20.09.2019

В нынешнее время, в начале двадцать первого века, мало кто из молодых людей может внятно ответить на вопрос: что ты знаешь о целине, о героической эпопее комсомола пятидесятых!

Только Казахстан, где за период 1954-1960 годов было распахано свыше двадцати пяти миллионов гектаров целинных и залежных земель, стал давать стране ежегодно в среднем около миллиарда пудов зерновых, в основном пшеницы. Это был весомый вклад в хлебные закрома государства. В 1958 году мне пришлось возглавить эшелон с комсомольцами Туркменистана, спешившими на уборку целинного урожая. Тогда я не думал, что после работы в ЦК комсомола республики вскоре вновь буду на целине; в 1961 году, по решению секретариата ЦК КПСС, я оказался на партийной работе в Целинном краевом комитете. Мне было поручено возглавить отдел административных, торгово-финансовых и плановых органов. В кураторские обязанности отдела входили также здравоохранение, спорт и другие отрасли, всего — восемнадцать ведомств.

Молодость и стремление оправдать оказанное доверие помогли мне освоить в известной мере все эти направления работы. Конечно же, это было самое интересное и насыщенное время моей жизни. Чувство сопричастности к большому и нужному делу, прекрасный коллектив партийных, советских и хозяйственных работников, прибывших в этот необжитый степной край по зову сердца, — все это придавало жизни и работе высокую ответственность, значимость и удовлетворенность.

То время (пятидесятые — начало шестидесятых) для молодых партийных работников было интересно и тем, что развенчание двадцатым съездом КПСС культа личности давало надежду на существенные перемены в методах организации деятельности партийных верхов, на демократизацию в принятии решений, отход от укоренившегося: что скажет «первый», так и должно быть. Мечталось и о том, что серьезным стимулом развития принципов коллегиальности, возможности твердого отстаивания своих воззрений, своего мнения может стать внедрение в порядок смены руководителей верхнего уровня, института отставки с сохранением уходящим с поста своего лица, достигнутого положения в обществе.

Однако поведение самого «реформатора», Н. С. Хрущева, в процессе работы первым секретарем ЦК КПСС и Председателем Совмина СССР, наглядно свидетельствовало, что эти надежды были напрасными. В условиях, когда руководящей силой в стране была одна партия, организующая государственное строительство и оценивающая эффективность своей работы, практически невозможно внести коренные и принципиальные изменения в сложившуюся практику. Ибо отсутствуют противовесы, нет противодействующих, корректирующих сил. Создается благоприятная обстановка для самодовольства достигнутым, а отсюда — нежелание идти на риски в угоду серьезным изменениям в управлении экономикой, в общественном устройстве и т. п. Стремление политической силы (партии) стать фактически единовластным правителем не может не приводить страну к тупиковым последствиям.

Наглядным примером такого порядка вещей было и десятилетие правления страной Никитой Сергеевичем Хрущевым. Его суета в желаниях по-новому организовать управление экономикой, сельским хозяйством, перестроить партийные ряды, поначалу воспринимавшаяся как совершенствование государственного и политического устройства, в конечном счете ничего не улучшила. Попытки Хрущева волевым путем, без опоры на научные знания и общественные силы все и сразу изменить, улучшить фактически провалились с треском.

Вот один простой пример уровня его подходов к важным государственным делам. Для тех, кто работал в правоохранительной сфере, была абсолютно непонятна его недоброжелательность в отношении органов госбезопасности, милиции. Нашему отделу было довольно сложно организовывать даже охрану руководителя государства во время его систематических посещений Целинного края, его детища. При перемещениях по областям края он не терпел никаких постов наблюдения, охраны и т. п. Высказывался в том духе, что вся правоохранительная рать считала бы свою роль исполненной, если бы удалось закрыть Хрущева в сейфе, а ключи от него спрятать в свой карман.

Со временем все более утверждающимся становится мнение, что трагедия нашего государства — разрушение Союза ССР берет свое начало от хрущевского двадцатого съезда партии, развенчавшего культ личности.

Конечно, многим была очевидна необходимость серьезных изменений в деле управления государством, в развитии экономики — базиса государственного и общественного устройства. Методы, применявшиеся в сталинский период для организации максимально ускоренной индустриализации и коллективизации и обеспечившие победное противостояние экономической и военной мощи практически всей Европы, в известной мере исчерпали себя. Чтобы добиться в трудных природно-климатических условиях высокой производительности труда (по Ленину: социализм — есть высшая производительность труда), необходим был интенсивный поиск научно-технических и организационных решений, способных в условиях изоляции страны обеспечить решение этой задачи на нашем евразийском пространстве. Н. С. Хрущев не нашел этого пути. Его деятельность оценена как волюнтаристская, не основанная на знаниях и применении объективных экономических законов и научно-техническом прорыве. Забегая несколько вперед, это можно отнести и к деятельности руководителей партии и государства в послехрущевский период, вплоть до разрушения СССР.

Однако вернемся к нашему повествованию. В крае из множества задач, которые возлагались на отдел, одной из главных была организация работы правоохранительных органов, обеспечение эффективного взаимодействия их с общественностью.

Проблемы правопорядка в молодежном крае имели свою специфику. Она обусловливалась отрывом от семейного воздействия молодых целинников, прибывших по путевкам комсомола со всех концов страны.

В довоенные годы, несмотря на принимавшиеся интенсивные меры по индустриализации страны, требовавшие перераспределения трудовых ресурсов между селом и городом, еще были, хотя и не в полной мере, живы традиции сохранения семьи, всех ее поколений в зоне проживания предков. Большие разрушения этих традиций привнесла Великая Отечественная война. Массовые перемещения беженцев, формирование новых центров военной промышленности в Заволжье и на Урале были тому причиной. Целинный край в этом отношении выглядел как зона дальнейшего ослабления семейных воспитательных традиций, сохранявшихся и имевших особое влияние в этом смысле на протяжении всего времени становления Российского государства.

Были понятными и некоторая распространенность среди молодых поселенцев правонарушений, и та нетерпимость к ним в обществе, сформировавшаяся в обстановке патриотического и духовного подъема. Речь не идет о каких-то чрезвычайных обстоятельствах. Распашка целины и обустройство молодежного края осуществлялись на энтузиазме посланцев комсомола, их чистыми руками и с высокими помыслами. И любые нарушения морали, закона были нетерпимы. Комсомол края, партийный комитет добивались максимального устранения условий, способствовавших правонарушениям.

Кроме разнообразных общественных мероприятий, по предложению отдела была значительно сокращена продажа крепких спиртных напитков. Полностью прекращена поставка в торговую сеть питьевого спирта. До этого спирт был повсеместно и широко распространен, так как водка, вино и пиво в зимнее время не выдерживали холодов, замерзали при их перевозке.

Как показали первые годы работы в крае, неуместными были и некоторые формы организации торговли (так называемые закрытые распределители, спецмагазины для партийного и советского актива и др.), планирование завоза товаров без учета молодости края.

Особо бросались в глаза традиционно штампованные решения судебных органов о лишении свободы за незначительные правонарушения, хулиганство, мелкие кражи, обмер, обвес, обсчет покупателей и тому подобное. Такие решения во многих случаях приводили к разрушению молодых семей, пополняли ряды сирот.

Эти и другие мысли я привел в своем выступлении в 1963 году на совещании в ЦК КПСС, где были собраны заведующие отделами адморганов ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов партии страны. На совещании присутствовали все союзные руководители правоохранительных ведомств.

Я не юрист, по специальности — инженер-механик путей сообщения. И выступление мое, видимо, было воспринято не как юридический анализ положения дел, а как отражение действительности со всеми острыми жизненными проблемами. И, по всей вероятности, из-за него после ликвидации Целинного края как административной единицы Казахской ССР меня в 1965 году пригласили на работу в ЦК КПСС в качестве инструктора Отдела административных органов по союзным республикам. В то время еще было Бюро ЦК КПСС по Российской Федерации и, кроме имевшегося союзного, был также Отдел административных органов как структурное подразделение Российского бюро.

В Отделе я курировал судебную систему. В то время председателем Верховного суда Союза ССР был Александр Федорович Горкин, работавший до этого секретарем Президиума Верховного Совета СССР. Мне представлялась возможность присутствовать практически на всех заседаниях Верховного суда. Для меня это была хорошая, запоминавшаяся школа. Александру Горкину в то время было под семьдесят. Подходы его к любому делу, вынесенному на рассмотрение Коллегии, были настолько взвешены и пронизаны заботой о человеке, попавшем в правоохранительные жернова, что мне поначалу приходилось удивляться его необыкновенной доброте и соучастию к судьбе тех, кто, пройдя все предыдущие инстанции, взывает к истинному правосудию в самой верховной сфере или просит смягчения наказания.

Знакомство с работой Верховного суда и его председателем отложилось в моей памяти на всю жизнь. Я вплотную соприкоснулся здесь с греховной стороной жизни людей и тем, что, несмотря на испорченность и жестокость клиентов судебной системы, к ним надо относиться как к жертвам всевозможных жизненных неурядиц и неудовлетворительного воспитания в семье и обществе. За время работы на транспорте, в общественных и партийных организациях мне приходилось видеть всякое. Послевоенные пятидесятые годы были трудными, они сопровождались не только экономическими сложностями, но и ломкой многих былых добрых традиций, вспышкой преступности, неустроенностью миллионов, возвратившихся с полей сражений, эвакуации и мест лишения свободы. С издержками того времени мне приходилось сталкиваться непосредственно. В период работы на железной дороге я был народным заседателем. И, как у любого нормального человека, у меня вырабатывалось негативное отношение к людям, вступившим на преступный путь. Подход Александра Федоровича Горкина к осужденным серьезно поправил мои воззрения на эту сторону жизненных проблем. Из контактов с Верховным судом и его председателем я вынес интересное для себя суждение, что в старости люди, подчас, приходят к двум противоположным полюсам: одни с годами становятся добрее и снисходительнее к человеческим слабостям, другие ожесточаются и становятся недоброжелательными и злобными.

Судами занимался я недолго. В порядке отступления, следует отметить, что после объединения в 1953 году МВД и МГБ в МВД СССР в следующем, 1954 году, был образован Комитет государственной безопасности СССР, а еще через год создано Министерство внутренних дел Российской Федерации. В 1960 году Н. С. Хрущев счел необходимым ликвидировать союзную надстройку — МВД СССР. Его функции были переданы республиканским министерствам. Республиканские министерства были переименованы в министерства охраны общественного порядка. После прихода к руководству ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева вскоре, в 1966 году, было принято решение о воссоздании союзного Министерства внутренних дел. Упразднено Бюро ЦК КПСС по Российской Федерации, а с ним — и Отдел адморганов по РСФСР. В объединенном Отделе, в секторе органов внутренних дел, мне была поручена кадровая линия.

Наш сектор возглавлял Константин Иванович Никитин, затем, после его ухода в МВД СССР, — Альберт Иванович Иванов, грамотный юрист и добрый товарищ. Он брал на себя заботу по обобщению материалов и завершению подготовки записок и проектов решений ЦК по актуальным вопросам органов внутренних дел и внутренних войск. В секторе в 1966-1970 годах инструкторами работали Александр Федорович Курилов, Владимир Емельянович Крутских, Владимир Григорьевич Борисенков, Владимир Петрович Илларионов, Сергей Иванович Пристанский.

В связи с решением о воссоздании союзного Министерства внутренних дел (вначале оно именовалось по типу российского — Министерством охраны общественного порядка) встал, прежде всего, вопрос о российском Министерстве. Сохранять его или союзное Министерство будет исполнять и роль российского? На этот счет были разные мнения. Нам было известно, что Н.А. Щелоков, назначенный на пост министра, считал ненужным оставлять российское Министерство. Совет министров РСФСР был другого мнения. В нашем секторе вначале превалировала мысль о необходимости сохранения российского ведомства, однако несколько позднее сектор, под влиянием мнений свыше, стал приверженцем того решения, что союзное Министерство будет непосредственно нести ответственность за работу органов внутренних дел в Российской Федерации.

Николай Анисимович Щелоков не был юристом и не работал в правоохранительной сфере. С учетом этого ряд наших товарищей несколько скептически отнесся к его назначению на такой масштабный и специфический пост. Однако жизнь показала, что никто из министров ни до него, ни после, не сделал того, что сумел он.

С образованием союзного Министерства, Отдел административных органов ЦК и сектор напряженно работали над укомплектованием кадров центрального аппарата. Заместителями министра из российского МООП были переназначены Владимир Петрович Петушков, Николай Иванович Пилыцук и Александр Васильевич Куреев. Вскоре получили назначение заместителя министра: Константин Иванович Никитин, бывший заместитель Главного военного прокурора Борис Алексеевич Викторов, Борис Тихонович Шумилин, призванный с поста министра внутренних дел Белоруссии, а также Михаил Петрович Усков — выдвиженец из когорты секретарей обкомов партии.

Вопросы по этому рангу сотрудников Министерства решались на самом верху, в Политбюро. Отдел непосредственно участвовал в отборе кандидатов на эти посты. Однако основной его заботой были службы. В российском Министерстве все милицейские службы были объединены в Главном управлении милиции, ГУМе. Кроме этого, были управления: кадров, исправительно-трудовых учреждений, следствия, противопожарной охраны и другие. С учетом новых масштабов работы было принято решение на базе ГУМа образовать: Главное управление уголовного розыска, Главное управление по борьбе с хищениями социалистической собственности и спекуляцией, Главное управление административной службы (позже оно было названо Главным управлением охраны общественного порядка), Управление транспортной милиции, Управление госавтоинспекции, 8-е Управление (по работе в закрытых городах) и Управление вневедомственной охраны.

Мне, как куратору кадровой линии, приходилось непосредственно участвовать в обсуждении кандидатур на замещение должностей не только в центральном аппарате МВД, но и вплотную заниматься этими проблемами по республиканским министерствам и руководящим органам в российских регионах. Серьезных затруднений в подборе кадров не имелось. В послевоенные годы успели пройти школу организаторской, управленческой работы многие молодые юристы. Основное внимание Отдела и сектора по органам внутренних дел было уделено налаживанию работы союзного Министерства, его коллегии.

Необходимо иметь в виду, что отсутствие союзного Министерства негативно сказалось в ряде республик страны на уровне правоохранительной деятельности. Начали возникать даже антимилицейские выступления. Особо остро проявилась слабость организации работы органов внутренних дел в некоторых областях Казахстана, в Киргизии и других регионах. Коллегия и министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков, ознакомившись с этими тенденциями и другими острыми проблемами системы, в середине 1967 года направили в ЦК КПСС записку «О неотложных мерах по укреплению органов милиции и повышению их авторитета».

В целом, не только их милицейская составляющая нуждались в серьезном совершенствовании на многих направлениях. Конечно же, главной была забота о подготовке кадров, формировании системы высших специальных учебных заведений. Немаловажное значение имели вопросы материально-технического обеспечения служб, а также всестороннее укрепление важнейшего низового звена — городских и районных органов внутренних дел.

Первые шаги Николая Анисимовича в качестве союзного министра особо интересовали Отдел и его руководителя Николая Ивановича Савинкина. Дело в том, что после гибели заведующего Отделом адморганов ЦК КПСС Николая Романовича Миронова (1964) Савинкин как первый его заместитель оставался исполняющим обязанности заведующего. В таком положении ему необходимо было учитывать то обстоятельство, что начало деятельности союзного министра должно быть тщательно выверенным, с учетом обстановки в стране, и отвечающим требованиям ЦК КПСС. Инициативы Щелокова, еще недостаточно освоившегося в новом для него деле, требовали всестороннего изучения и тщательной оценки. Это вызывало у Николая Ивановича естественные чувства беспокойства и настороженности. Его положение усугублялось тем, что он все еще оставался исполняющим обязанности. Решение о заведующем затягивалось. Эта ситуация затрагивала настроения всего Отдела, особенно сектора органов внутренних дел. Сектор со всем вниманием относился к проблемам, которые предстояло решать Министерству, его руководству. Все заседания коллегии, крупные совещания по актуальным вопросам работы системы МВД обязательно посещались сотрудниками сектора. Чаще всего мне приходилось участвовать в работе коллегии, а также в мероприятиях, связанных с кадровыми проблемами. Заведующий Отделом внимательно выслушивал нашу информацию, в которой мы, как правило, одобряли позиции руководства Министерства. Благодаря Щелокову, его энергичному напору и, конечно же, предметной поддержке Отделом предложений, требовавших внимания высших инстанций, удалось решить неотложные вопросы повышения денежного содержания сотрудников системы, введения для милиции званий военного приближения; внедрить новую, более привлекательную и качественную милицейскую форму; создать дополнительно целую сеть (17) специальных высших учебных заведений и академию по подготовке руководящих кадров; переформатировать систему внутренних войск, идентифицировать ее с вооруженными силами страны; избрать профилактику правонарушений, как важнейшее направление в деле обеспечения правопорядка, а также предпринять надлежащие меры по ряду других важных для служб социальных и материально-технических проблем.

Прямо скажем, неоценимое значение в продвижении необходимых политических и административно-организационных решений по системе МВД имело то обстоятельство, что Н. А. Щелоков и Л. И. Брежнев были не только знакомы еще с конца тридцатых годов. Оба работали в Днепропетровске в одно и то же время. Щелоков — секретарем одного из райкомов, затем председателем Днепропетровского горисполкома, а Брежнев — секретарем обкома партии. С тех пор они не теряли друг друга из вида. Были рядом под Сталинградом и на южных фронтах Великой Отечественной войны. В послевоенное время — в Молдавской республике. Дружба эта базировалась на единых понятиях о смысле жизни, об интересах трудового народа, о целях развития государства и его важнейших структур и т. п.

Одним из достижений Отдела административных органов, связанных с периодом, когда министр внутренних дел опирался на поддержку Генерального секретаря ЦК КПСС, была выработка правильной ориентации прессы, писательской среды, работников искусств в освещении деятельности правоохранительных органов, особенно милиции, и проблем борьбы с преступностью в целом. Достаточно сравнить, как представлялась деятельность милиции в те времена (фильмы «Рожденная революцией», «Деревенский детектив», «Место встречи изменить нельзя» и другие) и в настоящее время. Не будем перечислять ни показываемых ныне фильмов о милиции, ни иных литературных, художественных произведений, касающихся правоохранительной деятельности. Хотя они подчас правдиво отображают нынешнюю непривлекательную действительность.

Проявленная в период работы Щелокова забота государства о социальных составляющих жизни работников органов внутренних дел, о подготовке кадров и оснащении системы научно-техническими средствами позволили в короткий исторический срок значительно поднять уровень работы районных, городских и региональных организаций Министерства, повысить авторитет работника милиции, следственного аппарата, противопожарной службы, службы исполнения наказаний и других А главное — повысить авторитет милиции в глазах трудового народа.

Итогом деятельности политических и правоохранительных органов второй половины прошлого века был самый низкий уровень преступности в нашей стране среди стран так называемого цивилизованного мира.

К сожалению, в настоящее время, когда в стране обосновались капиталистические порядки и резко изменились в сознании значительного большинства граждан активного возраста жизненные ориентиры, а главным в жизни стали деньги, богатство, прибыль, резко возросла преступность. Россия встала в строй государств, занимающих по уровню правонарушений «передовые» позиции. В известной мере эти обстоятельства являются также результатом значительного ослабления борьбы с преступностью, связанного с падением уровня профессионализма сотрудников милиции и следствия. Нынешний уровень оплаты труда работников системы МВД, как говорится, не выдерживает никакой критики. В результате этих и некоторых других причин органы внутренних дел поражаются такими пороками, как служебные злоупотребления, поборы, взяточничество, нарушение законности при проведении оперативных мероприятий, дознания и следствия.

Социальный статус, заработная плата сотрудников правоохранительной сферы играют важную роль. Здесь можно применить армейский постулат: если мы будем плохо содержать милицию, то государству придется кормить в местах не столь отдаленных все более значительное число отбывающих наказания.

Мы уже затрагивали тему взаимоотношений Щелокова с Отделом административных органов ЦК КПСС. Они в целом были взаимоприемлемыми. Однако в первоначальный период становления Министерства проявлялись отдельные инсинуации, которые можно отнести к процессу самоутверждения руководителя ведомства, к прояснению вопроса: «кто в доме хозяин?». Я говорю о серьезной размолвке между Щелоковым и заместителем заведующего Отделом Грачевым, который курировал правоохранительные секторы. Николай Анисимович, затрагивая на одном из совещаний вопрос о нецелесообразности привлечения к реальным срокам лишения свободы лиц за мелкие правонарушения, для «красного словца» привел известный пример обращения к присяжным заседателям дореволюционного суда выдающегося адвоката Ф. Н. Плевако. Он с пафосом вещал, что Россия за свою тысячелетнюю историю пережила всевозможные напасти и в борьбе с ними окрепла, но она, Россия, погибнет, ибо не переживет того, что старушка украла чайник стоимостью 30 копеек.

В перерыве совещания Грачев сделал Щелокову замечание по этому эпизоду его речи. Однако министр замечания не принял. Между ними явно возникла неприятная ситуация. Конечно, этот инцидент лишь отражал уже имевшиеся расхождения между министром и заместителем заведующего Отделом. Они касались важных вопросов организации работы вновь созданного союзного ведомства и привели, по моему мнению, к тому, что Грачев ушел со своего поста. А это был исключительно авторитетный работник ЦК, которого уважали в Отделе за высокую эрудицию и добрые человеческие качества. После него правоохранительный блок ведомств курировали Николай Петрович Малышков, затем Виктор Иванович Гладышев. Но это были руководители несколько другого уровня и качества.

Чтобы завершить эту тему и ради объективности, следует сказать, что на этом эпизоде закончились нежелательные эксцессы между министром и Отделом. В практической повседневной работе Николай Анисимович всегда с вниманием относился не только к руководителям Отдела, но и к мнению сектора и отдельного инструктора.

Устоявшимися принципами работы Отдела, его правоохранительных секторов были не только непрерывный анализ положения дел в целом по стране, республикам и регионам, но и систематические выезды бригад, в том числе комплексных, с привлечением сотрудников широкого круга министерств и ведомств для всестороннего изучения состояния преступности, деятельности партийных, советских органов на ниве воспитания, а также эффективности правоприменительной практики, качества работы милиции, следствия и т. д. Комплексность использовалась практически всегда, даже если основной предмет изучения касался только органов внутренних дел или, например, органов юстиции, суда, прокуратуры.

Запомнился выезд во второй половине шестидесятых с комплексной проверкой в Тамбовскую область. Возглавлять бригаду было поручено мне. Бригада включала в себя около тридцати сотрудников различных ведомств, которые так или иначе были связаны с вопросами обеспечения правопорядка, воспитания, трудового использования молодежи, организации спортивной, культурно-массовой работы и т. п. В основе работы бригады было изучение деятельности партийной организации области. Необходимо было выявить, как она через свои местные и производственные структуры руководила работой по повышению уровня социальной составляющей в жизни людей, а также культурно-просветительской, спортивной деятельностью, которые играют важную роль в создании положительного настроя в обществе, особенно в молодежной среде.

В итоге более чем месячного изучения всех аспектов проблемы преступности бригада ЦК сделала вывод, что заметный и системный рост правонарушений в этой типичной для страны, особенно для Российской Федерации, области является результатом недостаточного внимания обкома партии, всей властной структуры вопросам организации жизни людей в той ее части, которая выходит за рамки производственной деятельности и обеспечения материальных потребностей населения.

На статистических выкладках работы организаций и ведомств Тамбовской области это было не только подтверждено, но наглядно указано на тот перекос, который неизбежно приводил к разрастанию правонарушений вопреки тому, что по всем экономико-социальным направлениям область двигалась хорошими темпами вперед.

Конечно, были соответствующие замечания и рекомендации по ведомствам и, прежде всего, критический разбор деятельности правоохранительных органов с указанием на главные, принципиальные недостатки — слабость предупредительной, профилактической направленности, на положенный в основу стиль работы органов милиции и прокуратуры «от совершившегося преступления».

В задачу бригады не входило вынесение итогов проверки на рассмотрение Секретариата ЦК. По согласованию с Отделом мы доложили результаты работы бригады и ее выводы на расширенном заседании бюро Тамбовского обкома партии, которое полностью согласилось с нашими оценками и предложениями и приняло решение использовать их в своей практической работе. Записка по итогам работы была доложена руководству Отделом, в данном случае — заместителю Н. И. Савинкина Николаю Петровичу Мальшакову. Он, как уже было сказано ранее, в то время был куратором правоохранительных ведомств. Неожиданно для меня и всего сектора Мальшаков принципиально не принял выводов бригады, упрекнул меня, что я отвлек проверку на партийно-политическую сторону проблемы обеспечения правопорядка, вместо того чтобы сосредоточиться на системе органов внутренних дел. Я категорически не согласился с его подходом к оценке работы бригады. Каждый из нас остался при своем мнении. Поскольку проверка не входила в план работы Секретариата ЦК, а замыкалась на Отделе, то, как говорится, в сухом остатке было лишь несогласие начальника с мнением не только многочисленного коллектива проверяющих, но и бюро Тамбовского обкома партии. Лично меня не беспокоило такое отношение Мальшакова к выводам бригады. Дело в том, что нам, всем работникам правоохранительных секторов, представлялось, что он в ЦК попал случайно, по знакомству. Мы не считали нужным выяснять подробности прихода Мальшакова в штаб партии. Мы знали, что до ЦК он работал прокурором одной из приволжских областей и что, по мнению товарищей из этой области, он был не лучшим прокурором.

Будет уместным в этой связи остановиться на том, что уже в шестидесятые годы подбор кадров на самые ответственные посты в ЦК КПСС и другие высшие инстанции государства осуществлялся, не всегда исходя из объективных оценок подготовки кандидата к той или иной роли.

Несколько отступая от общего хода повествования, хотелось бы остановиться на таком моменте. В те годы в аппарате ЦК КПСС, как и во всех партийных организациях, проводилась партийно-политическая учеба, естественно с профессиональным уклоном. В рамках этой учебы мне представилась возможность подготовить реферат на тему подготовки и расстановки кадров. В нем я критически отнесся к методам работы партии в области кадровой политики. В условиях, когда государство имеет все возможности готовить кадры в плановом порядке, идя «от меньшего к большему», партия (как правящая сила) по-прежнему руководствуется послереволюционным принципом подбора кадров. Острая нужда требовала в те годы отбирать из имевшихся спецов и подающих надежды революционных деятелей нужных организаторов и ставить их на соответствующие должности. Многие из них вырастали в крупных хозяйственных и иных руководителей. Однако и спустя десятилетия этот принцип оставался основным, главенствующим в деятельности партийных комитетов всех уровней. Для убедительности я приводил пример по проблеме подбора председателей колхозов. Сам я вырос в селе, на комсомольской и партийной работе постоянно, так или иначе, был связан с проблемами сельскохозяйственного производства. Приходилось удивляться, что председателями колхозов райкомы партии навязывали колхозникам людей, подчас совершенно не пригодных к этой работе, не знающих ни села, ни сельского хозяйства. А ведь кадры руководителей колхозов можно и должно было готовить специально. Нужда в них, хорошо подготовленных для этой специфической деятельности, была огромной. В послевоенный период на селе, благодаря заботам государства, уже мало кто имел лишь начальную школу. К середине прошлого столетия в каждом колхозе были инженеры и агрономы и проявившие себя руководители бригад, ферм, ремонтных мастерских и т. и. Среди них, а не среди инструкторов райкомов, надо было отбирать людей с организаторскими способностями и направлять на специальную учебу по подготовке председателей колхозов.

В такого рода методах, естественно, нуждалась вся кадровая проблематика.

Должен констатировать, что Отдел административных органов ЦК в шестидесятые годы представлял собою мощный коллектив профессионалов в военном деле, правоохранительной сфере, области обеспечения государственной безопасности, гражданской авиации и некоторых других военно-административных направлениях. Отдел насчитывал свыше пятидесяти сотрудников и представлял собою спаянный организм, где превалировал дух принципиального и ответственного подхода к делу, где каждый имел свое мнение по рассматриваемым вопросам, ибо был не только знатоком своей линии работы, но и сложившейся самостоятельной личностью. Не случайно, что из Отдела вышло немало масштабных военных деятелей, заместителей руководителей правоохранительных ведомств (В. В. Найденов, Б. В. Заботин, И. М. Останний, Ю. Д. Северин, П. С. Богданов и др.). Александр Яковлевич Сухарев возглавлял Прокуратуру Союза ССР. Такие работники аппарата ЦК могли отстоять свою правоту, добиться понимания своего мнения не только у руководства Отдела, но и в Секретариате ЦК и Политбюро.

Запомнился интересный эпизод из жизни Отдела, когда коллектив четко и жестко высказал свое мнение в отношении первого заместителя заведующего Отделом Николая Петровича Мальшакова.

Шло отчетно-выборное партийное собрание Отдела. Обычно в состав партбюро от руководства избирался первый заместитель заведующего. В данном случае, по традиции, в предварительный список состава бюро был включен Мальшаков. Секретарем партбюро был заведующий одним из военных секторов — Александр Иванович Голяков. Я был у него заместителем.

Перед принятием решения по отчету Бюро и его избранием был перерыв. Я хорошо знал настроение коллектива в отношении Мальшакова, как случайного человека в аппарате ЦК, человека, который полагал, что коль скоро он является руководителем — значит, может поучать каждого, а его мнение по любому вопросу — «истина в последней инстанции». Так вот, в перерыве я коротко провел с коммунистами беседу, суть которой сводилась к тому, что мы, как ответственные перед партией сотрудники аппарата ЦК, должны использовать возможности нашей внутренней партийной жизни и доложить коллективно Центральному комитету, что Мальшаков не может представлять руководство Отдела административных органов. Со мной согласились, и Мальшаков на выборах бюро был забаллотирован.

Конечно, такой инцидент, возможно, впервые возник в практике работы аппарата ЦК. И вряд ли подобное было и позднее... Буквально на следующий день меня приглашают в партком аппарата ЦК. Никакого «крутого» разговора со стороны секретаря парткома не последовало. Я просто и ясно рассказал, что коллектив Отдела таким путем высказал свое отношение к этому руководителю, и целесообразным было бы ЦК практически учесть, что при решении вопроса о назначении Мальшакова допущена ошибка и ее надо исправить.

Вскоре Николай Петрович был назначен председателем Верховного суда РСФСР. Конечно, и эта работа требует и высокого интеллекта, и других положительных качеств. Однако Верховный суд — коллегиальный орган, в котором нивелируются недостатки отдельных работников системы и это все же не штаб руководящей партии.

Я продолжал работать в Отделе. Было похоже, что ситуация с Мальшаковым не повлияла на мое положение сотрудника ЦК. Лишь после трагической гибели начальника Управления транспортной милиции МВД Дементьева, министр внутренних дел запросил мою кандидатуру для замещения вакансии. В этом случае, по всей вероятности, основную роль сыграли моя «коренная» специальность железнодорожника и то, что Щелоков меня знал по контактам на заседаниях Коллегии и различных служебных совещаниях.

Ситуация, связанная с Николаем Петровичем Мальшаковым, показывает, что в аппарате ЦК КПСС еще и в начале второй половины прошлого столетия превалировал здоровый

и принципиальный настрой, который позволял очищать высший партийный орган от случайных «выдвиженцев», тем более от примазавшихся беспринципных и вредоносных личностей. Возможно, такое положение было не во всех звеньях аппарата и не до конца восьмидесятых. Ибо разрушения, произошедшие в государстве в девяностые годы, явились результатом деятельности не только предателей, но и пассивного состояния, прежде всего, всей массы сотрудников ЦК КПСС, Совмина, правоохранительных органов и других. А если совместить это состояние высшего государственного аппарата с бездарным, а скорее всего, с целенаправленным подбором руководящих кадров, которые в силу своих природных или привитых извне качеств были ориентированы на разрушения, а не на созидание и укрепление, то становится более понятным феномен падения могущественной державы.

Ярким примером привнесения в практику государственной деятельности разрушительного начала является назначение в конце 1982 года министром внутренних дел СССР Федорчука, работавшего ранее председателем КГБ Украины, затем непродолжительное время возглавлявшего союзный Комитет государственной безопасности. Используя накапливавшееся годами соперничество между КГБ и МВД, Федорчук, получив карт-бланш от Генерального секретаря ЦК Андропова, учинил разгром руководящих кадров системы органов внутренних дел Союза по надуманным предлогам и фальсифицированным обвинениям.

Трудно не согласиться с мнением многих патриотов, что в стране в ходе «холодной войны» создавалась «пятая колонна», которая занимала важные научные, политические, хозяйственные и иные позиции, действуя из которых, можно было привносить в дела государства не только разлад, но и готовить настрой среди интеллигенции, части творческих работников и обширной бюрократической среды на критическое отношение к социалистическим реальностям.

Вторая половина прошлого столетия была характерна распространением, прежде всего среди молодежи, так называемого вещизма, излишнего увлечения западными образцами культуры, высоким уровнем жизни и т. п. Эти увлечения проникали в ту же интеллигентскую и бюрократическую среду, а со временем благожелательно воспринимались среди комсомольского и частично — партийного актива. Все это нарастало исподволь, начиная из призывов Хрущева догнать и перегнать Америку, которые интерпретировались в обывательской среде как задачи обеспечения прежде всего достойного уровня материального благополучия, и не более того. Высокие духовные идеалы равенства и справедливости отходили все дальше на задний план. Распространялось мнение, что социалистический путь развития цивилизации, как путь, не обеспечивающий более высокой производительности труда (по Ленину), а отсюда и лучшей материальной обеспеченности, в нашем, советском исполнении требует соответствующей корректировки. Конечно, при этом не бралось во внимание то, что страна, получившая в свое наследство вековую отсталость от Запада, пережившая разруху Гражданской войны и невообразимые тяготы Отечественной, не могла в такие короткие сроки выдвинуться по многим жизненным параметрам вровень с передовыми экономически развитыми капиталистическими странами Запада. Важным сильнодействующим фактором была навязанная по окончании Второй мировой войны гонка вооружений, направленная на истощение экономики нашей страны и, в конечном счете, на ее разрушение.

При оценке в так называемой интеллигентской среде положения дел в СССР по недомыслию не принимался (да и сегодня не принимается) во внимание такой очевидный фактор, как природно-климатический. Страна — бывший Советский Союз (и нынешняя Россия), — раскинувшаяся на огромном северном пространстве Евразийского материка, в силу только вышеназванных климатических и географических условий вынуждена затрачивать на конечный потребительский продукт значительно большее количество труда. А значит, себестоимость продукции всегда в основном будет более высокой по сравнению с такой же продукцией, производимой в других государствах. Лишь значительное занижение стоимости труда при формировании цены товара может в какой-то мере нивелировать эти особенности. Для выхода в этих условиях на уровень передовых был и остается необходимым научно-технический и организационно-технологический прорыв во многих производственных областях. И это, по моему убеждению, является непреложным условием соревновательности России (бывшего Союза ССР) с развитым Западом.

Конечно, меры по обеспечению научно-технического прогресса принимались на протяжении всего постреволюционного развития государства. Иначе страна, ее народ не смогли бы выжить во враждебном окружении и тем более победить в невиданно тяжелой войне с фашизмом. Однако основные усилия по развитию научных и технических изысканий вынужденно направлялись на обеспечение военного паритета с наиболее вероятным противником, прежде всего с Соединенными Штатами Америки. Сказать, что в стране все делалось для того, чтобы не только в военной области, а и по всем иным направлениям жизнедеятельности мы выходили на передовые позиции, было бы неправильным, необъективным. Для ускоренного экономического и социального прогресса в послевоенный период нужно было создавать такое напряжение государственной воли, какое было при Сталине в тридцатые годы, при индустриализации страны. Однако в десятилетний хрущевский период и последующее время, вплоть до разрушения государства, не обеспечивались темпы развития экономики, научно-технического прогресса, которые были бы адекватны потребностям времени и смогли бы придать необходимое ускорение в соревновательности с остальным развитым миром.

В чем же причина? Почему после Великой Победы страна не смогла пойти по пути прогресса такими шагами, которые обеспечили бы ее победу в мирном соревновании с капиталистическим миром? Надо подчеркнуть, что эта задача была воистину эпохальной, неимоверно трудной. Тем более что ее надо было решать в условиях враждебного отношения сильного капиталистического окружения. Нужны были новые научные подходы в строительстве социалистического государства в новых исторических, научно-технических условиях, при новых социальных вызовах. А новых целенаправленных теоретических разработок, к сожалению, не имелось. Как не имелось и теоретиков, способных решать такие важнейшие задачи. Зато во второй половине XX века образовался (по «недосмотру» КГБ) целый сонм так называемых диссидентов, которые со всех сторон критиковали государственный строй, его политическую и экономическую деятельность, ничего существенного не предлагая для улучшения положения дел, а лишь дискредитируя социализм в глазах мировой общественности.

Для обеспечения высочайших темпов прогресса во всех жизненных областях требовались и кадры государственных руководителей другого уровня. Руководителей, которые могли перейти от методов военно-мобилизационного порядка, какими с успехом воспользовался Сталин, к методам, обеспечивавшим широкое участие всего общества, его научных, политических, технических, социальных сил в выработке нужных решений и их осуществлении.

Этот период двадцатого века характеризовался стремительностью научно-технического прогресса. Для руководства государством в этих условиях нужны были кадры, соответствующие высоким требованиям непрерывного прогресса во всех сферах жизни государства, а не только лишь те, которые прошли достойную жизненную школу. Ускоряющиеся перемены в экономике, науке, в социальной сфере вызывали также необходимость ограничения во времени замещения тем или иным деятелем государственного (политического) поста. У нас же все сохранялось «по старинке». Генеральный секретарь, фактически глава государства Брежнев удерживается во власти шестнадцать лет, а вместе с ним и основной государственный костяк. Далее вместо решительного обновления всей властной верхушки — восход «на престол» одного за другим больных старцев: Андропова, Черненко. И наконец, «воцарение» Горбачева — деятеля, который «всю жизнь стремился изнутри разрушить советскую систему», и в чем он при помощи своей ученой жены весьма преуспел.

Теперь зададимся вопросом: возможной была бы такого рода ситуация, приведшая к катастрофическим последствиям — развалу «империи», если бы политический строй государства базировался не на одной-единственной партии, а на партиях, которые могли бы реально сменять друг друга на основе демократического противостояния? Конечно же, нет! Сложиться такой ситуации было бы проблематично.

Представляется необходимым особо выделить ошибочность построения политической системы власти с опорой на

одну партию. Как бы ни поощрялись критика и самокритика в партийной жизни, все равно человек, а с ним и общество, устроены так, что всегда находятся оправдания ошибкам и возможности для самоутверждения и самоуспокоения. Видимо, в любом случае такая организация политической жизни приводит в конечном счете в тупик, самовырождается или перерастает в различные формы авторитаризма, волюнтаризма или деспотии.

Если свести воедино:

— системно-плановую деятельность Запада по устранению социализма, а значит, в первую очередь СССР, с исторической арены. Использование в этих целях всевозможных путей, в том числе и гонки вооружений, втягивание в афганские события и т. п.;

— построение «пятой колонны» внутри Союза ССР, которая всячески способствовала ослаблению государственного, политического механизма, снижению экономического потенциала и социального уровня жизни народонаселения;

— насаждение восприятия зарубежной жизни как желаемых достижений, выхолащивание основополагающих духовных опор — православия и коммунистических идеалов и замена их вещизмом, стремлением к богатству, нравственное растление молодежи и т. д. и т. п.;

— отставание в экономическом и социальном плане от развитых капиталистических стран, базирующееся, с одной стороны, на тяжелых природно-климатических условиях, а с другой — на недостаточных волевых, организационных и научно-изыскательских усилиях со стороны государства;

— однопартийность, как ошибочное общественно-политическое устройство, приводящее к застойным явлениям;

— подбор и расстановку на ключевые посты негодных кадров или скрытых и явных предателей (Ельцин, Яковлев, Горбачев, Шеварднадзе, Строев и др.) или так называемых перевертышей, которым несть числа и которые ничтоже сумняшеся немедля встроились в новую политическую, экономическую и государственную системы;

— отсутствие сплоченности руководящего ядра партии и мобилизационных усилий с его стороны по преодолению отставания и обеспечению должного ответа на вызовы времени. Вместо этого — непрерывная череда акций борьбы за власть (Хрущев и антипартийная группа Маленкова, Молотова, Кагановича и др.; Хрущев и Брежнев; Брежнев и «комсомольцы» Шелепин, Семичастный; и наконец, Горбачев и Ельцин).

— непонятное бездействие правоохранительной системы, и прежде всего службы Государственной безопасности, в предупреждении ползучего переворота и разрушения Союза ССР.

Так вот, если свести все вышеперечисленное воедино, то станет ясным, что последовательные и одновременные действия этих факторов не могли не привести к великой трагедии — разрушению Союза ССР и социалистической системы стран Европы. Заветная цель Запада, ставшая еще более острой после Великой Победы нашей страны над фашизмом, цель убрать с земной арены все более распространяющийся социалистический миропорядок наконец была достигнута.

В завершение хотелось бы высказать мнение многих, знающих правду о капиталистическом мире, что в нашей цивилизации «еще не вечер». Нынешнее частичное поражение социалистического уклада является результатом сопряжения массированного и изощренного наступления Запада на нашу страну и другие страны социалистического лагеря, с одной стороны, и с другой — значительного ослабления в постсталинский период идейно-политического совершенствования советского общества и резкого снижения организационного и научно-технического напряжения. В совокупности эти и иные факторы не обеспечивали паритета в жизненном уровне «соревнующихся» режимов, а способствовали распространению скептицизма среди неустойчивой части нашего общества. И подчеркнем еще раз, что в произошедшей трагедии важную роль сыграло предательство верхушки КПСС и других госструктур.

Вместе с тем, несмотря на некоторое отступление в данный исторический момент социалистического устройства жизни, опыт рационального использования имеющихся земных ресурсов и человеческого труда, освобожденного от эксплуатации и угнетения, не может быть не востребованным. Ибо ясно всем, думающим о будущем, что дальнейшее господство так называемого потребительского общества — капитализма — ведет к катастрофе, к гибели цивилизации. И только социализм, с его плановым хозяйством и справедливым отношением к человеку труда — основе основ общественного бытия, сможет сохранить жизнь человечества на нашей планете.

Их книги В.Ф. Некрасова

«Аппарат ЦК КПСС в погонах и без».

Издательство «Кучково поле», 2010 г.