — и сразу в дело. Это был уже опытный руководитель, но тысячи нюансов транспортного направления, казалось, станут для него серьезным препятствием. Тем не менее, он удивил своих новых коллег, быстро сумев «схватить» даже специфику оперативной службы.

Этому способствовало то, что он всегда выслушивал мнение профессионалов. Это было обязательной частью его совещаний: «Давайте послушаем этого человека, он хорошо знает этот вопрос». Не стесняясь, Цыганник, обращался к подчиненным: «Расскажите, а как в этом моменте работа происходит?» А те, видя, что пришел адекватный, достойный человек с удовольствием помогали ему.

Обычно новый руководитель тянет за собой своих людей; начинает разбираться со старыми штатами, вольно или невольно внося неразбериху в отлаженную работу. При этом насчет Управления это бы могло иметь объяснение: было много фронтовиков, людей уже преклонных лет. И все же Цыганник в первую очередь положился именно на опыт действующих работников. Никто не был уволен из Управления. Конечно, деятельность столь сложной структуры не могла обходиться без недочетов, и у Цыганника бывали справедливые вопросы и претензии к подчиненным. Но для него люди не были винтиками, которые легко можно отбросить, сменив на новые. Как-то раз он сказал: «С людьми надо не считаться, а надо работать».

В последующем, конечно, возникала необходимость приглашать в УТМ новых сотрудников. Все они были грамотными специалистами. Представить, что в Управлении появится кто-то по блату, дальний родственник или неспособный товарищ прежних лет было невозможно.

Вскоре каждый зауважал нового руководителя. Не только за человеческие качества, но потому что он оказался действительно сильным начальником. Несмотря на то, что он никогда не служил в милиции, он знал транспортное дело: инженер-железнодорожник, окончивший специализированный институт, Цыганник хорошо понимал специфику Управления. Это подразделение работает по нескольким направлениям: речной, морской, воздушный транспорт. Но железнодорожный — это основная его нагрузка. До 80% процентов численности штата, всех преступлений, объема работы приходится на этот вид транспорта. И Цыганник его прекрасно знал. По его инициативе в Штаб УТМ вошел специалист по железной дороге. Подготовка Николая Ефимовича оказалась крепким фундаментом для его службы в МВД.

Кроме того, хотя он не был по образованию юристом, способность к организаторской деятельности, проявляемая им начиная с комсомола, позволили ему плавно включиться в ответственную работу, где он должен надёжно обеспечить систему транспортной безопасности. В целом, здесь и не требовался опытный милиционер. Начальник транспортной милиции — это, на тот момент, креативная административная функция. Он должен был создать отдельные элементы, в которых нуждалось это направление, и собрать из них систему соответствующую новому этапу развития экономики страны.

Когда Цыганник пришел в транспортную милицию он стал архитектором ее всесоюзной структуры, которая охватила железнодорожный, воздушный и водный транспорт. Были созданы управления, все необходимые подразделения — от высших эшелонов до ЛОВД на вокзалах, аэропортах и речном транспорте по всему Союзу.

Постигая новое поле деятельности, Николай Ефимович много времени проводил в командировках. Прибывая в территориальные подразделения, Цыганник был чрезвычайно внимателен ко всем деталям службы. У него не было поверхностного отношения ни к одному вопросу: ладно, здесь уж как-нибудь да работает. Он вникал в любое дело досконально, глубоко. Конечно, были вопросы, в которых надо было разбираться фундаментально, обсудить досконально опыт, причины недостатков, пути совершенствования тактики оперативно-розыскной деятельности, наметить пути совершенствования профилактики преступности по специализированным направлениям транспорта.

 

Две главные проблемы транспортной безопасности

 

В сфере деятельности транспортной милиции существуют две главнейшие про блемы: это личная и имущественная безопасность пассажиров и сохранность перевозимых грузов. Есть и другие, но именно эти две определяют лицо транспортной милиции, показывают эффективность ее работы. Целая наука, которой нет в территориальных органах внутренних дел. Свыше половины преступлений в сфере пассажирских перевозок совершается в поездах, в том числе каждая вторая кража, каждый третий грабеж и разбой, каждое седьмое убийство. В МПС приходило множество жалоб, а те эту кипу переправляли в УТМ, призывая: обеспечьте защиту пассажиров в поездах! Но как это сделать? Сколько каждодневно ходит составов по стране? На это попросту не хватает личного состава. Старались брать под охрану наиболее криминогенные поезда. Такое явление есть: на одном маршруте годами не случится ни одной кражи, на другом можно столкнуться и с грабежом, и с разбоем.

На каких-то участках железной дороги крупные территориальные подразделения были способны обеспечить сопровождение транспорта. Но они не могли, конечно, надолго оторвать своих сотрудников и отправлять их, допустим, до самой Москвы. Между тем, на соседнем участке личного состава могло не хватать, либо местное руководство не считало необходимым или не видело возможным выделить людей. Поезд шел здесь без защиты.

При Цыганнике началась работа по организации сквозного сопровождения поездов. Это значило, что, к примеру, из Владивостока и до Москвы в составе находится один наряд милиции, а не сменяется от участка к участку. Николай Ефимович наладил хорошее взаимодействие с МПС. Этому послужили очевидные причины: во-первых, он сам железнодорожник, а во-вторых, руководство МПС, разумеется, было заинтересовано в повышении безопасности на транспорте. С министерством удалось договориться о выделении милиционерам купе в штабном вагоне, чтобы они комфортно чувствовали себя в длительной поездке. Такое сопровождение помогло серьезно сбить уровень преступности в поездах.

Не все понимают принципиального различия между работой транспортной милиции и территориальными органами, удивляются: да неужели кражу ящика из вагона раскрыть труднее, чем кражу из магазина? Труднее. При совершении любого преступления возникает три вопроса: когда совершено преступление, где совершено и кем совершено? На территории ответы на два из них обычно ясны. Совершено убийство. В жилом доме. Приблизительно в такое-то время. Ищем, кто. Специфика транспортной милиции такова, что сложности возникают с первого вопроса. Когда совершено? — неизвестно! Где совершено? — неизвестно! Есть место обнаружения. Поезд постоянно в движении. Пропажу груза обнаружили на станции Иваново. А состав ехал из Находки. Его история насчитывает тысячи километров, несколько суток хода и десятки стоянок. И вот теперь ищите, кто. Безусловно, на территории преступления — это тоже, зачастую, крепкий орешек. Но транспортной милиции, чтобы орешек расколоть, нужно сначала отыскать его в темной комнате.

Как показывали исследования 70-х годов, в 85% случаев обнаружения кражи грузов место их совершения оказывается неизвестным. При этом если место совершения кражи груза в итоге будет установлено, это на 80% гарантирует, что кража будет раскрыта. В конце концов, украденное нужно сбыть: в близлежащих населенных пунктах, при вокзалах, на барахолках. Транспортная милиция разработала свои методы раскрытия преступлений, благодаря чему эффективно выходила на преступников.

Кражи грузов начали становиться большой бедой в 60-х годах. Начался их громадный рост — на 40-50% в год. Проблема нарастала как снежный ком. Особенно страдала от этого Сибирь. При этом крупные происшествия с зарубежными товарами вызвали серьезный скандал на международном уровне. Однажды через СССР везли в Великобританию уникальный дар английской королеве от Японии — особой выделки ковер, площадью 50 квадратных метров. Ковер до острова не доехал — исчез на станции Инская в Сибири. И хотя транспортная милиция сработала отлично, вскоре найдя преступников, ковер спасти оказалось невозможно: его успели порезать на сувениры, а Советский Союз предстал перед двумя странами не в лучшем свете.

Часть грузов, перевозимых железнодорожным транспортом, должна была находиться под защитой военизированной охраны МПС. Существовал специальный перечень номенклатуры, которую сопровождали такие наряды: это все импортные товары, взрывчатые вещества, авто-и сельхозтехника и т.д. Нет нужды с оружием охранять гравий, песок, лес и другие подобные грузы. Однако даже для указанной номенклатуры численности ведомственной охраны МПС не хватало. Они могли сопровождать не более 20-30% таких составов. Остальные шли без охраны. И в пути их расхищали.

Допустим, сельхозтехника. Что это такое? Не имеется в виду, конечно, что воры снимали с состава целый комбайн. Но техника — это аккумуляторы, колеса, запчасти. На любой станции злоумышленники могли взломать ящик и растащить их. Это был самый распространенный вид воровства. Машина прибывала на место и не могла работать. Купить нужные запчасти тоже не везде удастся, а значит, стоит производство, возникают громадные убытки.

Работники транспортной милиции немало ломали голову над этим вопросом. Свои планы разрабатывало Управление. Но и на местах не ждали, когда руководство оформит для них удачную идею. Инициативные сотрудники сами проявляли смекалку, ища выход из ситуации. Анатолий Ромахов, служивший в уголовном розыске Казахского УВДТ рассказывает, как в оперативно-техническом отделе их управления решили использовать родамин — сильное красящее вещество. Когда для отправления была подготовлена партия машин, аккумуляторы и запчасти обмазали смешанным с красителем мазутом. Сотрудники транспортного управления не могли сопровождать груз — тогда ловушка не сработает, но на станциях каждые двести-триста километров они просили милиционеров проверить сохранность техники. С одной из них приходит срочное сообщение: аккумуляторов нет.

Родамин держится семь дней и отмыть его нельзя. Транспортники стали объезжать возможные места совершения кражи. В одном из них узнают о каких-то студентах-практикантах, бывших на железной дороге. Студенты эти внезапно пропали — три дня не выходят из дома. «Видимо, заболели», — говорят милиционерам. Но те переглядываются скептически — три дня назад и была совершена кража. Сотрудники пришли в общежитие и увидели симптомы поразившего молодых людей заболевания — руки и лица их были красными от родамина.

Еще одним инициативным способом сбить волну хищений стало привлечение общественности. Проводились месячники сохранности перевозимых грузов, во время которых были задействованы тысячи людей. Такие мероприятия имели громадный резонанс, и воры, конечно, предпочитали не рисковать. Впервые такая акция была также проведена в Казахстане. В центральном аппарате оценили ее результаты и стали внедрять опыт по всему Советскому Союзу.

Таким образом, проводилась громадная работа по предупреждению преступлений на транспорте. Было очевидно, что борьбу нужно нацеливать не на уже совершенные кражи, а проводить системную работу, создавать специализированные подразделения, налаживать профилактику.

У милиции штатов под это не было. Но и проблему нельзя было игнорировать. Инициативно, на местах, стали создавать прообразы подразделений по борьбе с кражами грузов. Делалось это втайне — службы такой в Управлении нет, санкции на нее никто не давал. Конечно, вскоре о таких «подпольных» подразделениях стало известно. Местные сотрудники транспортной милиции опасались, что им за такую самодеятельность снимут погоны. Вместо этого их поощрили, а наработки учли уже при официальном создании подобных подразделений.

Конечно, вся подобная информация доходила до Цыганника. Он полагался на инициативных, грамотных сотрудников. Узнав о ряде новаторских решений, опробованных в Казахстане, он побывал в 1974 году в Алма-Ате. При этом сопровождать его в поездке попросил не и. о. начальника местного УВДТ (сам начальник был в тот момент в госпитале), а руководителя уголовного розыска Анатолия Ромахова. Под его началом когда-то и рождались здесь те «подпольные» подразделения.

Подобные новаторства были в русле идей самого Цыганника. Придя в Управление, он быстро увидел, что транспортная милиция для надлежащего исполнения возложенных на нее задач нуждается в переменах. Для совершенствования работы ведомства Цыганник считал необходимым провести централизацию службы. Это стало его главной, фундаментальной задачей. «Без централизации система работать не будет», — говорил он.

Он добился этого. При нем структура транспортной милиции в Советском Союзе была такова. Она целиком подчинялась УТМ МВД СССР. Всего в стране было 40 управлений и отделов транспортной милиции. Из них 20 было в России и 20 в союзных республиках. Из них только 3 было управлениями: Московское, Юго-Западное в Киеве и Восточное в Алма-Ате. Эти управления не подчинялись местным МВД. Конечно, от министра нельзя было просто отмахнуться; в конце концов, транспортная милиция работала не в вакууме и нередко действовала совместно с территориальными органами. Она была в оперативном подчинении республиканского министра. Но прямым ее начальником был только глава УТМ МВД СССР. И министр не мог снять, наказать и назначить сотрудника в структуре транспортной милиции на своей территории.

При Н. Е. Цыганнике, благодаря интенсивной работе Управления транспортной  милиции и тесного взаимодействия его с региональными подразделениями,  удалось значительно поднять уровень и результаты деятельности,  преобразовать дорожные отделы в управления, сформировать на этой  базе цельную, высокопрофессиональную систему органов внутренних  дел на железнодорожном, воздушном и водном транспорте

 

Милиция или органы внутренних дел?

 

Другая важная идея, которая родилась у Цыганника, может быть сразу не понятна неспециалисту: требовалось преобразование органов транспортной милиции в органы внутренних дел на транспорте. Что это значит? Милиция сама по себе — это наружная служба, БХСС, уголовный розыск — и все. Органы внутренних дел — это понятие более широкое. Они включают в себя следственный аппарат, экспертно-криминалистический отдел и другие службы. Это был качественно новый формат деятельности УТМ. Разумеется, этого нельзя было сделать, просто посчитав, что так и надо, да подписав соответствующую бумагу. Такое решение необходимо было пробивать на высоком уровне. Идею должно было одобрить не только руководство МВД, но также ЦК и Совет Министров. Все вопросы пробивал Цыганник. Он был в ее центре, но всегда повторял: «Я бы один ничего не сделал, мне хорошо помогал коллектив». Коллектив действительно хорошо понимал его замысел и поддерживал руководителя.

Конечно важно, что его поддерживал министр Щелоков, который мыслил с ним в одном русле и, когда возникал вопрос целесообразности существования УТМ, всегда выступал в пользу сохранения Управления.

Однако шлагбаум для преобразования могли поставить на более высоком уровне. Но и в ЦК, и в правительстве согласились с необходимостью перемен.

Было разработано и 28 января 1980 г. принято постановление ЦК и Совета Министров «О мерах по обеспечению сохранности народнохозяйственных грузов и усилению борьбы с хищениями на железнодорожном и водном транспорте». Это было всеобъемлющее постановление, революционное для транспорта. И огромная заслуга в его появлении принадлежит Цыганнику, под началом которого Управление два года работало над этим документом. Не в последнюю очередь оно касалось грузов, и одним из важнейших его новшеств стало формирование специализированных подразделений по борьбе с преступными посягательствами на грузы (БППГ).

Постановление заложило те ключевые принципы, на основе которых сегодня действует транспортная полиция. Оно внедрило новые формы работы в практику Управления. Главное же, что утверждало это постановление — это создание органов внутренних дел на транспорте.

Для преобразования системы требовалось дополнительная численность сотрудников. Шутка ли: работа Управления охватывает гигантскую сеть железных дорог, все аэропорты, реки с их портами, прибрежную полосу с крупными портами морскими.

Поразительно, но аппарат Управления значительно не вырос. Лишь на минимально необходимую величину. Получить в него дополнительные единицы сотрудников в то время было невероятно сложно. Требовалось убедить Госплан, Минфин, а чтобы внести хотя бы одну лишнюю должность, отдельный строкой нужно было это прописывать в постановлении Совета Министров. Волюнтаристски прибрать к себе единицу из увеличившихся территориальных подразделений было нельзя. Но Цыганнику удалось доказать необходимость увеличения штата.

Хотя в последний момент аппарат мог все же остаться без дополнительных людей. Шло последнее заседание Совета Министров по вопросу транспортной милиции. Заседание серьезное: здесь представители Госплана, Минфина, КГБ, прокуратуры. На повестке дня вопрос окончательного представления в ЦК указанного постановления. Отработали материальные вопросы — все согласовано. С увеличением штатов МВД под подразделения транспортной милиции тоже вопрос закрыт.

Поднимается председатель: «Ну что, все решили?» Возле Цыганника сидит начальник штаба Владимир Чернявский. Николай Ефимович не высказывается, а Чернявский удивляется: как же все, если не обговорили численность центрального аппарата? Как управлять этой махиной, если нас меньше пятидесяти человек? И вроде Цыганника спросить некорректно… Набравшись смелости перед представительным президиумом, Чернявский поднимается: «Извините, еще один вопрос. Мы решили вопрос о дополнительной численности под реформирование, но не решен вопрос о центральном аппарате. А мы ведь и единицы не сможем выделить». — «Сколько вы считаете нужным?», — деловито спросил председатель. «Во всяком случае, не меньше десяти единиц надо в аппарат». Тут же этот вопрос решили с Минфином и Госпланом: «Ваше мнение?» А с ними представители УТМ уже обсуждали этот вопрос, и те знали, что просьба обоснована и ее следует поддержать. Запрос был одобрен.

Поехали обратно в Управление. Цыганник в дороге обратился к Чернявскому: «Спасибо, что поднял этот вопрос. Я не мог об этом сказать. Получилось бы, что я под себя, корыстно требую единицы. Но сказал об этом ты». В этом была и его скромность, и его честь: он не мог допустить, чтобы кто-то подумал — Цыганник хочет себе облегчить работу, лишних людей выбивает под руку. Это бы, по его мнению, бросило тень и на него, и на Управление.

 

Новшества и инициативы

 

Уделяя наибольшее внимание железнодорожным перевозкам, не будем забывать, что воздушный и водный транспорт тоже были важными направлениями работы УТМ. Как раз в годы прихода Цыганника в УТМ по миру прокатилась волна захватов самолетов. Столкнулся с этой проблемой и Советский Союз. Транспортная милиция должна была быть готова к новым вызовам времени. Для обеспечения безопасности на воздушном транспорте было выделено 2440 единиц штатной численности, из которых 2200 разрешалось содержать за счет средств Министерства гражданской авиации. Вскоре в 209 авиаузлах СССР были сформированы линейные отделения, пункты и посты милиции. В 1973 году, спустя два года с начала этой работы, воздушной милиции предстояло принять боевое крещение. Был захвачен самолет Як-40. Экипаж убедил преступников разрешить посадку для дозаправки во Внуково. Был безотлагательно создан оперативный штаб, который возглавил министр Н. А. Щелоков. Действия линейных оперативных групп координировала команда руководящих работников УТМ во главе с Н. Е. Цыганником.

Стоянка была оцеплена, сформирована штурмовая группа. При передаче затребованных преступниками денег планировалось начать атаку. И хотя провести ее пришлось раньше намеченного (в тишине один из угонщиков услышал, как кто-то из группы захвата задел фюзеляж), штурм был проведен успешно. Тут же, по горячим следам, с участием Цыганника прошел разбор операции.

Одной из эффективных мер противодействия захвату воздушных судов стало их сопровождение вооруженными милиционерами. В гражданской одежде одно из мест занял сотрудник органов внутренних дел, готовый отреагировать на попытку угона самолета. В свое время это сыграло свою роль, повысив безопасность перелетов: неоднократно пресекались попытки проникновения в кабины экипажей преступников, хулиганов, пьяных, лиц с психическими отклонениями. И все же от этой практики отказались. Чтобы противостоять подготовленным захватчикам, милиционер должен был быть вооружен. Но для чего существует оружие? Чтобы стрелять. Попади пуля в фюзеляж и пробей корпус — мгновенная разгерметизация и катастрофа. Чтобы избежать ее, сотрудник должен был стрелять сверху вниз, чтобы пуля гарантировано застряла в перекрытиях. Тут уже многое зависело не от профессионализма сотрудника, а от стечения обстоятельств.

И впоследствии решено было противодействовать захватчикам на земле, для чего были разработаны специальные планы и подготовлены особые подразделения. Ключевую роль в обеспечении безопасности пассажиров должно было сыграть предупреждение проноса на борт любых предметов и веществ, которые могли бы способствовать возникновению чрезвычайной ситуации на борту.

Была создана служба досмотра багажа и пассажиров в аэропортах, которая сегодня является уже привычной частью комплекса обеспечения безопасности на транспорте. Чтобы создать эффективную систему Цыганник специально ездил во Францию и Германию, изучал их опыт. Хотя сейчас эта служба передана из МВД транспортным ведомствам, основные ее принципы сохраняются с тех времен.

Свои новшества внедрялись и на водном транспорте. Между прочим, исторически именно на реках впервые возникли первые подразделения сил правопорядка. Но в 1959 году вопросы безопасности на речных бассейнах были переданы в введение территориальных органов внутренних дел. Между тем, ситуация на судоходных водоемах с их внушительными объемами пассажирских и грузовых перевозок требовала повышенного внимания правоохранительных органов.

И хотя бороться за укрепление подразделений было непросто — приоритет было решено отдать железной дороге, все же в постановлении им было уделено должное внимание, и они стали полнокровной частью единой системы органов внутренних дел.

Среди удачных решений, позволивших значительно улучшить ситуацию с обеспечением безопасности на транспорте, стало рождение системы заслонов на железных дорогах вокруг главных мегаполисов страны: Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик. Изначально эти заслоны были призваны отсечь от крупных городов нежелательный контингент. Но когда система показала свою эффективность, она появилась и на грузовых станциях, где работал оперативный милицейский состав.

Будучи инженером, Цыганник большое внимание уделял технической защите грузов. Это была сквозная линия для всех лет его руководства: нужно разрабатывать более надежные пломбы, запорные устройства. Ведь когда он пришел в Управление, распахнуть вагонные двери ничего не стоило — жалкие защелки тех лет совершенно не помогали.

Не только на безопасность грузов, но и, конечно, пассажиров была направлена инженерная мысль Управления. В УТМ появился экспертно-криминалистический отдел, сотрудники которого занимались вместе с ВНИИ МПС разработкой механизмов, которые могли предотвратить проникновение в купе. Система «пассажир — машинист», которая стала привычной частью обстановки вагонов метро и пригородных электричек, впервые родилась на железной дороге благодаря Цыганнику. Теперь, в случае какого-либо происшествия, имелась возможность быстро сообщить об этом на ближайшую станцию, где прибывающий поезд встречал оперативный наряд милиции.

Получили признание поддержанные Цыганником подвижные линейные подразделения милиции. Управлением или отделением железной дороги выделялся пассажирский вагон, формировался временный штат из числа оперативников, милиционеров, других работников. Такой линейный орган дислоцировался в регионе с напряженной оперативной обстановкой, где проводилась необходимая милицейская работа.

Как уже отмечалось, при нем были созданы специализированные подразделения по борьбе с преступными посягательствами на грузы. Между тем, не всем была очевидна необходимость их существования. Например, когда МВД возглавил Федорчук (Цыганник уже не был во главе транспортной милиции, но отношение Федорчука показательно), и ему на стол легла бумага, в которой значились подразделения БППГ, он своей рукой вычеркнул аббревиатуру и подписал: «Такой службы в милиции нет». И провел стрелку к уголовному розыску. Что ж, действительно, почему бы не передать ее задачи в ведение уголовного розыска? Те, кто сравнит стоящие перед двумя службами задачи, и правда найдут немало общего. Но есть принципиальное различие. Да, 90% работы БППГ лежит в сфере деятельности уголовного розыска. Но 10% — это направление БХСС. Ведь помимо вагонов и контейнеров, в которые кто-то проник, сорвав пломбу, есть хищения, совершаемые работниками службы перевозок с помощью составления фиктивных коммерческих актов. Списали десять — как будто и не было, и забрали себе. Не было на бумаге — не должно быть в вагоне. Такие преступления выявлялись по линии БХСС. И служба БППГ объединила две линии, занимаясь всеми хищениями грузов, замаскированными, открытыми, теми, в которых соединялись обе эти составляющие.

Прибытие в Париж для участия в международном авиасалоне Ле Бурже. 1975 г.

Эта история лишний раз демонстрирует, как, будучи новым в системе человеком, Цыганник сумел быстро уловить именно транспортную специфику правоохранительного дела.

Как и все руководство МВД тех лет, Цыганника заботило повышение престижа службы, сближение ее с населением. Для этого в УТМ активно работали с одним из старейших отраслевых изданий — популярной газетой «Гудок». Почти каждый день в подразделениях транспортной милиции бывали ее корреспонденты. Их материалы были посвящены работе рядовых сотрудников, рассказывали об острых вопросах обеспечения порядка на транспорте. Не было под запретом обсуждение тех или иных эксцессов, недостатков в работе. УТМ помогало в работе над такими материалами.

Он глубоко интересовался историей создания и развития подразделений милиции на транспорте. По его инициативе в помещении УТМ был создан музей транспортной милиции, где были представлены документы о создании милиции на речном транспорте (что явилось фактически началом образования органов милиции и на других видах транспорта, кроме железнодорожного), о выделении подразделений на местах в самостоятельную систему, о руководителях центрального аппарата ОТМ-УТМ и управленческого звена на местах, о работе транспортной милиции в годы ВОВ и послевоенный период. Работу по формированию музея он поручил Эдуарду Калачеву, в то время заместителю начальника отдела службы. Все экспонаты в дальнейшем были переданы в музей МВД.

 

Воспитал будущих руководителей

 

Цыганник понимал, что без грамотных, обученных кадров прогресса не добиться. По его инициативе во Всесоюзном исследовательском институте МВД был создан специальный отдел по проблемам поддержания порядка на транспорте. Кроме того, в Могилеве была организована специализированная Школа милиции, которая занималась подготовкой работников органов внутренних дел на транспорте. Большое значение он придавал вопроса обучения своих сотрудников. Когда в январе 1975 года возник вопрос о том, кого от транс портной милиции направить на первый факультет в Академию МВД, Цыганник назвал фамилию Ромахова, чья история показательна в этом отношении.

Николай Ефимович рассчитывал, что знания, полученные его подчиненными в этом центре научной мысли МВД, принесут большую пользу транспортной милиции. После того, как Ромахов был зачислен на первый курс, Цыганник вызвал его к себе. Он рассказал, что в Академии учатся еще несколько человек из транспорта. Попросил собрать их и пригласить к нему на прием.

Всего таковых было семь человек. «Учитесь, ребята, — мы на вас очень надеемся, — обратился к ним Цыганник. — Ближайшие два года я буду за вами присматривать, а вы, если возникнут какие-либо вопросы, обращайтесь ко мне». Николай Ефимович и в дальнейшем регулярно собирал их. И не для того, чтобы просто узнать об учебе. Когда возникли проекты каких-либо приказов, обкатывались новые идеи, на этих встречах они проводили мозговой штурм, участвовали в подготовке документов. Цыганник видел в таких кадрах будущее транспортной милиции и внимательно следил за их ростом.

Когда происходили эти события, как раз возникла кадровая проблема с Горьковским УВДТ. Прежний начальник ушел на пенсию. Предложенную кандидатуру не одобрили в обкоме партии. Они предложили своего человека, но тот, в свою очередь, не устроил Управление: он прежде возглавлял сельский райотдел милиции, поезд-то видел мельком — как он будет руководить транспортным управлением? Полгода ситуация оставалась подвешенной. Итогом ее стал ночной звонок из Управления Ромахову: «Вечером садись на поезд, утром ты должен быть в Горьком». Это, однако, означает, что нужно бросать учебу. Неужели для этого выдергивали в Москву? Хотелось учиться. Ромахов уже успел поступить в адъюнктуру. Этого Цыганник не знал. И если Академию, хотя заочного обучения там не было, еще можно было как-то окончить, суметь сдать экзамены, то об адъюнктуре требовалось забыть. Но когда Николай Ефимович услышал о ней, хотя отреагировал он на это достаточно эмоционально — очень он надеялся, что эпопея с УВДТ в г. Горьком, наконец, разрешится, — ломать учебу своему сотруднику все же не стал. Он очень ценил в людях тягу к знаниям и умел войти в положение подчиненного. А впоследствии выдвинул кандидатуру Ромахова на должность начальника Уголовного розыска УТМ.

Проявилось ли в этом особое отношение именно к нему? Нет, у Цыганника не было любимчиков. Во всяком случае, он никогда не делал послаблений никому. Когда пришло время сдачи экзаменов в Академии — сорок выматывающих дней, новый начальник Уголовного розыска управления подошел к Цыганнику: «Сессия начинается, Николай Ефимович…» — «Да? Что ж надо — значит, надо! Я разрешаю тебе в день сдачи госэкзамена и защиты диплома на работу не приходить!»

Он и в дальнейшем отслеживал своих сотрудников, выпускников Академии. Показательна история одного из них, Владимира Филимоненко, бывшего начальника линейного отдела станции Могилев. Будучи выпускником такого вуза, он, конечно, надеялся на повышение. Более того, уже шли разговоры о конкретной должности — начальник Уголовного розыска Белорусского УВДТ. Но вот наступил июль, а его все не назначают. Он по-дружески рассказывал об этом своим товарищам по Академии. «Кажется мне, что у начальника управления какой-то новый кандидат возник», — грустно говорил он.

О заминке узнал Цыганник. Услышав, что выпускника Академии, отличника учебы, прекрасного сотрудника, продолжают держать на прежней должности, он тут же скомандовал писать телеграмму: «Начальнику Белорусского УВДТ. Прошу вас рассмотреть возможность назначения выпускника первого факультета Академии МВД СССР подполковника Филимоненко Владимира Семеновича на должность начальника отдела УР управления. О вашем решении прошу сообщить к восьми часам утра следующего числа». Слово «прошу» — дважды! Не проходит и часа, как из Минска прибывает ответ: «Приказом номер такой-то такого-то числа Филимоненко назначен начальником отдела УР». Тот оправдал доверие, и в будущем поднялся до заместителя начальника Белорусского управления.

Еще одним человеком, который учился в Академии и на судьбу которого повлиял Цыганник, был Александр Мартышенко. Он проявил себя как толковый работник, достойный места в аппарате главка. Имел необходимый стаж, опыт, а теперь, к тому же, оканчивал Академию. Ему предложили место. Жена его уже нашла работу в Москве, устроилась в ЖЭК Министерства обороны. Их семье дали квартиру. Вдруг возникает проблема: горисполком отказывает ему в прописке. Это внезапное сопротивление так просто не сломить. Тогда обратились к Цыганнику: может, он поможет в этом вопросе? Тот засомневался: «И что же, стоит ваш инспектор, чтобы я чуть ли не к министру шел из-за его прописки? Неужели нет в Москве достойных работников?» — «Есть, конечно, достойные. Но Мартышенко уже проявил себя, как человек, нам подходящий». Этого Цыганнику было достаточно. Ради выпускника Академии он обратился к одному из заместителей главы МВД с просьбой ходатайствовать о прописке. Ходатайство было удовлетворено, а Мартышенко несколько лет прекрасно работал в УТМ, после чего ушел на руководящую должность в ГУУР.

К 1980 году органы внутренних дел на транспорте стали одной из самых организованных и боевых единиц системы МВД.

 

Спокойствие в олимпийской семье

 

Большим испытанием для Николая Ефимовича и созданных им подразделений стала Олимпиада-80. Это было грандиозное событие, и огромная нагрузка, разумеется, легла именно на транспортную милицию: встречи и проводы гостей, делегаций, спортсменов, обеспечение их безопасности во время бесчисленных переездов… Задействованы были железные дороги, самолеты, речные суда. Согласно Олимпийской хартии, хозяин Игр должен с целью обеспечения порядка олимпийской семьи — а сюда относились участники соревнований, тренеры, судьи, обеспечить их сопровождение вооруженной охраной на всех видах транспорта. Если в поезде, хоть один член олимпийской семьи в вагоне — два автоматчика, которые будут находиться в тамбуре. Условия весьма жесткие.

За несколько лет до Игр у транспортной милиции была возможность «набить руку» на другом масштабном мероприятии, проведение которого сопровождалось наплывом гостей в столицу. В 1976 году проходил XXV съезд ЦК КПСС. Цыганник выступил с инициативой возложить на УТМ все вопросы обеспечения отправки делегатов. Никто на этом не настаивал, более того, дело это было не милицейское, но это была полезная практика, в том числе в преддверии Олимпиады.

Перед началом Игр благодаря системе заслонов, Москва была отсечена от хулиганов, бездомных, любых ненадежных элементов. Каждого сотрудника центрального аппарата Управления закрепили за конкретными объектами, и они отвечали за безопасность перемещений гостей Советского Союза.

Транспортная милиция работала день и ночь — ответственность высочайшая. Цыганник и сам жил это время по такому распорядку, но переживал за своих людей. Как-то он собрал руководителей Управления и обратился к ним: «Олимпиада бывает не каждый год. Мы должны все сделать для того, чтобы у нас не было никаких эксцессов. Но вы все-таки выберете время, чтобы посмотреть какие-то соревнования на объектах».

За все время произошло считанное количество инцидентов, которые либо окончились благополучно, либо вовсе, как выяснялось впоследствии, не имели под собой преступного умысла.

Все было организовано очень четко, а подготовка его сотрудников оказалась столь высока, что ни один серьезный инцидент не омрачил Игр. При этом не забывайте: в те времена милиционеры работали без металлодетекторов, рамок, других привычных сегодня технических средств. И все равно справились со своими задачами на высшем уровне и не заслужили ни одного нарекания.

В этой работе не было мелочей. Огромное внимание, к примеру, уделялось оформлению вокзальных комплексов, залов. Вплоть до облика сидений. Казалось, что может быть такого особенного в этих сиденьях? Между тем, именно тогда у них появились подлокотники. И это была идея Цыганника. В чем ее смысл? Разве это так важно? «Конечно, важно!» — отвечал на такой недоуменный вопрос Николай Ефимович. Когда лавка разделена подлокотниками, то та категория граждан, которая заходит на вокзал поспать, испытывает в достижении этой цели неожиданные затруднения. На лавке спать удобно. На отдельном кресле — уже не слишком. И после такого простого, но изящного решения неблагополучные граждане перестали так часто устраивать ночевки на вокзалах.

 

Вместе с коллективом

 

Цыганник был очень корректным руководителем. Те, кто служили под его началом, не вспоминают ни одного случая, когда бы Николай Ефимович устроил подчиненному громкий разнос. Между тем, совещания и «оперативки» проходили постоянно, но он сообщал о недочетах и ошибках уважительно, вежливо. Он мог беседовать твердо и не без жесткости: «Я считаю, что сделать нужно так, что позиция наша такова», — как будто вдавливал он свои тезисы. Но, показывая себя в таких ситуациях достаточно суровым руководителем, он никогда не был несправедлив в своих оценках и человеческие его качества всегда оставались на высоте. Ему не нужно было бушевать и стучать по столу. Его любили и уважали за то, как он отстаивал общее дело, как он вел себя с коллективом. Он сумел поставить себя перед людьми как руководитель одновременно большого масштаба и доступный в общении. Если в аппарате по какому-то поводу организовывали праздник, для него было естественным сесть со всеми за стол и побеседовать с подчиненными по-товарищески.

Николай Ефимович всегда прислушивался к мнению коллег по различным моментам службы. К примеру, назначение начальников на места. Приказ подписывал министр, но подготовка проходила через главк. Когда освобождалась должность, Цыганник собирал своих замов, руководителей различных направлений и обсуждал с ними: уходит такой-то, какие у вас есть предложения.

Не зазорным для себя он считал посоветоваться даже по весьма, казалось бы, небольшим вопросам. Обычно к праздникам давали разнарядку: поощрить нескольких сотрудников. Дело вроде бы незначительное. Но Цыганник ответственно подходил к этому и собирал для обсуждения людей. Как-то раз всех кандидатов уже вроде бы определили. Тут поднялся Чернявский: «Уважаемые товарищи, мы забыли, а ведь у нас в Челябинске начальник УВДТ своими силами выстроил здание для управления. Силами работников милиции, в свободное время. Нет больше нигде у нас такого здания, как в Челябинске!» Цыганник приветствовал это напоминание: «Правильно! Давай!» Человек получил поощрение.

Дарственная надпись министра Н. А. Щелокова

Если же говорить о его отношениях не только внутри коллектива, но и в МВД в целом, то можно отметить, что довольно близкие отношения у него складывались с теми людьми, которые, как и он, пришли из ЦК. Из них в министерстве сложилась целая группа, «бригада», как выражался Николай Ефимович. Тогда это слово, конечно, не имело нынешних негативных ассоциаций. «Надо собраться, рассмотреть вопрос», — говорил он, когда они планировали посидеть в дружеском кругу.

Теплые отношения связывали их с начальником Главного управления кадров МВД СССР Иваном Рябиком. В хороших отношениях Цыганник также был с Альбертом Ивановым, заведующим сектором органов внутренних дел Отдела административных органов ЦК КПСС.

Следует отметить, что Николай Ефимович был очень настойчивым человеком. Он имел большой авторитет не только в МВД, но и в административном отделе ЦК, а также транспортных министерствах. Благодаря этому ему удавалось «пробивать» самые трудные документы.

Его инициативы и идеи не формировались с наскока. Он скрупулезно продумывал свои решения, раз за разом он готов был обсудить с коллегами тот или иной вопрос. Но если в результате он приходил к выводу, что да, здесь нужно поступать именно так, в дальнейшем переубедить его было сложно. Цыганник был довольно упрямым человеком. Имея тщательно проработанную позицию, он умел убеждать, умел доказывать. В этом ощущалась его партийная подготовка. При этом его аргументация, его мысли исходили с позиции интересов государства. Он всегда говорил: «Задача транспортной милиции — создать благоприятные условия для успешного выполнения транспортом народнохозяйственных задач. Мы не сеем и не пашем, мы должны обеспечить транспорту спокойную работу». Это был руководитель, имевший государственный подход к делу.

Следует отметить, что не все в МВД поддерживали его действия. У него было немало завистников — они, естественно, возникают вокруг любого успешного руководителя. В чем состояла суть их претензий? Говорили, дескать, Цыганник создал министерство в министерстве. Практически независимые службы, которые аппарат Управления сам контролировал и проверял. Все время на ухо министру шептали: да зачем нужна эта система? Следует раздать ее территориальным органам! Цыганник не раз отстаивал перед руководством МВД необходимость существования Управления. Хотя пересуды были столь настойчивыми, что как-то раз и Щелоков поддался сомнению: «Николай Ефимович, а может действительно, зачем она нужна?» Но Цыганник убедил его. Он был уверен в важности системы и до самого конца оставался ее патриотом.

 

Первый руководитель Представительства МВД СССР в Афганистане

 

Следующей вехой в жизни Цыганника стал Афганистан. В 1978 году здесь произошла Апрельская революция. МВД СССР предпринимало меры по оказанию практической помощи в совершенствовании деятельности МВД ДРА в новых, революционных условиях. К сожалению, вскоре в стране резко возросла боевая активность исламистских бандформирований. Афганская сторона обратилась с просьбой о дополнительных мерах помощи Министерству внутренних дел республики. МВД СССР к концу 1980 года сформировало и направило в Афганистан разведывательный отряд «Кобальт» в количестве примерно 500 человек и образовало разветвленное Представительство МВД СССР при МВД республики. В «Кобальт» сотрудники командировались на полгода, а в представительство — на два года. Эти формирования были самостоятельными и взаимодействовали с другими советскими структурами: партийным советническим аппаратом, ограниченным контингентом советских войск, Посольством Союза, представительством КГБ, экономическими союзными подразделениями и др.

В январе 1981 года Николаю Ефимовичу Цыганнику было срочно поручено возглавить Центральный аппарат Представительства на первый двухлетний срок.

Для Николая Ефимовича это был незабываемый, один из ярчайших периодов жизни. Он много посвятил статей и книг этой тематике. Но одновременно это был и один из самых тяжелых периодов. Цыганник оказался в горячей точке, куда был спешно вызван, вынужденный оставить семью, в которой уже подрастали внуки.

Задачей Представительства была организация системы защиты революции в Афганистане и налаживание системы обеспечения охраны общественного порядка. В этих нескольких словах скрывается миссия колоссальной сложности, а теперь еще страну охватили боевые действия.

Были созданы опергруппы по 10-12 человек во всех провинциях, где на тот момент уже функционировали революционные власти. Они использовали свои широкие возможности по оказанию практической помощи органам внутренних дел по всем направлениям их работы, но, прежде всего, по созданию боеспособных внутренних войск.

В стране рядовой полицейский состав комплектовался по армейскому принципу — за счет призыва на государственную службу. Министерство при помощи советнического аппарата в Кабуле и в провинциях активно работало по привлечению в МВД молодых ребят, в основном просоветски настроенных.

Серьезной опорой для работы Представительства стал также разведывательный отряд «Кобальт». Он дислоцировался в 9 оперативных зонах Афганистана и находился на довольствии подразделений советских войск. Разведчики добывали информацию о дислокации, численности исламистских вооруженных формирований, о путях и времени прохода караванов с оружием и т.п. Их данные были, как правило, наиболее достоверными и своевременными. На них полагались руководители Оперативной группы Министерства обороны СССР и командный состав советских частей на местах. Тесное взаимодействие Представительства МВД с руководством Оперативной группы МО по линии разведки продолжалось и после завершения в 1983 году работы отряда «Кобальт».

Требовалось сформировать на базе правоохранительного министерства внутренние войска: роты, батальоны и полки царандоя для усиления защиты революционной власти на местах и участия вместе с подразделениями советских войск и Министерства обороны республики в боевых действиях с контрреволюционными исламистскими силами.

Уже в 1982 году подразделения внутренних войск министерства не только активно защищали власть на местах, но и участвовали в крупных операциях, взаимодействуя с частями советских и афганских войск. При этом организаторы боевых операций предпочитали подключать к боевым действиям части царандоя, а не Министерства обороны из-за массового дезертирства последних. Николай Цыганник писал: «Части МВД были более устойчивы в боевой обстановке. Это достигалось заботливой организацией быта солдат и нормальным отношением к ним, как личностям, со стороны командиров и сотрудников министерства. В подразделения МВД нередко новобранцы приходили добровольно, тогда как войска Министерства обороны часто приходилось комплектовать путем проведения призывных спецопераций».

С 1981 года в Ташкенте действовал учебный центр по подготовке командирского состава для войск царандоя. С участием советников Представительства ежегодно отбиралось и направлялось на учебу в Ташкент около двух тысяч хорошо проявивших себя в боевых операциях солдат и сержантов.

За первые два с половиной года работы Представительства Министерством внутренних дел Афганистана было поставлено под ружье около 100 тысяч бойцов и офицеров, что фактически равнялось боевым ресурсам Министерства обороны страны, если не брать в расчет его авиацию.

 

В Главке охраны общественного порядка СССР

 

В 1983 году афганская история Николая Ефимовича Цыганника закончилась. К этому времени ушел в отставку Щелоков. Этот человек для Цыганника был не просто министром, но и старшим товарищем. Николай Ефимович всегда отзывался о нем исключительно положительно. Если кто-то бросал тень на деятельность бывшего министра, Цыганник всегда возражал этому мнению и подчеркивал: те, кто работал со Щелоковым, знают, что это был выдающийся руководитель. Вот как генерал-лейтенант милиции Н. Е. Цыганник вспоминает свою последнюю встречу с Н. А. Щелоковым: «В один из теплых осенних дней 1983 года, в воскресенье, я вышел прогуляться по набережной Тараса Шевченко, соседствующей с Кутузовским проспектом, на котором живу. Неожиданно встречаюсь с Николаем Анисимовичем. Он искренне обрадовался, подошел ко мне. Обнялись, коротко обменялись вопросами о самочувствии, о том, о сем... Естественно, дальше пошел разговор о его тяжелом положении. Эта встреча и разговор глубоко запали мне в душу... Из него я понял, что Щелоков длительное время был «под колпаком», под тайным и неусыпным контролем служб госбезопасности. При помощи лиц, находившихся в близком окружении, которые занимались обслуживанием его самого и его семьи, скрупулезно собирались данные о расходовании не по назначению средств, о некоторых отступлениях в финансовых делах от норм и инструкций... В разговоре со мной Николай Анисимович не касался детально того, в чем его намереваются обвинять. Однако чувствовалось, что он тяжело переживает ситуацию. Что же касается уголовного дела, то нам, работникам органов внутренних дел, известно, что и ранее и, тем более в нынешнее время, есть такие «деятели» правоприменительной системы, которые могут «слепить» дело из ничего, а крупные преступления — «спускать на тормозах» или не замечать их вообще».

На тот момент МВД СССР возглавлял Виталий Федорчук. Зная о профессиональном уровне Цыганника, он назначил его на должность начальника Главного управления охраны общественного порядка МВД СССР. Это было первое назначение нового министра. После афганской эпопеи Николаю Ефимовичу не предоставили и месяца передышки.

Однако высокая оценка деятельности Николая Анисимовича мешала его отношениям с Федорчуком. Этот период в истории МВД он описывал впоследствии в весьма жестких тонах, в том духе, что человек пытался развалить все, что было создано Щелоковым. Он и в дальнейшем не отказывался от бескомпромиссных оценок в отношении того, куда движется не только ведомство, но и страна.

— В то время в Центральном аппарате МВД СССР царила такая атмосфера, когда на работу многие руководители служб шли, как на казнь, — вспоминал Н. Е. Цыганник. — У меня каждый день с 8 часов утра начинался грубый и недоброжелательный разговор с министром по телефону по поводу какого-либо происшествия в патрульной службе или в изоляторе временного содержания задержанных, или в вытрезвителе... Страна обширная, служба большая! При этом все начиналось примерно так: «Чем вы там занимаетесь?»... или: «До каких пор можно терпеть такие безобразия?». И т.д., и т.п. При этом не было встречи, чтобы он не упрекал меня за предыдущую работу в Главном управлении внутренних дел на транспорте. Это были какие-то истязания. Он был убежден, что централизация этой системы надумана, что незачем было городить этот огород; глупым, по его мнению, было и создание приемников-распределителей для бродяг, службы борьбы с хищениями грузов... Не оправдан был и жесткий контроль за порядком на железных дорогах в период, когда по ним следовали участники московских Олимпийских игр и т.д. Каждый раз я спокойно воспринимал нападки, а это ему не нравилось и подчас приводило в бешенство. Он искал повод для новых упреков и претензий. За два с лишним года работы с Федорчуком не помню случая, чтобы он в спокойной обстановке поинтересовался моими оценками положения дел или предложениями по возглавляемой мною службе.

Охрана общественного порядка — это особо значимое и широкоохватное направление работы милиции. Цыганник хорошо узнал об этом еще будучи начальником УТМ.

В Главное управление охраны общественного порядка МВД СССР в первой половине 80-х годов структурно входили, кроме патрульно-постовой службы, ведомственная милиция, паспортно-визовая служба, разрешительная система, приемники-распределители (для бродяг), вытрезвители, а также изоляторы временного содержания задержанных (ИВС). В последующем к этим структурам добавились службы участковых инспекторов, профилактики правонарушений среди несовершеннолетних. Все эти подразделения и их функции требовали постоянного и напряженного внимания и контроля со стороны руководства главка.

Уже в первый год своего руководства ГУООП Цыганник предлагал Федорчуку создать на базе строевых милицейских подразделений специализированные отряды быстрого реагирования для решения специфических задач по ликвидации массовых беспорядков, выполнения функций пресечения террористических актов или других острых происшествий. Но министр категорически возразил ему, посчитав, что это будет калькой с вооруженных сил США, где в то время формировались такие силы. По этому поводу у них не раз возникали неприятные разговоры. Министр считал идею надуманной, ненужной. Но в последующем сама действительность потребовала подобные формы милицейской организации.

Из множества задач, стоящих перед ГУООП, Цыганник особо выделял задачу совершенствования работы патрульно-постовой службы, своевременное приспособление ее к изменяющейся оперативной обстановке. Ведь охрана общественного порядка, главная милицейская задача, обеспечивается, в основном, именно милицейскими постами и патрулями.

Речь шла об организации патрульно-постовой службы по-новому, по патрульным участкам. Принцип здесь такой же, как и в службе участковых инспекторов милиции. Только в этом случае не один-два инспектора закрепляются за определенной территорией, а целое подразделение патрульной службы на постоянной основе работает на соответствующей части города (района), охватывающей несколько административных участков.

Главк полагался в этом отношении не на теории, а на конкретные результаты работы органов внутренних дел города Минска, где патрульно-постовая служба действовала несколько лет именно по такому принципу. Вопрос был вынесен на очередную Коллегию МВД. В проекте были представлены наглядные схемы, таблицы и чертежи. Обсуждение было весьма оживленным. Однако Федорчук, плохо знакомый с милицейской работой «на земле», поддержать с ходу новаторские предложения не решился.

Вопрос предстояло изучить дополнительно. На места были направлены сотрудники Штаба министерства, Главного управления внутренних войск, ВНИИ и других структур. Требовалось запросить мнения руководителей министерств и управлений внутренних дел всех республик, краев и областей Союза. Цыганник убедился, что предлагаемый путь дает возможность значительно повысить эффективность милицейской работы в целом и по-настоящему улучшить охрану общественного порядка в крупных городах.

На коллегии, когда вновь рассматривался данный вопрос, высказались в поддержку предложения главка командующий внутренними войсками И. К. Яковлев, начальник штаба МВД СССР А. К. Резниченко и другие. Но и на этот раз министр не принял предложение ГУООП. Имелись некоторые разногласия по вопросу подчиненности строевых подразделений, от которого зависела форма реализации идеи. Федорчук, опершись на эти сомнения, вновь отложил решение. Как в дальнейшем считал Цыганник, министр просто не был настроен на совершенствование деятельности МВД.

Спустя годы, уже в наше время, Николай Ефимович не раз вспоминал минский опыт работы патрульно-постовой службы: «Конечно, однозначно нельзя сказать, что внедрить принцип работы ППС по патрульным участкам в нынешнее время вполне возможно. Как говорится, другие времена, другие нравы. Да и структура милиции, как таковая, меняется, реформируется и деформируется. Однако с профессиональной точки зрения нельзя не видеть, что такая система целиком и полностью отвечает задачам эффективного использования как самой патрульно-постовой службы, так и возможностей населения, явно заинтересованного в укреплении правопорядка в месте проживания. А это имеет значение и в нынешнее время. Я надеюсь, что руководители органов внутренних дел и служб, действующие сегодня и ищущие пути повышения отдачи вверенных им сил, могут почерпнуть из прошлого много полезного, даже из тех размышлений и предложений, которые не нашли своевременной поддержки по различным причинам. Охрана общественного порядка и связь этой проблемы с организацией взаимодействия с населением были и будут актуальными всегда».

В 1985 году Н. Е. Цыганник стал представителем МВД СССР при МВД Болгарии. Это считалось почетным назначением, туда направлялись руководители высокого уровня, которые достойно представляли МВД СССР за рубежом

 

Он всегда боролся за транспортную милицию

 

Николаю Ефимовичу было сложно работать в атмосфере недоверия. Как он вспоминает в своих заметках, «при Федорчуке за каждым руководителем была установлена слежка, телефонная прослушка. Во внимание принимались характеристики на сотрудника лишь те, которые шли от агентуры. В таких условиях работать нормально было невозможно». После двух с лишним лет гнетущего состояния он с облегчением воспринял предложение о новом назначении — представителем МВД СССР при МВД Болгарии. Он глубоко переживал из-за происходящего в ведомстве; не раз подводило сердце. Только природное здоровье и закалка молодых лет позволила ему в бодрости дожить до преклонных лет. Перед отъездом в мае 1985 года в Софию, Цыганник посетил бывший свой Отдел административных органов и Управление делами ЦК, где откровенно поделился с товарищами своими впечатлениями о деятельности Федорчука как министра. Н. Е. Кручине, который как раз стал управляющим делами ЦК КПСС, прямо сказал, что этот человек объективно способствует серьезному ослаблению органов МВД. И обязанность ЦК КПСС как можно скорее приостановить эту разрушительную работу.

В Болгарии Министерство внутренних дел объединяло службы госбезопасности и правоохранительные. До Цыганника около десяти лет представителями МВД здесь были два опытных генерала: Т. М. Шукаев и Л. К. Резниченко. Николай Ефимович перед отъездом внимательно изучил их опыт.

Он выяснил, что те наибольшее внимание уделяли передаче друзьям союзного опыта и подготовке к приему делегаций из МВД СССР, участию в формировании целесообразных тем для тех, кто выезжал из МВД Болгарии в Союз.

После ознакомления с деятельностью органов внутренних дел Цыганнику представилось необходимым переориентировать работу представителя. Как он считал, по многим важным позициям правоохранительные службы министерства Болгарии имели опыт, который заслуживал серьезного внимания Союзного министерства. При нем в основу работы Представительства было положено изучение всего того, что было полезным для внедрения в практику служб и подразделений системы МВД СССР.

В Болгарии Цыганник пробыл до 1989 года. На сей раз с семьей он не расставался: с ним за границей была жена, навещали дети и внуки.

В мае 1990 года Николай Ефимович Цыганник вышел на пенсию и началась его плодотворная ветеранская деятельность.

Оставив службу, он никогда не сидел без дела, очень активно и с интересом участвовал в делах ветеранов. Их Совет в ГУВДТ собирается каждый месяц, и он практически никогда не пропускал эти заседания. Кроме того, Цыганник при Борисе Шумилине был заместителем председателя Российского совета ветеранов органов внутренних дел и внутренних войск.

Покинув УТМ, Цыганник не забывал об Управлении. Он всегда справлялся о положении дел в этой службе, поддерживал общение с теми, кто продолжал здесь работать.

Разговоры о целесообразности существования транспортной милиции не прекращались никогда. Многие из министров внутренних дел, приходя на должность, тут же получали совет: а зачем нужна транспортная милиция? Давайте ее сократим, пусть территориальные органы занимаются ее делами! И в пример приводят некоторые другие страны, где действительно такого подразделения нет. Только вот те страны несравнимы с нашей, где одновременно существует несколько транспортных ведомств: железнодорожных путей сообщения, гражданской авиации, речного флота, морского флота, транспортного строительства. Магистрали огромной России насчитывают многие тысячи километров. И ОВДТ имеют богатый опыт противодействия преступности в условиях высокой мобильности транспорта, обеспечения безопасности пассажиров, который необходимо сохранять.

— Мы каждый раз боролись и доказывали: система правоохранительных органовна транспорте централизована, оперативно-служебная деятельность в них имеет свою специфику и ликвидировать ее никак нельзя — это не государственный подход, — говорит почетный председатель Совета ветеранов ГУТ МВД России генерал-лейтенант милиции в отставке Анатолий Ромахов. И действительно: спустя год-два, вникнув в суть, уже сам министр качал головой: «Нельзя».

В феврале 2009 г. в стране была широко отмечена 90-летняя годовщина образования транспортной милиции. Ее деятельность на протяжении десятилетий была высоко оценена властью и народом. Основными принципами ее работы всегда являлись централизация и линейность.

Все подразделения на местах подчинялись строго центру, главку в структуре МВД. Линейность же заключалась в том, что органы внутренних дел на местах строились соответственно структуре обслуживаемых ими транспортных организаций — железных дорог в первую очередь.

В декабре 2009 года был издан Указ Президента России, который предполагал ликвидацию транспортного главка в МВД, а на местах — переподчинение его подразделений территориальным ОВД.

Ветеранские организации органов внутренних дел на транспорте выразили свое несогласие с этим решением на многочисленных собраниях и обращениях в органы власти и средствах массовой информации. Идеологом этой работы стал Н. Е. Цыганник.

Николай Ефимович всю ночь писал вариант обращения к главе государства. На следующий день неравнодушные ветераны, бывшие руководители ГУВДТ-ДОПТ МВД СССР и РФ, коллективно обработали его текст и отправили письмо Президенту России. Тот поручил Совету Безопасности рассмотреть доводы, представленные в обращении. Как оказалось, Указ был инспирирован лицами, которые даже не ознакомились с мнением транспортных министерств об упразднении службы. И, как выяснилось, те были против столь радикального преобразования. В Указ были внесены изменения. Это редкий случай! Аргументы в пользу существования главка оказались слишком сильны.

Главным в позиции Совета ветеранов ДОПТ МВД было сохранение централизованной системы органов внутренних дел на транспорте, линейного принципа обслуживания объектов транспорта при безусловном реформировании всей системы органов внутренних дел страны.

Эта позиция была поддержана многими государственными и общественными организациями: Министерством транспорта, ОАО «Российские железные дороги», Государственной Думой, Советом Федерации, Генеральной прокуратурой, Общественной палатой и другими.

В обращении были представлены следующие доводы в пользу сохранения главка: «Необходимость существующего линейного построения транспортной милиции сверху донизу подтверждается более чем 60-летним опытом железнодорожной полиции царской России, 90-летним опытом органов внутренних дел на транспорте МВД СССР и России, практикой органов безопасности на транспорте, транспортной прокуратуры.

Сложившаяся система позволяет в целом своевременно реагировать на происходящие на транспорте чрезвычайные происшествия, нарушения общественного порядка, а также раскрывать преступления межрегионального характера — благодаря централизованному управлению и координации силами и средствами милиции, расположенными на значительном расстоянии друг от друга.

Централизованная система дает возможность эффективно взаимодействовать с транспортными ведомствами, их организациями всех уровней, с транспортной прокуратурой и ФСБ, а также с аналогичными правоохранительными системами других государств».

Таким образом, общими усилиями удалось отстоять централизацию органов внутренних дел на транспорте. В настоящее время ими руководит Главное управление на транспорте МВД России.

Николай Ефимович Цыганник скончался 13 июня 2014 года. Он всю жизнь оставался преданным своему делу. Благодаря ему транспортная милиция была поднята на новый уровень. Он всесторонне развил ее, создав полнокровную централизованную структуру органов внутренних дел, способных эффективно обеспечить безопасность транспортной системы государства. И потому справедливо остается в воспоминаниях своих последователей реформатором службы.

Денис Крючков