12.03.2020

Центр «ЗВЕЗДА» подготовил к изданию книгу «Николай Першуткин. На рубеже эпох». Она повествует о жизни и службе бывшего начальника ГУООП МВД РФ генерал-полковника милиции Н.И. Першуткина. Предлагаем вам ознакомиться с отрывком, рассказывающем об одном из этапов становления негосударственной сферы безопасности.

Оружию нужен новый закон

Первый Федеральный закон «Об оружии» был принят в 1993 году, когда государство еще совершенно не освоилось в новых социально-экономических отношениях. Не удивительно, что с самого начала его действия сотрудники Управления почувствовали: он, не идеален и нуждается в поправках. Консультации с теми, кто строил свою деятельность в соответствии с данным законом и собственная наработанная практика только укрепляли в этом мнении. Со временем количество выявленных неудачных решений и несоответствий реалиям жизни оказалось столь большим, что стало ясно: закон надо серьезно дорабатывать. С этого момента можно говорить об окончании первого этапа развития системы контроля за оборотом оружия, частной детективной и охранной деятельностью в новых социально-экономических условиях.

Всероссийское совещание по реализации законодательства об оружии, частной детективной и охранной деятельности. Докладчик — Н.И. Першуткин. Ижевск, 1997 г.

Управление вышло с инициативой, которую поддержало руководство МВД. Была начата разработка нового Федерального закона «Об оружии».

Трудилось над ним преимущественно МВД России, а Главное управление охраны общественного порядка было головным в этом процессе. Наладили тесное взаимодействие с уголовным розыском, следствием, экспертно-криминалистической службой. А главное — правовым управлением, с сотрудниками которого подробно отрабатывались все нюансы проекта. Следует подчеркнуть вклад, который внесли в создание закона Валерий Васильевич Черников и Сергей Петрович Булавин, впоследствии ставший заместителем министра.

Чтобы хоть строчку внести в закон, требовалось множество согласований с различными инстанциями. А для этого услышать друг друга, найти понимание интересов всех ведомств, которое должно было обрести воплощение в законодательных документах. Это очень тонкая дипломатическая работа.

Имеющийся опыт, четкость выработанной позиции и внушительный багаж академических знаний позволяли представителям МВД России уверенно отстаивать интересы правопорядка в любых кабинетах. Чаще всего дискуссии вели Першуткин и Черников. Нередко им помогала Татьяна Николаевна Москалькова. Тогда она была одним из руководителей Правового управления МВД.

Постоянный контакт поддерживался с начальником Главного ракетно-артиллерийского управления министерства обороны РФ Николаем Ивановичем Карауловым. В 2000 году его сменил еще один Николай Иванович — Свертилов, при котором взаимоотношения с ГРАУ сохранились на столь же высоком уровне.

С руководством ГРАУ доводилось встречаться по оружейной тематике очень часто. Фундамент, на котором строились взаимоотношения, был прост: «У нас все оружие военное, а у вас — все гражданское и служебное». Главным полагались: сохранность боевого оружия, пресечение его нелегального распространения и изъятие ушедшего в нелегальное поле. Лаконичность этого принципа выливалась в масштабную и скрупулезную работу. В ГУООП знали проблематику обеспечения и сохранности оружия Минобороны не хуже, чем свою.

Оружие изъятое у преступников

Еще одним ведомством, взаимоотношение с которым требовало налаженного контакта, был Минюст. Ведь это вся «нормативка», согласования, масса разнообразных документов. Работали с Минюстом неизменно в одной связке.

Многие законы были подготовлены с Юрием Ивановичем Булгаковым из Госстандарта.

Наличие некоторых ведомств в этом списке может удивить стороннего читателя. Например, Министерство культуры! А это выставки оружия, тематические музеи: Артиллерийский музей в Санкт-Петербурге, Тульский музей оружия и т.д.

Здесь основной контакт поддерживался с Владимиром Алексеевичем Погодиным, великолепным специалистом в отечественном и иностранном оружии, знавшим наперечет все образцы, которые ходили по выставкам у нас и за рубежом. Без его мнения невозможно было бы полноценно отработать ни один нормативный документ.

Активно доводилось взаимодействовать с Александром Васильевичем Кибовским, который сегодня возглавляет Департамент культуры Москвы. А в те годы работал в отделе Департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ.

Как-то он приехал к Першуткину, неожиданно сказав, что хочет обратиться по личному вопросу. Просьба весьма удивила Николая Ивановича.

— Меня гложет, что я не служил в армии, — признался Кибовский, которому было тогда 24 года. — Посоветуйте, куда.

Першуткин с уважением отнесся к этому желанию и позвонил Караулову.

— Тут у меня сидит человек из Минкультуры, — объяснил ему Першуткин. — Кибовский Александр Васильевич, вы его знаете.

Начальнику ГРАУ тот был хорошо известен по совместным заседаниям по оружейной тематике.

— Конечно, хороший парень, — вспомнил Караулов.

— Возьмите его на подходящую службу, чтобы не пропал такой порыв где-нибудь в стройбате. Пусть хорошенько послужит да так, чтобы с оружием имел дело.

Кибовский в итоге был направлен в ВМФ. Получил медаль «За службу в морской пехоте». Это уникальный случай в истории современной Российской армии, когда кандидат наук проходил военную службу по призыву.

Непосредственно по закону «Об оружии» большая работа была проведена в Комитете по безопасности Государственной думы. В те годы его возглавлял Виктор Иванович Илюхин, который до 1991 года был старшим помощником Генерального прокурора СССР. На основе опыта совместной работы Николай Иванович Першуткин отзывается о нем, как о хорошем организаторе, руководителе, не оторванном от практики, предусмотрительном и вдумчивом юристе. Он умел увидеть реальную перспективу каждого положения, что очень помогло в совершенствовании проекта. Илюхин проявил глубокое понимание проблемы регулирования оружия и занял очень ответственную правовую позицию.

Каждое предложение, которое они осмысливали с Николаем Ивановичем, он оценивал со следующей точки зрения: к чему это приведет на деле. Написать легко, а как с этим жить людям? Он тянул на себе огромную работу. Прежде всего, хотел отстоять интересы оружейных заводов и сильно переживал, что у рабочих нет зарплаты, что остановлены производственные линии, на которых прежде выпускалось известное во всем мире оружие, что страна теряет профессиональное ядро в этой отрасли.

Научно-практическая конференция по контролю за оборотом оружия с участием М. Т. Калашникова. Ижевск, 1997 г.

Показателен в этом смысле один момент обсуждения. На одном из заседаний Комитета Першуткин категорически настаивал на том, чтобы ни в коем случае не разрешать использование автоматического оружия предприятиям и организациям с особыми уставными задачами — те, на которые законодательством РФ возложены функции, связанные с использованием и применением служебного оружия. Это, например, Российское объединение инкассации Центрального банка РФ или организации, осуществляющие охрану природы и природных ресурсов.

— Мы только успели изъять триста тысяч стволов, оборот которых по существу не контролировали! — доказывал Першуткин.

Илюхин же считал, что допустимо вновь отдать автоматы таким предприятиям и организациям.

— Николай Иванович, они же по сути государственные, — убеждал он со своей стороны.

Его позиция была продиктована тем, что в течение последних пяти лет ни в Туле, ни в Ижевске не было закуплено ни одного автомата Калашникова. Илюхин хотел гарантировать сохранение автоматного производства на заводах. Но такое решение несло серьезные риски для осуществления контроля за оборотом боевого оружия.

— Какие же они государственные, Виктор Иванович? — возражал поэтому Першуткин. — Там от государственного ничего уже не остается.

Однако и у Илюхина находились новые аргументы. Тогда Николай Иванович в последней попытке избежать решения, которое могло подорвать усилия МВД по наведению в отрасли порядка, обратился к Николаю Александровичу Безбородову, главному конструктору стрелкового оружия концерна «ИЖМАШ».

С 1965 года этот уважаемый инженер и изобретатель трудился на заводе, начав техником-конструктором. Под его началом была осуществлена коренная переработка СВД, что превратило винтовку, появившуюся еще в 50-х годах, в оружие, отвечающее современным требованиям.

Он был одним из тех, благодаря кому «ИЖМАШ» сохранил оружейное производство в 90-е годы. Он участвовал в создании карабинов «Лось», «Барс» и «Марал», организовал конверсию ряда моделей боевого стрелкового оружия в охотничье и спортивное, что позволило заводу пережить тяжелые времена.

— Николай Александрович, — повернулся к нему Першуткин, — ваша профессиональная оценка, что можно сделать из автомата, благодаря одним только навескам?

Безбородов встрепенулся. Как любой увлеченный своим делом специалист, он мог говорить об оружии долго и подробно.

— Что ж, Николай Иванович, всего на автомат можно сделать двенадцать навесок, в том числе подствольный гранатомет, который использует различные боеприпасы, включая бронебойно-зажигательные...

Чем больше говорил Безбородов, тем сильнее вытягивались лица присутствующих. Конструктор описывал уже не автомат, а какую-то карманную артиллерию!

Илюхин наклонился к Першуткину и, явно впечатленный выступлением, шепнул:

— Николай Иванович, так вы поэтому против?

— Ну а вы думали? Перед вами профессионал. Он все рассказал. Он отвечает за это. Вот и принимайте решение, готовы вы все это разрешить или нет.

Обсуждение данного вопроса было на этом закрыто.

Активно участвовал в разработке закона и Михаил Тимофеевич Калашников. У него была очень взвешенная оценка, касающаяся возможностей использования огнестрельного оружия населением. Николай Иванович Першуткин отмечает, что за долгие годы общения с легендарным конструктором у них ни разу не возникло разногласий ни в одном нюансе понимания тех или иных вопросов.

Когда перед Михаилом Тимофеевичем ставился какой-то вопрос или доводилась конкретная обстановка, он ненадолго задумывался, задавал несколько уточняющих вопросов, после чего объявлял готовое точное решение: «Нет, этого делать нельзя» или «Да, с этим можно согласиться».

— У меня ни разу не возникло повода подвергнуть его выводы сомнениям, — отмечает Николай Иванович Першуткин.   — При этом его постоянно осаждали с различными бизнес-проектами, в которых хотели использовать его имя. Но он никогда не переступал грань интересов безопасности. Михаил Тимофеевич как никто другой понимал, что такое стрелковое оружие и к чему может привести его неконтролируемое использование, нецелевое применение.

Руководитель и генеральный конструктор Тульского конструкторского бюро приборостроения Аркадий Георгиевич Шипунов рассказывает Н. И. Першуткину и заместителю главкома ВВ по вооружению П. Н. Ровенскому о пистолете ГШ-18 для МВД России. 2000 г.

Закон обретал свой окончательный вид сложно. До его рассмотрения в Госдуме ключевым эпизодом было заседание Совета Федерации, которое проводил председатель Егор Семенович Строев.

Было понятно, что, если заблаговременно не устранить разногласия по закону в верхней палате парламента, рассмотрение в Госдуме пойдет со скрипом.

В заседании участвовала половина действующих губернаторов, через которых самые разные заинтересованные стороны пытались переделать положения закона под себя.

Першуткину в ходе многочасового заседания пришлось ответить на десятки вопросов. Испытание было суровым, но он твердо стоял на принципах обеспечения безопасности, противодействия преступности и законного владения оружием.

Однако было ясно, что многие пришли на заседание с уже готовым решением, на которое дискуссия не влияла. Перевеса в голосовании добились противники закона.

Прекрасно понимая, что причины такого результата лежат не в плоскости объективной оценки текущей редакции проекта, Строев заметно разгневался. Еще до голосования его едва не вывел из себя один высокопоставленный выступающий, который явно плавал в обсуждаемой теме.

— Слушать вас нечего, вы ни о чем говорите! — строго обратился к нему Строев. — Доложите своему руководству, что мы ставим на вид: надо готовиться к таким обсуждениям!

Закрыл же заседание он следующими словами:

— Я предлагаю вам, уважаемые, сесть и еще раз подумать над законом, поработать с людьми, чьи интересы вы отстаиваете. А мы между тем создадим рабочую группу, — он назвал губернаторов, которые должны в ней участвовать. — Она подготовит согласованный проект. Ждать с принятием закона мы не можем!

Рабочая группа заседала два месяца. По итогам ее деятельности проект был направлен в Госдуму почти в той же редакции, в которой он находился к моменту обсуждения в Совете Федерации.

Тем, кто желал создать на годы вперед надежный фундамент этой непростой сферы, приходилось пробиваться через множество препятствий. Вокруг проекта вилось около сотни лоббистов, которые не гнушались и откровенных провокаций. Каждый из них пытался скорректировать закон в пользу служб безопасности, торговых организаций, отдельных производителей, крупных ЧОПов и т.д. и т.п.

Предстояло второе чтение закона. Николай Иванович вошел в зал заседаний, готовый к длительным спорам. Без спешки раздавались бумаги, на которых излагался проект. Першуткин знал его, пожалуй, наизусть, но едва ли не машинально взял документ, чтобы еще раз пробежаться по знакомым строчкам.

Со все большим изумлением он листал оказавшиеся в его руках страницы. Схватившись за голову, он вскочил и рванул к председателю, чтобы узнать, кто написал этот документ. Текст был подготовлен неизвестно кем с учетом интересов лоббистов.

Лишь за пять минут до начала заседания Першуткину через Комитет Государственной думы по безопасности удалось снять подложный проект с повестки заседания.

Напряженным оказалось даже третье чтение, которое обычно становится формальным. Позитивную роль в тех дискуссиях, которые окружили законопроект, сыграл В.В. Жириновский, проявивший глубокое понимание сложностей обсуждаемой сферы.

Звучало немало предложений, оторванных от реальности. Так, кто-то рекомендовал разрешить владение оружием депутатам Государственной думы. Именно В.В. Жириновский категорично высказался против. «Ну мы же не можем выдать парашюты летчикам? — доказывал он. — Тогда бы следовало выдавать парашюты и всем пассажирам! И мы не можем по этой же аналогии выдать оружие депутатам Государственной Думы». Его мнение предопределило отношение к этому аспекту.

Однако вновь и вновь возникала волна вопросов, хотя в законе уже давно согласовали каждую запятую. Проект пытались затормозить любым способом. Першуткину все труднее было сохранять самообладание. Прозвучал очередной примитивный вопрос. Не сдержавшись, Николай Иванович стукнул по перилам кулаком, в котором сжимал папку с бумагами. В этот момент В.В. Жириновский активно и ярко высказался в пользу закона, а Першуткин, находясь в числе гостей, стоял на возвышении как раз над ним. Листы выскочили из папки и посыпались вниз, прямо на Владимира Вольфовича.

Он вскочил как будто возмущенно. Однако эмоции его были направлены отнюдь не на Першуткина.

— Вот! — крикнул В.В. Жириновский. — Генерал правильно стучит! Все! Голосуем!

Вопросы немедленно прекратились и состоялось голосование. Почти все были за. Таким образом, после всех перипетий, в 1996 году закон приняли.

— Закон был отработан настолько тщательно, что учел все сходящиеся в этой сфере интересы, — говорит Николай Иванович Першуткин. — В подтверждение моих слов говорит тот факт, что по существу этот закон не претерпел серьезных изменений до сего времени. Он стал классикой регулирования взаимоотношений в сложнейшей сфере производства, реализации и использования оружия.

Из книги Д. Крючкова «Николай Першуткин. На рубеже эпох»,

Центр «ЗВЕЗДА», 2020 г.