03.04.2019

Когда 20 января 1957 года в далеком от Кавказа Казахстане в семье Дадаша Алханова родился сын, ему дали имя Али, но друзья и близки всегда звали его Алу. Среди его наград — орден Мужества, орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени, орден Почета, медаль «За отличие в охране общественного порядка».

В 1994 году, имея за плечами более 15 лет службы в железнодорожной и воздушной милиции, капитан милиции Алу Дадашевич Алханов был назначен на должность начальника Грозненского линейного управления внутренних дел на транспорте.

В августе 1996 года, когда чеченскую столицу штурмовали незаконные вооруженные формирования, под командованием уже подполковника милиции А.Д. Алханова сотрудники управления восемь дней удерживали железнодорожный вокзал Грозного.

Основной удар боевиков был направлен на комплекс административных зданий в центре города — Дом Правительства, МВД, ФСБ, узел связи и др.

«О прорыве в город 6 августа банд боевиков нам было известно заранее. Накануне в 17 часов я объявил сбор личного состава Грозненского ЛУВДТ и довел до сотрудников, что ситуация крайне жесткая и критическая, — вспоминает Алу Дадашевич. — Мы — не армия, а орган, призванный обеспечивать общественный порядок. Но, тем не менее, мы все давали присягу и необходимо до конца исполнить свой долг. Мои принципы не позволяют мне сдать вверенный пост. Сепаратисты не несут ничего хорошего нашей Республике и нашему Отечеству. Поэтому я — подполковник милиции Алу Алханов, ваш командир, — принимаю решение оборонять здание линуправления и вверенную нам станцию от бандитов и перевожу личный состав в боевую готовность. Не знаю, кто из нас останется жив. И пойму, если кто по какой- то причине не может или считает, что не способен нести боевые испытания. Поэтому даю возможность сейчас выйти из строя. Завтра такой возможности у вас не будет».

Только живущий на Кавказе до конца может понять, что означали эти слова для стоящих в строю мужчин.

Все знали, что многие знакомые и близкие воюют на стороне боевиков.

Каждый понимал, какая ответственность на него ложится: традиции кровной вражды очень сильны в Чечне. На весах была не только собственная жизнь, но и жизнь родных людей, благополучие всей семьи.

В строю остались 64 человека. Вышли трое. Вместе с жителями они смогли выйти из города. Забегая вперед, сразу скажу, что потом боевики привезли их и послали вести переговоры с Алхановым, но милиционеры не вернулись, а встали в строй своих товарищей и до конца держали оборону здания.

А тогда, чтобы обеспечить оборону, Алханов дал команду выставить посты в расположенных рядом с ЛУВДТ зданиях — на железнодорожном вокзале, почтамте, кондитерской фабрике. Вдоль забора здания ГЛУВДТ, которое примыкало к железнодорожным платформам, возводили защитные сооружения. Большим везением можно считать то, что здание управления было дореволюционной постройки — с мощными стенами, которые и снарядами не пробьешь. Кроме того, двери милиционеры загородили тяжелыми бетонными плитами — прямой удар из гранатомета их не пробивал.

Определили состав Оперативного штаба по обороне управления. Спрятали в укрытие документы, материальные ценности, в подвальном помещении оборудовали медчасть.

Обороняться было чем. Руководство Северо-Кавказского УВДТ МВД России, аппарат которого дислоцировался в Ростове-на-Дону, понимало, в каких условиях несет службу подчиненное Грозненское линейное управление. Ему выделялось не только милицейское табельное оружие, но и автоматы, пулеметы, гранатометы.

6 августа еще до рассвета невдалеке стали слышны выстрелы и взрывы. Разведкой было установлено, что в сторону железнодорожного вокзала с двух сторон направляются вооруженные боевики, одетые в камуфляжную форму. Имеют стрелковое оружие, гранатометы. Алу Дадашевич перевел личный состав в готовность номер один. Используя свой позывной «Ангара», доложил об этом по рации руководству МВД, Прокуратуры и УФСБ Чеченской Республики.

Примерно в пять часов утра поступила информация, что на товарной станции боевики окружили железнодорожников (прикомандированные строители восстанавливали пути). Туда немедленно была выдвинута усиленная группа, которая отогнала противника. Семьдесят пять рабочих разместили в здании ГЛУВДТ. И только успели милиционеры вернуться на позиции, за пассажирскими платформами появилось около 200 боевиков. Они рассредоточились по путям и начали наступление на станцию. Так около шести часов утра начался первый бой, длившийся полчаса, но по напряженности показавшийся оборонявшимся вечностью.

Боевики, активно поддерживаемые огнем второго эшелона, попытались захватить здание милиции. Основной удар пришелся на вход в здание, где оборону держали восемь сотрудников. Боевики применили все имеющиеся в наличии оружие — автоматы, пулеметы, гранатометы. На бетонных блоках от выстрелов РПГ пошли трещины, в верхней части здания появились разрушения. Боевики надеялись штурмом выбить милиционеров из здания Управления, но понесли потери и были отброшены. Было сорвано их продвижение и к другим блокпостам. Но они закрепились в ДК им. Крупской, локомотивном депо и подсобных железнодорожных строениях, замкнув Грозненское ЛУВДТ полукольцом.

Затишье, прерываемое нестройными очередями, было использовано бойцами Алханова для того, чтобы, согласно сложившейся обстановке, перегруппироваться и подготовить новые огневые позиции.

Ближе к половине одиннадцатого утра боевики задержали шедшего на помощь своим коллегам оперуполномоченного ОБЭП. Под прицелом автоматов его заставили вытащить из нейтральной зоны — с перрона — раненых боевиков. Потом оперативника жестоко избили, забрали документы и поставили к стенке для расстрела, но передумали. Заставили еще раз сходить на перрон и принести брошенное оружие и гранатомет «Муха». Понимая, что это последний шанс, избитый милиционер из всех оставшихся сил бросился с перрона к зданию линуправления, из окон которого его прорыв прикрывали огнем товарищи по службе.

Около полудня бой возобновился. Среди милиционеров появились первые потери. Был ранен майор, руководивший обороной входа в здание. Учитывая перевес сил в пользу противника, «Ангара» по связи запрашивает в МВД помощь.

И помощь прислали. Примерно через три с половиной часа к Грозненскому линейному управлению сумели пробиться не успевшие выйти из города сотрудники полка патрульно-постовой службы (ПППС-1) в количестве 80 человек. Возглавлял полк подполковник Тепсаев, с которым Алханову уже приходилось участвовать в операциях против бандформирований. Совместными силами милиционерам удалось отбросить боевиков от кондитерской фабрики и зачистить прилегающие к ней жилые дома.

Тем не менее, обстановка осложнялась. Боевики укрепились, вели интенсивный обстрел из подствольных гранатометов. Начал работать снайпер, расположившийся в жилом доме напротив и взявший под контроль верхние этажи здания линейного управления.

Как потом оказалось, в этот день высшие силы отвели смерть от Аду Алханова. Местный житель, в доме которого расположился снайпер, позже рассказал ему, что боевик держал подполковника под прицелом и хвалился, что в любой момент готов «снять» милиционера в камуфляже. Бравируя, он даже разрешил мужчине посмотреть в глазок оптического прицела.

Местный житель, сразу узнавший Алханова, разговором отвлек боевика, и ничего не подозревавший Алу Дадашевич ушел с линии огня.

Ближе к вечеру боевики вновь предприняли попытку штурмовать здание. Снаряды гранатометов били в железобетонную защиту, но она выдержала. Мало того, милиционеры предприняли вылазку на перрон, огнем выбили боевиков и захватили оставленные ими два гранатомета «Муха». Периодические атаки противника и спорадические перестрелки продолжались до глубокой ночи... Взрывы, напряженные до предела нервы и давящий груз ответственности за жизнь подчиненных, веривших в правоту его дела и пошедших за ним, — такими запомнились Алу Алханову дни обороны.

Активные боевые действия продолжались до 13 августа. Вокруг управления все больше становилось огневых точек противника. Транспортники отбивали атаки хорошо обученных и вооруженных боевиков. Басаев был в бешенстве от того, что не удается захватить вокзал и ликвидировать защитников, мешавших продвижению к центру города.

В эти дни в городе развернулись кровопролитные бои. Но боевики так и не смогли захватить ни Дом Правительства, ни здания МВД и ФСБ, ни железнодорожный вокзал, который защищали сотрудники милиции.

Генерал-майор милиции Плугин Юрий Константинович, вспоминая о тех событиях, рассказал: «Мы столкнулись с предательством. Грозненскую милицию и военнослужащих внутренних войск под различными предлогами постарались заранее вывести из города, блокпосты были сняты. Поэтому боевики смогли проникнуть в город. Министр внутренних дел Чеченской Республики покинул свой пост, и мне, его первому заместителю, пришлось тогда взять ситуацию под свое управление.

Положение было тяжелейшее, подразделения внутренних дел оказались в блокаде. С оборонявшимся Грозненским ЛУВДТ связь держали по рации, для подкрепления я направил им сотрудников патрульно-постового полка, согласовывал их действия с другими подразделениями, координировал артудары, чтобы не случилось попаданий в своих.

Окрестности железнодорожного вокзала г. Грозный в дни боев

Ребята стойко защищали вокзал. Они исполнили свой долг с честью. Чеченцы, русские и милиционеры других национальностей стояли тогда плечо к плечу, они показали, что в городе есть власть».

Никто из сотрудников Грозненского линуправления не ожидал, что так долго придется обороняться. Ситуация осложнялась тем, что боеприпасов, пищи и воды (подача воды была отключена) у осаждаемых становилось все меньше и меньше. Решением Оперативного штаба, состоявшего из руководителей ГЛУВДТ и ПППС-1, сотрудникам было приказано открывать огонь в самых необходимых случаях и стрелять только одиночными. Одному первому посту, охранявшему вход в здание, разрешалось действовать по обстановке. А обстрелы и бои, то затихая, то разворачиваясь с новой силой, шли и днем, и ночью. И надежда была лишь на то, что начнется общее наступление, и боевиков из города вытеснят.

Многие имели уже по несколько ранений. Старшина Г. получил ранение в область живота и обе руки, майор А. — ранение ног в четырех местах. Несколько человек были контужены. Тем не менее, даже едва держась на ногах, милиционеры не покидали боевые посты.

При возможности тяжелораненых передавали на руки местным жителям, которые, рискуя жизнью, прятали их и переправляли в безопасное место. Позже стало известно, что в отместку дом Тарамовой Л., помогавшей сотрудникам, басаевцы расстреляли из РПГ, при этом погиб ее племянник.

К концу второго дня боевики, пытаясь лишить милиционеров связи, перерезали электричество и телефонную связь. Алханов распорядился снять аккумуляторы со служебного «Урала» и принадлежавших одному из сотрудников «Жигулей». Связь восстановили.

Сотрудникам приходилось постоянно укреплять разбитый «НУРСами» кирпичный забор, для этого в ход шли все пригодные материалы — от различных железобетонных изделий до деревянных ящиков, которые заполняли песком и кирпичом.

Надеясь «выкурить» милиционеров, бандиты вместе с РПГ использовали к тому времени вышедший из широкого применения порошок ДДТ (в народе — «дуст»). К снаряду изолентой приматывали сверток с порошком и стреляли, высокой точности на близком расстоянии и не требовалось. При взрыве воздух в помещениях наполнялся бетонной пылью, смешанной с ДДТ, и эта смесь нещадно разъедала глаза, попадала в дыхательные пути, вызывая тошноту и рвоту.

Вечером 8 августа прошел ливень. Все емкости были заполнены водой. Люди вдоволь напились, помылись, и даже удалось что-то постирать. А главное — все воспряли духом.

Но собранной дождевой воды все равно надолго не хватило. Вскоре в день на человека выдавалось по одному глотку. У осажденных не было съестных припасов. В первые же дни обороны были съедены изъятые у станционных спекулянтов яблочное повидло, томатный сок, нашедшиеся в хранилище вещественных доказательств. Однажды Трамова Л. передала милиционерам шесть буханок хлеба, они стали ужином для 139 человек.

Люди, защищавшие родной город, теряли силы, но вера в свою правоту, в своего командира, милицейская честь помогали им противостоять и боевикам, и всем лишениям. Командиры постоянно подбадривали подчиненных, беседовали с сотрудниками, это помогало снять психологическое напряжение.

«Ангара» постоянно докладывала об обстановке в контролируемой Грозненским ЛУВДТ зоне боевых действий, просили помощи боеприпасами, продуктами и водой. В ответ приходила неутешительная информация. Заводской РОВД и 6-й отдел, которые располагались поблизости, были захвачены боевиками еще шестого августа, основные дороги контролировались боевиками.

Понимая, что в сложившейся ситуации быстрой помощи ждать не приходится, Any Дадашевич был вынужден снарядить отряд из шести человек с заданием пробраться в Управление вневедомственной охраны МВД Чеченской Республики, поддерживавшее связь с Грозненским ЛУВДТ, чтобы там разжиться боеприпасами и по возможности — продуктами. Группу переодели в гражданскую одежду, подготовили легенду на случай встречи с боевиками, и глухой ночью бойцы с риском для жизни предприняла отчаянную вылазку. Обернулись за час, принесли патроны и гранаты, а вот продуктов и воды в УВО не оказалось.

Повторная вылазка уже не была столь успешной: ребятам, отстреливаясь, чудом удалось уйти от боевиков. На этом решено было людьми больше не рисковать.

Полевой командир Иса, группа которого осаждала управление, неоднократно выходил по связи на переговоры, при этом вел себя агрессивно: угрожал, в категоричной форме требовал прекратить сопротивление и сложить оружие. Позже объявился Муса, назвавшийся подчиненным Шамиля Басаева. Он вызвал переговорщика на перрон и предложил освободить занятые помещения, сдать автоматическое оружие. За это пообещал оставить сотрудникам табельные пистолеты и обеспечить им коридор для выхода из Грозного в сторону Урус-Мартана.

На каждых переговорах боевики неизменно получали отказ.

После очередной атаки осколками НУРСа ранило нескольких сотрудников, в том числе и Алханова. Осколок попал в область живота. Его извлекли и, так как медикаменты закончились, рану обработали солью.

Между тем Муса не просто уговаривал, он угрожал: «Все, как собаки, подохните, если не уйдете!» — «Не сдадимся. Мы присягу принимали один раз и будем стоять до конца!» — отвечали милиционеры.

Оперативный штаб защитников вокзала, готовясь к натиску, переместился в подвал. Связавшись с МВД, получили в ответ неутешительное — рассчитывать на собственные силы. Однако из Министерства помогли связаться с расположенным примерно в километре блокпостом №11, стоявшем на мосту через реку Сунжа. Не теряя времени, при огневой поддержке группы майора А. направили туда двух человек. Пробиться удалось. Через полчаса ребята притащили патроны и десять банок тушенки.

Боевики не ограничились обстрелами здания из гранатометов, стали забрасывать его бутылками с зажигательной смесью. По их возросшей активности можно было предположить, что в их ряды влилось пополнение и они готовы к решающему штурму. Но неожиданно из 70 амбразур по всем трем поясам цепей басаевцев был открыт огонь. Внушительный ответ охладил боевой пыл противника. Бандиты, поняв, что милиционеры не сломлены, атаковать в лоб не решились и продолжали вести огонь из укрытий. Перестрелка несколько затихала только с наступлением темноты.

10 августа, скорректировав по рации артиллерийский огонь, боевиков удалось отбросить от здания ГЛУВДТ. Воспользовавшись этим, сотрудники организовали вылазку за водой, во время которой узнали, что боевики, угрожая смертью, запретили местным жителям любой контакт с державшими оборону сотрудниками.

В тот же день, пробившись к блокпосту №11, удалось принести немного боеприпасов, но главная задача — раздобыть РПГ-7 (для него имелись снаряды) не была выполнена.

Последние крохи продовольствия были отданы раненым. Воды не осталось. Раздали сигареты из «НЗ». Личный состав был истощен до предела, люди старались меньше двигаться. Все это, вместе с неудачей раздобыть так необходимый РПГ, гнетуще действовало на бойцов...

Для переговоров с осажденными прибыл сам Ахмед Закаев. С парламентером от ЛУВДТ он вел себя предупредительно. Сообщил, что от имени Басаева и под его личную ответственность для отряда будет организован коридор безопасности до любой точки в пределах Чеченской Республики. Предложил руководству милиционеров лично поехать на переговоры к Шамилю Басаеву. Его условия были отвергнуты. Ответ был коротким и понятным: «Даже если мы уйдем и при этом останемся живы, то как нам совместить это с понятием чести?». Так и не сумев переубедить милиционеров, Закаев сказал: «Вы находитесь в окружении, без помощи МВД и федеральных войск. Мне искренне жаль, что придется вести против вас боевые действия».

Сразу начался ожесточенный обстрел, сгорел служебный «Урал». По рации сообщили, что направленная на помощь «Ангаре» бронеколонна попала в засаду, помощи не будет.

Осаждающие не прекращают периодических попыток поджечь здание управления. Для этого использовали бутылки с зажигательной смесью. Прострелили баки тепловозов, и выстрелами зажигательных патронов пытались запалить растекающееся горючее. Пробовали даже заправить пожарную машину керосином, чтобы облить им здание управления и потом поджечь. Но милиционеры открыли огонь из пулемета и смогли обездвижить машину.

12 августа в 7 часов 20 минут штаб МВД ЧР отдал «Ангаре» приказ готовиться к отходу.

Прибывший с новой группой полевой командир Мовсар на очередных переговорах сообщил, что ему известно о попытке выйти из окружения. Он сменил все остальные боевые группы, которые вели здесь бой, и решительно намерен пойти на штурм, если в течение часа сотрудники не сдадутся. Старшим офицерам он обещал оставить табельное оружие и отправить в штаб Басаева.

Офицер милиции, представлявший на переговорах оборонявшихся, ответил: «Если вы не будете предпринимать штурма и отойдете, то в случае задержания и возбуждения уголовного дела, мы в свою очередь гарантируем ходатайствовать в суде о смягчении вам наказания согласно статье 38 Уголовного кодекса РФ». Мовсар в бешенстве отменил обещанный час перемирия и скомандовал немедленно приступать к штурму.

Начался очередной массированный обстрел из гранатометов. После него в воздухе стояло такое облако пыли и дыма, что некоторое время ничего не было видно. И сотрудники услышали, как из-за плохой видимости громко переговариваются идущие в атаку боевики.

Милиционеры открыли огонь из всего имеющегося оружия. И нападавшие в очередной раз, неся потери, отошли на свои позиции. А через некоторое время закрепить успех помогли еще и самолеты, бомбившие позиции дудаевских формирований. После удачно отбитой атаки милиционеры были возбуждены, готовы перейти в контрнаступление и вытеснить боевиков за Сунжу.

13 августа в пять часов утра собрался Оперативный штаб защитников Линейного управления. Учитывая, что фронт и федеральные войска находились в восьми километрах и помощь от них не ожидалась, что боезапаса осталось на сутки, нет медикаментов, продуктов, воды; учитывая, что личный состав истощен, — все единодушно решили прорываться к своим.

После обсуждения запланировали прорыв через блокпост №11. Сообщили об этом в МВД, запросили контакт с блокпостом и договорились, чтобы «федералы» обеспечили коридор для выхода группы. Время прорыва — 13-00, у боевиков в это время обед.

Мовсар не перестает убеждать обороняющихся сдаться. Чтобы потянуть время и усыпить бдительность полевого командира, переговорщик от милиционеров обещает переговорить с личным составом ГЛУВДТ и ПППС-1 и просит дать ему на это два часа. По истечении времени Мовсару сообщили, что переговорить со всеми бойцами не удалось, так как они рассредоточены в разных зданиях. Боевик дает еще два часа. И это было время прорыва.

В 12-45 Алханов собрал сотрудников. Поблагодарил всех за стойкость, за героизм и верность долгу, поставил задачу на прорыв. И хотя эта задача была почти не выполнимой, все оживились. Заранее продумав огневое прикрытие, собрав раненых и укрывавшихся в здании железнодорожников в центр вооруженной группы, они смогли осуществить задуманное.

Отстреливаясь от боевиков, удалось добраться до поста № 11, а потом на Тбилисской улице группа наконец-то вышла к линии федеральных войск, занимавших позиции на шоссе, ведущее от Ханкалы к зданиям МВД, ФСБ и Дому Правительства. Десантники, приняв милиционеров за переодетых боевиков, поначалу обстреляли прорывающуюся группу. Но, разобравшись, вечером всех сотрудников Грозненского ЛУВДТ и полка ППС-1 переправили в аэропорт «Ханкала».

Война среди чеченцев — это не просто гражданская война. Круги кровной мести потом еще долго расходятся в стороны. И Басаев не простил Алу Алханову упорное противостояние. Еще во время осады настойчиво искал его семью, спрятанную у родственников.

Позже, в сентябре, вооруженные басаевцы наведались в село Урус-Мартан к отцу Алу. Во дворе дома вышедшим родственникам и отцу Алханова боевики с вызовом бросили: «Ваш сын убил семнадцать наших товарищей! За это вы должны ответить!» Пожилой мужчина, не дрогнув, ответил: «Если бы мой сын убил семь тысяч бандитов, я был бы доволен».

От расправы родственников Алханова спасли односельчане, которые сразу смекнули, для чего гости пожаловали в дом Дадаша. Разведка донесла боевикам, что в саду и в огороде наготове сидят вооруженные группы. Это их остановило.

В 1997 году, скрываясь от ваххабитов, А.Д. Алханов вывез семью в Ростовскую область. Руководство Северо-Кавказского УВДТ доверило ему непростой участок — ЛОВД на станции Шахтная. И он не подвел, собрал коллектив единомышленников, с которыми сумел поставить надежный заслон преступникам.

...Мы сидим в его кабинете. От нахлынувших воспоминаний Алу Дадашевич прикрыл глаза: «Вот когда понимаешь цену коллективу и каждому бойцу. Все знали, что ведется нечестная война политиков, но люди верили мне, командиру, и, несмотря на сложные обстоятельства, пошли за мной, выполнили до конца долг сотрудников милиции, присягнувших Родине, сделали то, что считали правильным, и тяжелые моральные и физические условия не сломили их. Я горжусь своими товарищами. Позже многие из них за героизм и мужество получили государственные награды.

Еще не настало время назвать имена героев той обороны, но думаю, настанет час, и я расскажу о тех, кто в августе 1996 года плечом к плечу сражался рядом со мной».

 

Елена Коломейцева