28.08.2020

Участник Великой Отечественной войны Константин Дмитриевич Иванов прошел путь от оперуполномоченного Уголовного розыска младшего лейтенанта милиции до начальника УВД Волгоградской области, генерал-майора милиции. Он восемнадцать лет (с 1969 по 1986 гг.) возглавлял  управление, которое считалось одним из лучших в СССР.

Министр Н. А. Щелоков ценил организаторский талант К. Д. Иванова по осуществлению реформаторских решений принятых в связи с новыми подходами в деятельности советской милиции. Перенимать передовой опыт работы по профилактике правонарушений, ….. в Волгоград  ехали со всей страны. В те годы была заложена мощная база для развития милиции, которая и поныне составляет фундамент ГУ МВД России по Волгоградской области.

Иванов Константин Дмитриевич

Родился 6 июня 1925 года в селе Верхняя Ахтуба Среднеахтубинского района Волгоградской области, в семье крестьянина.

В 1942 году окончил ремесленное училище и работал слесарем на Сталинградском тракторном заводе.

В январе 1943 года призван в ряды Красной Армии, в артиллерийские войска. Сначала был наводчиком, потом командиром орудия. Участник знаменитого танкового сражения под Прохоровкой на Курской дуге. Имеет 6 благодарностей от Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина, 12- от командира полка. Воевал на 1-ом и 2-ом Украинских фронтах в составе артиллерийского дивизиона 11-ой Гвардейской механизированной бригады 5-ого Гвардейского механизированного корпуса. Участник штурма Берлина, награжден медалью «За взятие Берлина». Войну закончил в 1945г. в Праге в звании гвардии старшины. Награжден также медалями «За отвагу», «За освобождение Праги», «За боевые заслуги», «За победу над Германией».

После войны участвовал в подавлении бандеровского подполья в Западной Украине. В армии прослужил до 1950 г.

После демобилизации поступил на работу в органы милиции. Работал оперуполномоченным, старшим оперуполномоченным, начальником отделения уголовного розыска. Заочно учился в Саратовском юридическом институте.

В 1956 году К. Д. Иванов назначен начальником Красноармейского районного отдела милиции города Волгограда.

В начале 1960 года выдвинут на должность начальника ОБХСС Волгоградского областного Управления внутренних дел, а в конце этого же года назначен заместителем начальника Управления внутренних дел Волгоградского облисполкома.

В 1969 году генерал-майор милиции К. Д. Иванов утвержден начальником Управления внутренних дел исполкома Волгоградского областного Совета депутатов трудящихся и проработал в этой должности до 1986 г.

К. Д. Иванов неоднократно избирался депутатом городского и областного Советов депутатов трудящихся, являлся членом исполкома облсовета и обкома КПСС.

За многолетнюю службу и доблестный труд награжден орденом Красного Знамени и трижды – орденом Трудового Красного Знамени, а также медалями «За отличие в охране общественного порядка», «За доблестный труд» и др.

Лауреат премии Совета Министров СССР. «Заслуженный работник МВД СССР», «Почетный сотрудник МВД».

Автор биографической книги «Расправа».

Константин Иванов (слева) после боёв в г. Знаменка (Черный лес) Кировоградской области. 1944 г.

От Сталинграда до Берлина и Праги

«Отец наш был известным портным по пошиву верхней одежды и этим зарабатывал на жизнь, мать — домохозяйка, занималась нашим воспитанием. Я был самым младшим в семье, и мне доставалось больше всех подзатыльников от старших. И только бабушка, мать моего покойного отца, жалела меня, гладила по и обязательно что-нибудь совала в руку: пряник, леденец или лепешку, приговаривая:

— Мальчик ты мой, и на кого я тебя оставлю…

Все были постоянно голодные. Помню, как-то наелся ягод, растущих на дикой траве, отравился, меня сильно рвало, отпаивали молоком. Другой раз заболел от глины-солонца, которую мы, пацаны, клали в рот вместо конфет и сосали.

Все наше хозяйство состояло из одной коровы, от которой мы кормились, но не только молоком и сметаной. Все, что давала корова, шло на рынок. А из города мать привозила продукты. Иногда брала меня с собой, для меня это было большим праздником. После продажи молока покупала мороженое кругляшкой и напиток — морс, слаще и вкуснее ничего на свете для меня не было.

На вырученные от продажи молока деньги мать покупала хлеб, соленую рыбу — маленькую и очень костлявую. Она стоила дешево, мясо не помню, чтобы мы ели, у нас никогда его не было. Ходили босиком до самых холодов, а потом по очереди в рваных валенках, чтобы набрать воды или принести дрова. Были случаи, когда вода в ведре в нашем ветхом домишке замерзала. Посредине комнаты стояла металлическая печка- буржуйка, которой отапливали дом, чтобы как-то сэкономить топливо. Дров, как правило, не было, а был хворост, собранный в роще, и кизяки. Спали мы, дети, на полу на шерстяной полости. Убранства, мебели в доме не было, ели из одной миски деревянными ложками.

Постоянный голод летом пытались заглушить купанием в речке Ахтубе или озере Загоск, однако есть после этого хотелось еще больше. На самодельные удочки ловили мелкую рыбешку, которую мать жарила, а мы съедали вместе с костями. Любили Пасху, когда дети побирались на кладбище и старшие давали по крашеному яйцу и по куску кулича, чтобы поминать близких. Перед этим ходили в церковь вместе с родителями, и здесь нам, малышам, давали из ложечки вкусную кутью.

Иногда в село приезжала кинопередвижка, в клубе показывали немое кино. Билет стоил 5 копеек, но и этих денег дома не было. Подбирались два-три пацана в возрасте 5-7 лет, нас пускали бесплатно, чтобы крутить по очереди динамо. Сил не хватало, свет гас, терялось изображение на экране, за что от киномеханика мы получали подзатыльники…»

Боевые друзья — гвардейцы-артиллеристы! Пять лет совместной боевой дружбы 1943-1948 гг. (Слева направо стоят) командир орудия М. Щипунов, командир орудия К. Иванов, командир орудия М. Чупакин. (Слева направо сидят) командир орудия А. Попов, командир отделения А. Губенков, г. Мара. 1948 г.

«Свое боевое крещение я принял на Курской дуге, легендарной Прохоровкой, мне не было тогда восемнадцати лет.

Ранним июньским утром из тысячи орудий ударили залпы, земля дрожала, небо от разрывов снарядов покрылось черной огненной тучей, которая высоко поднималась вверх. Впереди ничего не было видно — сплошная тьма, немец молчал. Комбат постоянно передавал координаты врага на батарею, но его не слышали, били по пристрелянным ориентирам, видимости никакой. Стреляли фугасными, бронебойными, подкалиберными снарядами,

Появились вражеские танки, много танков, которые, стреляя, двинулись на нас. Навстречу им двинулись наши танки, между ними начался бой. Это было страшное зрелище! Танки горели, как спичечные коробки, оставшиеся в живых танкисты выпрыгивали из своих машин и, кувыркаясь по земле, пытались сбить пламя со своих комбинезонов. Особенную жалость вызывали самоходки БМ-4, мы их называли «братской могилой четырех», они горели, как свечи, от задевшего их снаряда. Экипаж, состоящий из четырех человек, как правило, погибал…

Особо жестокая картина получалась, когда танки сходились на таран, стоял грохот, скрежетал металл. Они расходились, чтобы с разбегу, набирая скорость, ударить друг друга. Некоторые от удара переворачивались, другие загорались и взрывались, третьи уклонялись, уходили в сторону. Во время такой схватки мы прекращали стрельбу, чтобы, не дай бог, не попасть и свои танки, а огонь тем временем переносили на двигающуюся, на нас вражескую пехоту.

От постоянной стрельбы ствол моего артиллерийского орудия становился красным, делали перерыв и продолжали стрелять. Земля на батарее была изрыта разрывами снарядов, которых мы даже не замечали. То, что вчера казалось недостатком, ошибки в стрельбе, некоторая несобранность, внутренний страх, — все сейчас было по-иному. Мы понимали друг друга с полуслова, и каждый с высокой ответственностью делал свое солдатское дело, не думая о смерти, исполняя долг не за страх, а за совесть. Все понимали: борьба идет не на жизнь, а на смерть, победит тот, кто выстоит под Прохоровкой.

Перевалило за вторую половину дня 5 июля 1943 года, напряжение не только не спало, наоборот, постоянно возрастало. Для нас непонятным было, как после такого длительного шквального огня могли уцелеть фашисты и перейти в наступление, сохранить боевую технику и живую силу.

Подносчики не успевали подносить снаряды и убирать стреляные гильзы, которых накопилось великое множество, они страшно мешали. Моя рука, рука наводчика, онемела, я механически нажимал на рычаг, чтобы произвести очередной выстрел.

Солнце клонилось к горизонту, оно ослепляло глаза, видимость терялась. Бой разгорелся с еще большим ожесточением, танки противника постоянно шли в атаку, несмотря на большие потери, они любой ценой пытались прорвать нашу оборону. Кое-где на наших глазах пехота дрогнула, начала отступать, и, как ни старались командиры остановить ее, им это не удавалось. Количество немецких танков на поле боя постоянно возрастало. Постепенно наши танки, отстреливаясь, начали отходить. Положение становилось угрожающим, мы могли быть раздавлены, решалась наша судьба…

И все-таки мы выстояли! Под Прохоровной меня приняли в комсомол, в окопе, который не успели полностью вырыть. Под артиллерийским обстрелом мне поручили выпускать «боевой листок». Это поручение я выполнил.

Под Прохоровкой я был награжден первой боевой наградой – медалью «За отвагу».

...После кровопролитных боев мы перешли границу СССР — Польша.

Новый замполит поздравил с успехами Советской Армии, приступившей к почетной миссии — освобождению польского народа от фашистских захватчиков. Он заметно волновался, и его волнение передалось нам.

— Командирам следует строго пресекать нарушение уставных требований, недозволенных связей с гражданским населением, особенно не допускать мародерства, насилия, позорящих честь советского воина-освободителя.

Еще о многом ненужном, запрещаемом, нагоняющем страх и ответственность за еще не содеянное, говорил замполит после поздравления. Не учел он одного — нашего возраста, слабостей, присущих молодым парням, не изведавшим женской ласки и внимания. Будто бы не понимал, что язык любви интернационален и не зависит от принадлежности к какому-либо государству. А мы же, в свою очередь, были наслышаны, что полячки темпераментны и отзывчивы на мужские ласки, на внимание к ним со стороны русских парней. Тем более в годы борьбы с оккупантами симпатии к советским воинам усилились. Многие поляки (и полячки, конечно же) с нетерпением ждали освободителей. Сами совместно с русскими участвовали в партизанском и подпольном движении.

(…) Я, родившийся в деревне, обратил внимание на то, что в Польше земля поделена на мелкие участки, в отличие от бескрайних наших полей. Так я впервые познакомился с частной собственностью. Почти на каждом перекрестке стояли маленькие часовенки. Нам объяснили, что в Польше сильна католическая религия, ксендзы имеются даже в армии, вроде нашего замполита.

— Нам бы такого ксендза, — заметил Михаил, — больше было бы веры в справедливость.

Честно говоря, для нас это было как-то непривычно — открытая незапретная религия.

Вскоре нам объявили приказ Верховного Главнокомандующего Сталина об ответственности каждого воина за допущенные проступки на чужой территории. Вместе с этим разъяснялись цели и задачи Советской Армии в освободительной миссии народов мира, попавших под фашистское иго.

Чего греха таить, находились солдаты, которые злостно нарушали приказ Сталина, занимались мародерством и насилием. Помню, как строем вывели личный состав полка на площадь, где зачитали приговор военного трибунала и на наших глазах расстреляли двух мародеров. После в разговоре между собой никто не высказывал сожаления в адрес расстрелянных, а наоборот, их все осуждали.

Как-то нас собрал комбат Фомин:

— Без ведома командиров в населенных пунктах не появляться, с гражданскими лицами в контакты не вступать, вымогательством не заниматься и ничего от себя не предпринимать. Имеются случаи, — продолжал комбат, — когда наших офицеров и солдат находили убитыми, над их телами совершалось глумление. Часть населения, подверженная влиянию правительства Миколайчика, а другая из числа зажиточных не желают прихода Советской Армии, всячески ее порочат, расклеивают листовки с призывами бороться с нашими воинами.

С диктором радио, народным артистом СССР Ю. Б. Левитаном (третий слева) на Мамаевом кургане

Замечу, вся просветительская и воспитательная работа проводилась с нами в то время, когда дивизия получала пополнении личного состава и боевой техники. Чего и говорить: задача ответственная — воевать на территории другой страны. Через несколько дней дивизия вступила в бой. Фомин предупредил:

— Стрелять только по огневым точкам, обстрел жилых зданий, государственных учреждений запрещается, надо сохранять исторические памятники архитектуры.

Однажды на старом высотном здании засел немецкий пулеметчик и трассирующими пулями мешал продвижению нашей пехоты. Она залегла и несла большие потери. Командир пехотного батальона обратился к комбату Фомину с просьбой подавить огневую точку. В это время комбат находился рядом с нашим орудием и приказал:

— Сержант Иванов! Уничтожьте пулемет, но осторожненько — не разрушая здания.

Я навел панораму на цель, заряжающий подал фугасный снаряд, нажал на рычаг, но во время выстрела орудие откатилось назад, поскольку оно не было закреплено, и снаряд пролетел мимо. Быстро, чтобы не заметил командир, ломом сделали упор на асфальте, выстрелили во второй раз, и пулемет замолчал навечно.

Дивизия, в которую входил наш артиллерийский полк, имела особое назначение. Прорывалась оборона противника, мы устремлялись вперед и громили вторые эшелоны немцев, даже ухитрялись уходить несколько вглубь фашистских войск. Немцы, когда мы оказывались у них в тылу, от неожиданности вначале признавали нас за своих, а увидев на наших танках звезды, бросались врассыпную, оставляя технику. Внезапно влетев на танках в населенные пункты, мы видели, как работают магазины, рестораны, кинотеатры, как по улицам прохаживаются отдыхающие фрицы с дамами. Однако стоило им увидеть нас, спесь с них моментально спадала, они поднимали руки вверх, орали «Гитлер капут», другие молча становились на колени, прося о снисхождении. Однако, чем ближе подходила Советская Армия к границам фашистской Германии, тем яростнее сопротивлялись немцы.

Получил тяжелое осколочное ранение Приходько, его отправили в полевой лазарет, а меня назначили командиром орудия. Михаил стал наводчиком. Орудийный расчет несколько раз обновлялся, а мы с Михаилом отделывались царапинами, первой медицинской помощью и по-прежнему оставались на огневой позиции. Дивизия за время боев передавалась несколько раз с одного фронта на другой, были мы на 4-м, 2-м Украинских фронтах. Немцы, отступая, все оставшееся в Польше старались уничтожить, и только стремительное наступление Советской Армии мешало их преступным замыслам. За связь с партизанами и подпольными организациями фашисты жестоко расправлялись с польским мирным населением.

Строительство музейного комплекса «Родина-Мать». Первый справа – К. Д. Иванов

Мои наставники

«Агентурную работу я знал. Ее роль бывает разная, когда она помогает объективности или, наоборот, исполняет провокаторскую роль, особенно если ее используют в камерах. 35 лет работал с агентурой, в памяти сохранились несколько примеров.

В отделе уголовного розыска управления милиции служило много честных, преданных и любящих свое дело людей. Они работали по призванию, а не по принуждению, потому что к мужеству и смелости нельзя принудить, смелым надо родиться. Образования недоставало, но честности, ответственности за порученное дело было в полном достатке. В отделе имелось четыре отделения. Первым руководил Тарасов Василий Сергеевич, один из лучших сыщиков, которых я знал. Руководимое им отделение занималось организацией борьбы с опасными видами преступлений, убийствами, грабежами, разбойными нападениями. Он знал многих лиц, способных совершить преступление, по почерку преступления определял виновных. Василий Сергеевич без ошибки мог определить, к примеру, убийство залетными или местными урками, часто безошибочно называл преступника по кличке и ориентировал на него своих подчиненных:

— Убийство совершил бандит по кличке Верзила, но брать его сейчас нельзя, нужно подработать, походить за ним, пустить разведку, поймать на малом, а большое доказать.

Агентура набиралась из числа людей, в прошлом признанных и пользующихся доверием в преступном мире. Других Тарасов не признавал, чтобы не засорять ряды агентов случайными людьми. Соответственно подбиралась проверенная, а порой спаренная агентура для разработки в камере задержанных и арестованных. Она так и называлась — «камерная агентура». Агенты находились на полном милицейском иждивении с месячным окладом по договоренности. Им он доверял, как себе, но периодически перепроверял другими агентами, присланными из соседней области. Убийства, как правило, все раскрывались, за редким исключением отдельных, так называемых заказных, когда к этому тяжкому преступлению преступники тщательно готовились или совершалось одинокими, ко всему — непьющими. Такое положение было и с другими опасными преступлениями. Тарасова хорошо знал преступный мир, а он его знал еще мумии, часто предупреждал нас:

— Убийство может совершить карманник, хулиган, квартирный вор. Убивают в порыве гнева, мести, когда кому-то что-то не досталось. Или за предательство, поэтому подозреваемых надо пропускать через разработку камерной агентуры или брать их на учет по «совместительству» и работать над ними. Главное, не спешить и не запаздывать, находить золотую середину, а для этого должна сработать интуиция, предчувствие, которое приходит с годами с приобретением опыта.

У него было много картотек: настольная, хранящаяся в сейфе, карманная и мозговая. Все было разложено по полочкам, по кличкам, приметам, методам, связям и т.д. Картотеки давали ему возможность быстро ориентироваться, чтобы работать в нужном направлении, не тратить лишнее время. Особое внимание обращалось на нахождение следов преступления, их фиксацию и изъятие. Он имел табельное оружие, боролся с вооруженными бандитами, но никогда не носил его с собой. Преступники сами оберегали его за справедливость. Знали: если попался, от Василия Сергеевича не уйдешь, но невиновного не посадит и чужое дело не пришьет. Он появлялся в любом месте, в любое время суток и брал без выстрела даже отъявленных головорезов. Никто не пытался бежать, знали: от руки справедливого сыщика никуда не уйдешь и не скроешься. Справедливости он учил молодых оперов:

— Братья, задерживать следует только наверняка, когда ты убежден, что преступник заслужил наказание, что он не сорвется и через трое суток его выпустят за недоказанностью улик. Это для оперативного работника считается непростительной ошибкой, ведь в этом случае ты вооружаешь преступника своими знаниями.

А преступление на долгие годы может остаться нераскрытым. Надо хорошо изучить место появления подозреваемого, брать его тайком от его окружения, тогда легче станет разоблачать, дружки не насторожатся, не станут договариваться между собою.

Во время допроса нельзя все раскрывать перед задержанным; пока не закрепишь один эпизод, не переходи к другому. Не называй того, что он не совершал, не выдумывай невпопад, он не дурак, поймет, фактов отягчающих у тебя нет, а у него всегда наготове алиби.

Василий Сергеевич пользовался большим авторитетом среди сотрудников управления, все его уважали. Он редко выступим на собраниях, не говорил пламенных речей и призывов. На каждое скупое слово, сказанное им, вселяло у сотрудников уверенность и надежду. Работников уголовного розыска он ими наизусть, с его предложениями начальство всегда считалось  и поддерживало их. Доверием к себе он не злоупотреблял.  Работал помногу, личного времени для себя не оставалось, зато преждевременно зарабатывал себе разные болячки. Волосы довольно рано покинули умную голову, и только белая по бокам седина подчеркивала его мудрость. Были у Василия Сергеевича свои слабости, как у каждого нормального мужчины.

Тяжелая работа преждевременно подорвет здоровье этого замечательного человека, он рано уйдет на заслуженный отдых. Неожиданно ослепнув, Тарасов все же не потерял себя, он стал превосходным сапожником на дому, видимо, дар этот заложила и него природа.

Изредка он звонил мне на работу, интересовался службой, поздравлял меня с генеральским званием.

— Костя, здравствуй, Василий Сергеевич с тобой говорит. — Его голос всегда напоминал мне дни незабвенной молодости, когда и он при силе находился. — Ослеп я, боюсь, дорогу к тебе не найду. А мне так хочется своими руками пожать твою руку и сшить хорошие хромовые сапоги для тебя, оставить о себе память. Чувствую сердцем, недолго мне осталось жить на этом свете.

Я успокаивал его, как мог, предлагал свои услуги.

— Спасибо, Костя, мне ничего не нужно. Достаточно того, что услышал тебя, не отказался со мной, больным, бывшим сыщиком, побалакать. Ты скажи своим помощникам, чтоб соединяли тебя со мной, а то вечно отвечают: «Занят да занят генерал.  Я им объясняю, что мы вместе начинали работать, подумают, что клянчить что-нибудь начну, и вовсе к тебе не допустят. Я всем своим бывшим сыщикам говорю: «Берегите Костю, он из нашей среды вышел, он свой в доску, и мы гордиться этим должны!»

Майор милиции Константин Иванов. 1956 г.

(…) Еще об одном прекрасной души человеке хотелось бы кратко рассказать, об одногодке Василия Сергеевича, начальнике второго отделения уголовного розыска Петре Семеновиче Андрееве. Он руководил борьбой со всеми видами краж. Особенно процветала преступность среди цыган. Они совершали дерзкие ограбления, иногда с убийствами, и тут же скрывались. Для борьбы с этим была создана специальная группа из числа наиболее подготовленных работников. Она входила в ведение и подчинение Петра Семеновича. Образование у него было скромное, как и у Василия Сергеевича, опыта же хватало. Они дополняли друг друга и даже несколько ревностно относились к авторитету своих служб, опасаясь, как бы не остаться в отстающих. В отличие от Василия Сергеевича Андреев не попадался на «любви и ручейке». Он представлял собой образец хорошего семьянина, доброго отца, внимательного и заботливого мужа. Часто выезжал в сельские районы по розыску бежавших цыган, а в управлении появлялся, как красное солнышко, очень редко. Знал хорошо преступный мир, способный открывать своими изобретенными отмычками с хирургической точностью замки магазинов, сейфов и квартир, не оставляя за собой никаких следов. Так думали преступники, совершавшие кражу, а опытный глаз Петра Семеновича находил следы и разрешал загадку преступления. В этом отделении находился и я. Судьба на долгие годы сведет меня с Василием Сергеевичем и Петром Семеновичем. Оба они были преданы своему делу, любили его, жили повседневными надеждами и тревогами, оберегая покой и отдых трудящихся, не зная покоя.

— Константин, имей в виду, преступниками не рождаются, ими становятся, их улица делает, среда, где они растут. Не менее повинна семья, в которой воспитываются. Наша  задача вовремя вырвать их из преступной среды, потом они тебе спасибо скажут. То, что вор крадет, не идет ему на пользу, тут же все с дружками пропивает, а затем становится должником своей компании, вынужден повторять кражи. И еще запомни: нет такого преступления, чтобы вор не оставил свой след. В этом случае наша задача состоит в том, чтобы отыскать улику вовремя и по любой, казалось бы, незначительной ниточке размотать весь клубок.

(Слева направо) замминистра Б. А. Викторов, начальник УВД Волгоградского облисполкома К. Д. Иванов, министр Н. А. Щелоков. Волгоград. 1971 г.

(…) Особенно памятно назначение на должность начальника 11-го отдела милиции, встреча с фронтовиком.

Красноармейский район расположен в 30 километрах от центра города в сторону юга. Волго-Донский канал разделил его на две части – старую и новую. 11-е отделение находилось в новом здании. На территории обслуживания расположен только что вступивший в строй сталепроволочноканатный завод, нефтеперерабатывающий комбинат с множеством общежитий, строительный трест «Волгоградтяжстрой». Имелись и другие организации. 7-е отделение находилось в центре района. Здесь расположились роддом, исполком, райком, потом они перейдут в новое добротное здание. Рядом райздравотдел с красивой заведующей. 8-е отделение располагалось в старой части Красноармейска, обслуживало крупный завод «Судоверфь» — кузницу руководящих кадров. Оттуда вышли Герасимов, Машунин, остальные руководители районного звена, позже некоторые доберутся до Москвы. Шитов Александр Иванович станет первым заместителем председателя союзного контроля.

Начальником 7-го отделения значился Синяков в звании майора, 8-го отделения — подполковник Сеймов, 11-го — старший лейтенант Иванов, а предшественник мой Парфенов был капитаном. Подчиненные за глаза называли его «Поняти», он после каждого слова произносил это для солидности. Преступность в районе складывалась по-разному, в заканальной части в 2 раза выше, чем в старой.

Отделение, куда меня назначили начальником, размещалось в сталепрокатном поселке. Оно находилось внизу молодежного общежития. Коллектив принял меня настороженно, как и подобает встречать аппаратного работника. Бывшего начальника Парфенова оставили в резерве отдела кадров, его заместителя майора Антонова освободили от должности и назначили оперуполномоченным уголовного розыска. Я встретил в этом отделении своего однополчанина-фронтовика, старшину милиции Бутенко Михаила — Мишутку, оба мы были рады.

К. Д. Иванов неоднократно избирался депутатом городского и областного Совета депутатов трудящихся, являлся членом исполкома облсовета и обкома КПСС

Постепенно стал входить в курс дела. Обстановка была сильно сложной, до этого никогда я руководителем не был, а ко всему каждые сутки совершались преступления, приходилось регистрировать и возбуждать по ним дела. В первый месяц раскрываемость составила 14%. Позвонил Дверников:

— Уважаемый начальник! Видел я плохую раскрываемость, но такой не встречал. Вы что, забастовку объявили или не можете отличить преступление от гражданского дела? Все подряд возбуждаете с перепугу!

Долго он мне говорил, советовал, рекомендовал, требовал. На следующий месяц раскрываемость поднялась до 30%, потом выше, еще выше, пока не остановилась на 70%. Узнал получше некоторых сотрудников, от бездельников избавился, других заставил работать».

ИВАНОВ Константин Дмитриевич, из книги «Расправа». Волгоград: Комитет по печати, 1996 г.

 

Вместе с общественностью

Центр социальных и благотворительных программПосещение УВД по Волгоградской области начальником Штаба МВД СССР С. М. Крыловым и академиком Академии художеств СССР скульптором-монументалистом руководителем Студии художников МВД СССР Героем Социалистического Труда Е. В. Вучетичем. На фото: в кабинете начальника УВД

Запись в Книге почётных гостей

Скульптор Е. В. Вучетич возле своих работ на Мамаевом кургане у памятника-ансамбля «Героям Сталинградской битвы», композиционным центром которого является скульптура «Родина-мать зовет!»

«Работая заведующим отделом административных органов Волгоградского обкома КПСС, я в этой должности на протяжении пятнадцати лет курировал работу органов внутренних дел Волгоградской области.

Судьба счастливо распорядилась в моем отношении, дав возможность рука об руку работать с такими людьми, как начальник УВД области Константин Дмитриевич Иванов, как прокурор области Виктор Павлович Шарахин, который в боях под Элистой потерял до плеча руку; КГБ возглавлял один из лидеров комсомольского подполья в Молдавии, облсуд — еще один участник войны.  Все они были людьми решительными, мужественными, опытными. Они говорили на одном языке, и на всех уровнях между правоохранительными органами существовала тесная связь, которая была в основе всех успехов борьбы за правопорядок и которую наш отдел поддерживал.

При Константине Дмитриевиче Волгоградское УВД стало базовым, где передавался опыт другим регионам страны, в первую очередь по профилактике правонарушений.

В области было сформировано 1980 дружин, насчитывающих в своих рядах около семидесяти тысяч добровольцев. Я свидетель того как отзывался о них министр Н. А. Щелоков. Он называл их одними из лучших в стране.

Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Е. М. Тяжельников в Волгограде на встрече с комсомольским оперативным отрядом

В областном УВД и в каждом райотделе были выделены специальные работники, которые осуществляли повседневное взаимодействие с народными дружинниками, областным и районными штабами. Дружины стали больше внимания уделять профилактике правонарушений по месту жительства.

Поиски новых форм взаимодействия с общественностью привели руководство МВД СССР к выводу о необходимости объединения усилий, созданных опорных пунктов правопорядка и ДНД.

В Волгограде было образовано шестьдесят штабов ДНД микрорайонов на опорных пунктах, объединяющих 480 дружин. Всеми общественными формированиями опорных пунктов руководили советы, которые, как правило, возглавлялись секретарями парткомов предприятий. В совет опорного пункта входили начальник штаба ДНД микрорайона, председатель товарищеского суда, председатель совета общественности детской комнаты милиции, старший участковый инспектор, активисты-дружинники. Это позволяло объединить усилия всех общественных организаций.

Заметных успехов в своей деятельности добились в те годы добровольные народные дружины, действующие на опорных пунктах правопорядка г. Волжского. Один из таких пунктов был закреплен за Волжским шинным заводом. Совет опорного пункта возглавлял секретарь парткома завода П. Панин, а добровольной народной дружиной руководил заместитель директора завода В. Терехов. Опорный пункт отвечал за профилактическую работу в микрорайоне с населением в 17 тысяч человек. В результате, в 1976 году, например, число уголовно наказуемых деяний в микрорайоне сократилось на одну треть, резко уменьшилось количество других правонарушений.

Дружина опорного пункта обычно насчитывала 500-600 человек, ежедневно на дежурство выходило по 20-30 человек. В их распоряжение предприятие выделяло два-три автомобиля.

Общественность и милиция Волгоградской области боролись при К. Д. Иванове за образцовый порядок единым фронтом. Сделано было многое. Число хулиганских проявлений заметно сократилось. Меньше стало правонарушений на улицах и в общественных местах.

В нашей области, по инициативе К. Д. Иванова, появились т. н. «антиалкогольные трудовые площадки». Всего их было шесть. Алкоголики, которые нарушали порядок и дисциплину, пагубно влияли на детей и дурно вели себя в семьях и на улице, направлялись туда по решению компетентных органов на принудительное лечение. Из них формировали полноценные трудовые коллективы. Взять, к примеру, наш город Фролово. В 1970 году там был открыт сталелитейный завод. Так мы направляли этих людей на это современное производство. Кто-то из них уже имел необходимую специальность, кого-то учили на месте. Консультировали их рабочие из бригад ударного коммунистического труда.

Процент выздоровления среди попавших на антиалкогольные трудовые площадки достиг 20%. Некоторые скажут: «Да это же чепуха!» А вы назовите, где процент выше? Его не было и нет сегодня! А тут из тысяч и тысяч мужчин, прошедших площадки, многие сотни вернулись к нормальной жизни и продолжили работать в трудовых коллективах.

С заместителем Министра внутренних дел СССР генерал-лейтенантом внутренней службы К. И. Никитиным (второй слева)

Еще одно нововведение министра Щелокова — это отделы по политико-воспитательной работе, которым Константин Дмитриевич уделял огромное внимание. Их создание значительно укрепило связь милиции с партийными органами. Пройдя в политотделах строгий отбор, в подразделения УВД пришла большая группа молодых талантливых работников из партийных и комсомольских органов. Они начинали с младшего, среднего звена, не засиживались там и вырастали в серьезных руководителей. Из числа тех, кто пришел работать в милицию благодаря политотделам, впоследствии пятеро были направлены из Волгограда в другие области, края и республики, чтобы стать начальниками управлений и министерств. Никто из них не скомпрометировал нашу школу, не поругал честь и достоинство волгоградской милиции, а наоборот, отличался деловитостью и большим профессионализмом.

При этом подчеркну, что Николай Анисимович не только в отношении профилактики правонарушений давал высокую оценку Волгоградскому УВД. Но и ставил в пример уголовный розыск, следствие, охрану общественного порядка и Госавтоинспекцию области.

Генерал Иванов огромное внимание уделял воспитанию кадров. Ежегодно на базе Высшей следственной школы г. Волгограда проводилась как минимум одна научно-практическая конференция, где глубоко была представлена теоретическая сторона: что мы ждем через год, пять, десять лет в деле борьбы с преступностью. Кроме того, слушатели Высшей следственной школы проходили практику в подразделениях Волгоградского УВД.

Нам многое удалось сделать совместными усилиями. В то время строились целые жилые микрорайоны для работников милиции. Лучшие здания в городах и селах области — это милицейские учреждения: помещения районных отделов, спортивные комплексы. Никогда такого масштабного строительства не было, как в те годы!

Константин Дмитриевич Иванов еще в 17-летнем возрасте добровольно записался в ряды Красной армии и отправился на фронт. Вернулся с ранениями и боевыми орденами. Он насмотрелся на ужасы войны, фашистские злодеяния, но в нем не укоренилась злоба, он не стал угрюмым и нелюдимым. Что у него было, так это желание быстрее восстановить Родину, уделить все силы воспитанию молодого поколения, чтобы оно было достойно тех, кто не вернулся с фронтов. И он многое сделал для этого, будучи начальником Волгоградского УВД.

Когда мы начинали нашу совместную работу, то почувствовали, что есть недостатки в деятельности по воспитанию молодежи. Нужно было активизировать общие усилия в этом направлении, чтобы сохранить традиции, обеспечить преемственность, наполнить патриотизм живой силой.

Посещение питомника служебно-розыскных собак УВД по Волгоградской области. 1970-е годы

В горкоме комсомола созрела идея: на Площади павших борцов, где была провозглашена советская власть и где была провозглашена победа в Сталинградской битве, зажечь Вечный огонь и установить комсомольско-пионерский пост. И первым, кто мощно нас поддержал, был Константин Дмитриевич Иванов. «Пост должен быть!» — сказал он сразу, как услышал об этой идее, и высказал несколько идей. Первое: раз будет оружие, надо оружие изучать. Ведь оружие, настоял он, должно быть боевым, иначе ребята не почувствуют момента, возложенной на них ответственности. Значит, ребята должны участвовать в учебных занятиях. Константин Дмитриевич распорядился предоставить для комсомольцев и пионеров спортивные залы органов внутренних дел и тренерский состав УВД.

Нас поддержали и в обкоме, и в Москве. В школах пошло масштабное соревнование за право дежурить возле Вечного огня, т.к. на пост заступать могли только не имеющие ни единой тройки, отлично знающие историю ребята. И с 1965 года и по сей день действует этот пост. Уже тысячи школьников имели честь дежурить на нем. Это гордость нашей области. Сколько делегаций ни прибывало в Волгоград, обязательно в программу посещений входил штаб комсомольского поста и сам пост.

Другой вклад Константина Дмитриевича в воспитание молодежи — это огромная помощь в создании Клуба юных космонавтов и Клуба юных моряков, в которых изучалась история, боевые традиции страны, организовывались походы.

Как-то обкомом был осуществлен грандиозный автомотопробег «Волгоград — Берлин» по пути следования 62-й (впоследствии 8-Й гвардейской) армии, на долю которой выпали самые жестокие сражения в Сталинграде. Старт пробегу давал маршал Чуйков, командовавший этой армией. Константин Дмитриевич деятельно поддержал это начинание, понимая его значение для города.

Константин Дмитриевич был наставником для каждого своего подчиненного. Он никогда не говорил своим офицерам: «Я против!» или «Я не позволю!». Он говорил иначе: «Я считаю так» или «Мое мнение таково». Главный его аргумент был не «Я так решил», а «Мы должны поступать так, как требует устав». Но он был всегда очень убедителен. Поэтому у руководящего состава была поговорка: «КД сказал — все». Это снимало вопросы.

Он никогда не делал прилюдных замечаний своим боевым помощникам. Наоборот, вел себя подчеркнуто корректно и всегда их поддерживал».

АЛИКОВ Николай Яковлевич,

Почетный гражданин

Волгоградской области

 

Результат дает профессионализм и опыт, опирающиеся на последние достижения науки

Группа руководителей МВД автономных республик, УВД краев и областей на Красной площади в Москве. Второй слева — К. Д. Иванов

При Константине Дмитриевиче Иванове уголовный розыск Волгоградского УВД был одной из ведущих служб. Работу сыщиков управления неоднократно ставил в пример министр Николай Анисимович Щелоков. Их опыт изучался на научно-практических конференциях, а сама их работа представляла крепкий сплав последних достижений милицейской науки, собственного мастерства, выкованного в тяжелой службе, и преданности своему делу. Подобный стиль руководство МВД желало видеть в каждом управлении, но примерным образом служба уголовного розыска была организована именно в Волгоградском УВД времен Константина Дмитриевича Иванова.

Одним из наиболее известных расследований тех лет стало дело профессора Ч. Само по себе оно, пожалуй, не было в числе самых запутанных, но вызвало большой резонанс в городе, находилось на личном контроле начальника УВД, а его успешный исход стал возможен благодаря профессиональной хватке и опыту волгоградских сыщиков.

В дежурную часть УВД поступил звонок от взволнованного юноши. Он сообщал об обнаруженных им в квартире телах своих родителей.

Прибывшая на место преступления следственно-оперативная группа выяснила подробности происшествия. Жертвами жестокого убийцы стали достаточно известные в городе люди: профессор-невролог, доктор медицинских наук и его жена, кандидат наук. Сын, первым обнаруживший тела, лишь ненадолго оставил их, уйдя в булочную. Вернувшись, он застал дверь в квартиру открытой, а внутри увидел трупы.

Орудием убийства стал нож, и пол был залит кровью. С особой яростью преступник набросился на женщину: на ее теле обнаружилось 38 ножевых ранений.

Возглавлявший оперативников Виктор Быков, бывший в те годы начальником отдела по раскрытию умышленных убийств УВД Волгоградского облисполкома, поручил опросить соседей. Особой надежды на их показания не было: обычно в таких ситуациях свидетелей найти не удается. Но этот случай стал исключением: слышали происходящее все соседи. Доносился какой-то грохот, падения, борьба. Никто, конечно, и предположить не мог что эти звуки обозначали расправу.

Между тем состоялся беглый осмотр ценностей в квартире. Сыщики уже обратили внимание, что все ящики заперты. Сын подтвердил следовавшее за этим предположение: квартира не ограблена. Значит, целью были именно ученые? Чья-то месть?

Однако вскоре пришлось вернуться к предположению о наживе: как оказалось, исчезли ключи от гаража. Там стоял автомобиль ВАЗ-2107 «Жигули» — мечта многих в Советском Союзе. Машина недешевая: стоила 9000 рублей.

Гараж, не мешкая, проверили: автомобиль стоял на месте. Значит, убийца еще не успел явиться за добычей. Милиционеры устроили засаду. Ночью дверь гаража открылась. Заглянувший внутрь мужчина был задержан без шанса на бегство.

Проверив его личность, выяснили, что это недавно вышедший из тюрьмы уголовник. Казалось бы, картина ясна. Но бывший преступник божился, что ключи от гаража просто нашел, и, дождавшись тихого часа и проверив разные замки, нашел нужный гараж.

Сыщики, конечно, не верили ему. Но прямых подтверждений его вины не было. При Иванове в УВД стоял строгий порядок: тщательно отрабатывать все версии, не упускать ни малейших деталей. Константин Дмитриевич, сам опытный милиционер, был для своих подчиненных примером и к его советам прислушивались. Профессиональная скрупулезность была одной из тех вещей, на которую он наставлял сотрудников милиции в их работе.

А деталь, на которую стоило обратить внимание, была: соседи, слышавшие борьбу в квартире профессора. Почему они все были в тот момент дома? Сыщиков посетила одна догадка. Они достали газету за нужный день и проверили телепрограмму. В час убийства шла передача «Вокруг смеха». Выбор развлекательных программ был в то время чрезвычайно невелик. И лучшие из них приковывали к экранам всю страну. В этих словах есть лишь небольшое преувеличение. Улицы пустели, и опытный преступник не мог об этом не подумать, не мог не испугаться множества случайных свидетелей на лестничной клетке и за тонкими стенами. Значит, нападение не было запланировано.

Тогда на беседу был приглашен сын, обнаруживший тела. Это был студент юридического вуза, учившийся на одни пятерки. Репутация его была безупречна. Алиби было уже проверено: продавщица подтвердила, что примерно в то время молодой человек был в магазине.

И все же чутье сыщиков требовало вновь допросить его. Разговор вел Виктор Быков. А своих коллег он попросил тщательно наблюдать за парнем. В реакции на вопросы не было замечено ничего необычного. Но кое-что все-таки привлекло внимание оперативников: крохотное пятнышко в ушной раковине юноши. Оно было красного цвета.

Образец вещества был срочно доставлен в лабораторию. Криминалистическая служба, в развитие которой в годы руководства Щелокова было вложено много сил и кото- рая действовала в плотной связке с уголовным розыском, сделала вывод: кровь принадлежит матери парня.

Когда теперь уже подозреваемому сообщили об этом, он растерялся, выдавил из себя: «Я пришел в тот момент, когда папа после ссоры убил маму. Это так потрясло меня, что я накинулся на отца». Но это объяснение не произвело впечатление на бывалых сыщиков. «Так почему тогда в ухе у тебя кровь матери, а не отца?» Парень потрясенно смотрел на оперативников, не принявших его горькое признание. И он сдался, сообщив, наконец, правду.

В профессорском доме царили жестокие нравы. Отец запрещал игры, смех, малейшее баловство, приводить в дом друзей. Наказывал сурово. К трагедии привела влюбленность юноши. Он мечтал сделать девушке предложение, но родители были категорически против: дескать, не ровня им, как-никак семья ученых, а девушка была — «голь подзаборная», как выразился отец. В тот день парень собирался на свидание. Отец запретил ему, и это вызвало стычку. В ярости сын схватил нож и убил его. Будучи в невменяемом состоянии, он не смог остановиться и убил следом мать. Его посадили на 15 лет.

Мастерство волгоградских оперативников и следователей неоднократно отмечалось руководством МВД. Это была школа Иванова — высочайшее чувство долга, помноженное на профессиональную грамотность личного состава, в помощь которым была современная техника и передовой опыт криминалистической мысли.

Денис КРЮЧКОВ

 

Хороший учитель, прилежный ученик

Управление внутренних дел при К. Д. Иванове являлось базовым, где передавался положительный опыт другим регионам страны, в том числе и зарубежным странам. На фото: начальник Штаба МВД СССР В. Г. Самохвалов (слева) знакомится с работой дежурной части УВД Волгоградской области. 1979 г.

«Константин Дмитриевич Иванов — удивительно светлый, бесконфликтный, веселый с чувством юмора человек. Исключительные порядочность, добросовестность, справедливость и честность отличали его как руководителя.

Счастлив и горжусь, что у меня за плечами 16-летняя служба с таким человеком, приятно и почетно было находиться под его руководством, служить рядом и по возможности помогать ему.

Заслуженным авторитетом и вниманием он пользовался у начальников главков, заместителей министра и лично у Министра внутренних дел СССР генерала армии Н. А. Щелокова. В составе делегации ответственных работников МВД СССР, возглавляемой министром, он ездил в ЧССР по обмену опытом. Требования МВД, благодаря его усилиям и стараниям, успешно осуществлялись на местах в органах и подразделениях. УВД Волгоградской области приказом министра долгие годы являлось базовым органом — здесь проводились совещания-семинары, учеба руководителей.

Практику проведения совещаний-семинаров с руководителями органов внутренних дел республик и край- и облисполкомов страны ввел министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков. Новые идеи по реформированию МВД осуществлялись на практике, поощрялись и изучались на «земле» инициатора. На этих совещаниях подводились итоги, ставились задачи по всем направлениям деятельности. Константин Дмитриевич добросовестно конспектировал, фиксировал особенно, интересные факты, полезные и конкретные рекомендации.

На одном из строительных объектов УВД области вместе с первым секретарем Волгоградского обкома партии Л. С. Куличенко

Имея огромный опыт организаторской деятельности, работы с кадрами, будучи сильным оперативным работником, Константин Дмитриевич никогда не кичился этим, был хорошим учителем и, оказывается, еще и прилежным учеником.

Константин Дмитриевич, находясь в командировке, постоянно держал с нами связь по ВЧ и «межгороду», давал знать об отправке записей, которые были по-настоящему интересны, их выжимки представляли собой готовые предложения и действенные меры, особенно по профилактике правонарушений. Эта работа в полном объеме разворачивалась во всей нашей стране, начинаясь на уровне руководства МВД и продолжаясь в регионах, в том числе, активно, в Волгоградской области.

Серьезное внимание Иванов уделял строительству административных зданий милиции, улучшению жилищных условий работников. Почти на каждой коллегии он внушал начальникам РОВД, что здание милиции должно быть даже лучше здания райкома КПСС, потому что к нам идут люди со своими бедами и просьбами. «Это не дело, когда коллектив Ворошиловского РОВД ютится в кабинетиках пожарной части», — говорил он. Благодаря его усилиям, ситуацию удалось значительно изменить к лучшему.

Иванов — это большая часть истории сталинградской и волгоградской милиции. Он инициировал сбор материалов, строительство музеев истории органов внутренних дел города и области, требовал развития этой работы, поощрял достойных.

С партийной ответственностью он относился к подбору и расстановке кадров во всех отделах и службах как аттестованного, так и вольнонаемного состава. Особое внимание — молодежи. Много примеров, когда его выдвиженцы стали начальниками УВД краев и областей, министрами республик. Я сам пришел с комсомольской работы и был назначен руководителем аппарата начальника УВД, по тем временам — самый молодой начальник секретариата в стране!

Я всегда чувствовал и ощущал искреннее уважение и доверие к себе со стороны генерала. При утверждении меня на коллегии он обратился к большому кругу руководителей: «У меня пять заместителей, а начальник секретариата — один, прошу его не обижать и поддерживать!» Дано было четкое и правильное направление взаимоотношений.

По назначению на должность, я встретился с огромным документооборотом, массой обращений и заявлений, приходивших на имя начальника УВД.

Поначалу я не укладывался по времени, не успевал разобрать всю переписку с выше- и нижестоящими органами, особый учет был партийно-советских документов. А к 14 часам с докладом меня ждал генерал. Я обратил внимание, что половину почты начальник УВД возвращает с резолюцией исполнителю, а другую часть придерживает у себя, изучает и работает без меня. Следовательно, Константин Дмитриевич выполнял мою работу... Я изменил порядок работы секретариата, сократил время обработки документов на участках приема и отправки. Начальником УВД это было замечено. Оказывается, он следил за моими робкими шагами в этой перестройке и, со своим огромным опытом работы с документами, высоким уровнем штабной культуры, направлял и вывел меня на взятый курс. Впоследствии много работников аппарата было отмечено и поощрено, приобретена маркировальная, множительная и другая оргтехника, необходимая для обработки документов, обеспечен режим секретности.

Смотр новой техники Госавтоинспекции. 1984 г.

Им был утвержден один день — среда — в месяц, который потом по всей стране назывался «кадровой средой».

На заседании коллегии, по представлению работников кадров, утверждались руководители всех уровней — от инспектора, заведующего машинописного бюро до начальника службы и органа. Утвержденный кандидат с этого момента стартовал в свое будущее.

Основная деятельность милиции — профилактика и раскрытие преступлений, а также входящее тогда в систему МВД производство исправительно-трудовых учреждений. На профилактику генерал назначил тоже в прошлом комсомольского работника — первого секретаря ОК ВЛКСМ Коми Н. И. Громова.

Многогранная деятельность начальника УВД генерала Иванова, на вышеназванных направлениях и участках работы, была отмечена почетным званием лауреата премии Совета Министров СССР.

Вначале я уже отметил, что он был бесконфликтным, с хорошим чувством юмора человеком. Он никогда ни на кого не кричал, с ним поссориться было невозможно, так как он был отходчив и не злопамятен, давал отеческие советы и мы, его сослуживцы и подчиненные, со своими ошибками молодости, внимательно выслушивали и принимали его рекомендации.

Константин Дмитриевич проводил регулярный прием граждан. Как-то к нему пришла супружеская пара, оставшаяся без прописки. Она — кандидат математических наук, он — физик, доктор наук. Дом, в котором они проживали с двумя детьми, вдруг оказался за «красной чертой». Теперь у них была только временная регистрация, лишавшая их всего постоянного. Константин Дмитриевич по-отечески отнесся к судьбе молодых, поддержав их как депутат и член исполкома облсовета. Подобных примеров понимания и заботы о людях очень много.

Приём председателя ассоциации Великобритании мистера Ист Кэм в УВД. 1972 г.

Константин Дмитриевич вел активный спортивный образ жизни, он предпочитал бег. В своих выступлениях, статьях и брошюрах он рекомендовал уделять больше внимания физической подготовке.

Строительство спортивных площадок, тренажерных залов, стадионов всегда было в планах инспекторских проверок, мероприятий по оказанию практической помощи органам и подразделениям внутренних дел области. Являясь председателем общества «Динамо», он организовал и лично контролировал реконструкцию главного милицейского стадиона.

Он был прекрасным семьянином, мужем, отцом и позже — дедушкой четырех внучат.

Константин Дмитриевич — книгоман, собираемая им литература превратилась в многотысячную библиотеку.

Можно сказать, девизом его книжной коллекции стали слова: «Артиллерия – бог войны!» Это он познал на собственном боевом опыте, будучи командиром орудия. Те годы отмечены многими боевыми наградами на пути от Прохоровки до Берлина.

В 1985-1986 гг. в Волгограде работала бригада следователей КГБ СССР и прокуратуры РСФСР... Это был «заказ». Среди работников, подвергшихся допросам и другим мероприятиям, проходил и я. Мне, неоднократно шантажируя и угрожая, предлагали подписать «состряпанную справку», компрометирующего содержания о генерале. Я отказался подписывать, т.к. уверен, что этих грязных фактов не было.

По прошествии уже многих лет я был свидетелем, когда некоторые лица представлялись его соратниками и сослуживцами, но потом несли всякие небылицы и чушь, пытаясь очернить присущие Константину Дмитриевичу качества справедливости и требовательности, преподносить как грубость и высокомерие, и даже поддержать клеветническое обвинение.

История разоблачает таких людей. Дела же Константина Дмитриевича, сохранили о нём добрую память!»

 

БУРЦЕВ Вячеслав Николаевич,

руководитель аппарата начальника

УВД по Волгоградской области

 

Анатолий Сергеев: «Требовательность его превышала то, что считалось нормой»

Памятник чекистам был торжественно открыт в Сталинграде 28 декабря 1947 года. Это первый в истории России Мемориал, созданный в честь сотрудников правоохранительных органов, погибших при исполнении служебного долга

При К. Д. Иванове удалось существенно поднять уровень охраны общественного порядка в области. Улучшились связи и взаимодействие с общественностью, особенно с ДНД, создана патрульно-постовая служба, службы милиции постоянно пополнялись подготовленными кадрами

«Когда я начинал в милиции работать на рядовых должностях, о Константине Дмитриевиче Иванове мог судить только со слов своих руководителей: «Очень строгий руководитель!», «Лучше на глаза не попадаться!», «Если идешь в форме и попадешься ему на глаза, а где-то что- то помято, достанется и тебе, и твоему непосредственному начальнику».

Когда я стал заместителем начальника Центрального РОВД Волгограда, начались и личные встречи — по особым случаям, например, если совершалось тяжкое преступление. Между ним и заместителями были распределены все городские РОВД, и наш, где я проработал всю жизнь, находился под его шефством. Он очень часто бывал в нашем отделе. Не хуже оперативных работников он знал положение дел в районе.

Для милиции в Волгограде, кроме него, пожалуй, никто не сделал большего ни до, ни после. Он был примером того, как наилучшим образом реализовать идеи, которые стремилось внедрить руководство МВД во главе с Николаем Анисимовичем Щелоковым. Значительно укрепилась материально-техническая база милиции. Была построена больница — самая лучшая в Волгограде. Появилась новая поликлиника. Построены новые дома для сотрудников милиции, в том числе большая «девятиэтажка» в одном из районов города. Открылись детские сады для детей сотрудников. Был построен загородный учебный центр.

В то время по всей стране была непростая ситуация с милицейским автопарком, но и в этом отношении понемногу становилось лучше. Когда я начинал работать, в отделе было всего две машины: у начальника была «Волга» и в дежурной части на базе ГАЗ-51 т. н. «линейка». Вот и весь транспорт райотдела. А потом своя машина появилась в уголовном розыске. Две новые машины получила дежурная часть. Еще две машины для перевозки хулиганов в суд и других надобностей и т.д.

Всё это люди ассоциировали с именем министра Щелокова и Константина Дмитриевича. «КД» — так его все звали между собой. Рядовой мог и не видеть его, только и слышал эти две буквы, но видел результаты его дел: милиция крепла. Активно строились райотделы. При нем новое здание появилось у Центрального РОВД. Четыре этажа, современный проект — это вызывало восторг по тем временам.

Константин Дмитриевич наиболее часто бывал в Центральном РОВД, которое я в свое время возглавил. Это и понятно: он находится в сердце города и по его работе судили о работе милиции в целом.

Мы с ним вместе не раз были на приёме у первого секретаря райкома партии, Виктора Ивановича Семененко. Он большое значение придавал работе милиции и временами строго с нас спрашивал. Случалось, идя с работы до дома пешком, он мог увидеть нетрезвого гражданина. Это была дикость для него: пьяный на улице в центре Волгограда! Он призывал жестче бороться с такими явлениями, не обходить вниманием никакие мелочи в вопросах охраны правопорядка. Оказывал всестороннюю поддержку.

Должен сказать, человек он был хорошо понимающий наши нужды. Без поддержки партийных органов, возможно, руководству УВД не удалось бы добиться столь многого. В частности, тот же Семененко лично призвал руководителей всех предприятий района создать отряды народной дружины. И эти отряды нам хорошо помогали в работе.

Стремление К. Д. Иванова организовать работу милиции в соответствии с последними требованиями времени, с опорой на современные методы, воплощалось в регулярных научно-практических конференциях, проводившихся на базе Волгоградской высшей следственной школы. Результаты таких форумов впоследствии находили отражение в каждодневной деятельности милиции

Волгоградская милиция тех лет успешно боролась с преступностью. Непреодолимых сложностей у нас не возникало. Специфику создавало то, что город растянулся вдоль Волги на 90 километров. Он был «проточным», и это особенно сказывалось на Центральном районе. Все мероприятия, все театры, все демонстрации, салюты — все в центре города. Центральный стадион, Мамаев курган — центр города. И со всех сторон люди стягивались сюда. Поэтому 70-75% всех совершенных в нашем районе преступлений были на счету приезжих. Если бы милиция не работала как единый организм, если бы Константину Дмитриевичу не удалось наладить хорошее взаимодействие, взаимосвязь на всех уровнях управления и между различными подразделениями, бороться с этим было бы гораздо труднее.

Очень жестко спрашивали за преступления, связанные с изнасилованиями, убийствами, тяжкими телесными повреждениями. Но их было мало. Много было квартирных краж. Город активно строился. Возводились целые микрорайоны.

Но сказать, что криминогенная обстановка вызывала особое беспокойство — нет, было нормально. И партийные органы оценивали нашу работу весьма неплохо.

Серьезные преступления Константин Дмитриевич держал на контроле. Чуть ли не в пять-шесть утра дежурный ему уже успевал доложить о происшествиях. Если что-то было серьезное по Центральному району, мы с ним сразу же и встречались. Я понимал, что это необходимо, что с него скоро начнет спрашивать обком. И как же руководитель будет в неведении о деталях ситуации? Потом он звонил в течение дня, интересовался ходом расследования.

Став начальником Центрального РОВД, я стал видеться с ним регулярно: в неделю мы стали встречаться, по крайней мере, два-три раза. Но наилучшим образом я узнал его благодаря другому обстоятельству, Дело в том, что Константин Дмитриевич каждое воскресенье в пять-шесть утра выходил гулять по набережной Волги. Гулял он два-три часа, а после этого мог идти в УВД. Должен сказать, он всегда вставал рано. В будние дни он тоже поднимался, когда не было еще и пяти, и шел на стадион, где занимался до семи часов и сразу после этого отправлялся на службу.

Это было в Центральном районе и я, будучи начальником местного РОВД, регулярно присоединялся к нему. Тогда-то и узнал его поближе.

Да, он был строгий. Да, он настаивал на жесточайшей дисциплине. Некоторые считали его чуть ли не самодуром. Шли разговоры, что если он увидит работника милиции в солнцезащитных очках, то может сурово наказать. А у него действительно была такая черта. Но он ее объяснял: «Мы на людей советских должны смотреть не сквозь темные очки, а глаза в глаза».

Быть может, требовательность его превышала то, что считалось нормой. Но это был профессионал, и когда я его узнал получше, понял, что он и сам к себе был требовательный в той же самой мере. Никогда его никто не видел в неаккуратной, мятой одежде, не выспавшимся, не по делу раздраженным. Он всегда был чисто выбрит и опрятно одет. А главное, он всегда с уважением относился к людям. Дистанцию, впрочем, держал: всегда сохранялось понимание, что это начальник УВД, а ты — его подчиненный. Но никогда, какой бы напряженной ни была ситуация, он не позволял себе унизить собеседника. Хотя разговор с ним мог быть весьма жестким.

Он и меня «увольнял» раз пять на разборах в его кабинете. «Почему плохо идет раскрытие?» Разговор мог быть неприятным, однако в нем были исключены оскорбления.

После этого проходило пятнадцать минут. Я успевал дойти до своего кабинета. И тогда раздавался звонок. На другом конце — Константин Дмитриевич. «Ты уже на месте? Я к тебе сейчас приеду, подумаем вместе, как улучшить положение». Это о многом говорит. Ну, казалось бы: отругал и отругал. У него таких начальников в области — десятки. Но он с вниманием относился к каждому. Когда приезжал, приглашали руководителей всех подразделений, вместе сидели, думали, как решить возникшие сложности. Он сидел с нами и на нашем языке, глубоко понимая проблему, участвовал в обсуждении. Он же все ступени службы прошел, он все это знал!

Случалось, что с утра он выскажет претензии. Жестко выскажет! А после обеда возникала необходимость обратиться к нему по какому-то личному вопросу. И я с легким сердцем мог обратиться к нему по этому вопросу. Потому что он никогда не смешивал этого со службой. Мы знали: он для нас сделает все, что в его силах, постарается помочь всегда.

Когда я начал общаться с другими руководителями райотделов, заместителями по оперативной работе, заместителями по службе и другими, я увидел, что все относятся к нему с большим уважением. И, несмотря на всю строгость Константина Дмитриевича, все были очень довольны, что наше УВД возглавляет такой человек. Это было мнение начальников отделов во всех восьми районах города.

Я был самый молодой начальник райотдела, поэтому мне, конечно, больше приходилось слушать, чем говорить и спорить в разговорах с ним. Но хотя он был старше и куда опытнее, наши взгляды на жизнь совпадали. Он всегда интересовался у меня, что нового в литературе, какие постановки в театре. Он был большой любитель театра, много читал. Смотрел все телевизионные передачи, которые вызывали резонанс в обществе. В то время телевидение было другим, и он считал необходимым быть в курсе того, что интересует граждан.

Наши беседы стали со временем довольно откровенными. Он открыто мог выразить несогласие с какими-то решениями партийных органов, с происходящим во власти. Я иногда с удивлением смотрел на него: ну надо же, доверяет. Оценки его не всегда сходились с «генеральной линией». Особенно его разочаровало то, что начало твориться после смерти Л. И. Брежнева. Он понимал, к чему все катится».

СЕРГЕЕВ Анатолий Яковлевич,

начальник Центрального РОВД г. Волгограда,

полковник милиции в отставке

 

Николай Березнев: «Для К. Д. Иванова был только один критерий — насколько хорошо ты работаешь»

Строевой смотр на набережной Волги. 1970 г.

«Начальник УВД Волгоградской области генерал-майор милиции Константин Иванов был профессионально грамотным человеком. Он прошел все ступени, испытал все, досконально знал службу.

Очень требовательный руководитель, но требовательность его была справедливой. Попался на ошибке — отругает, но даст срок решить ситуацию. Не придирался к оплошности. Прокололся — исправься.

Выдвижение на руководящие должности было только по деловым качествам. Если своим делом доказал, что способный, трудолюбивый — тебя заметят, выдвинут. Он не будет «накручивать», если ты ему чем-то не понравился. Один критерий — насколько хорошо ты работаешь. Никого он не выделял и из своих заместителей. Он смотрел на одно: как ты трудишься, какой у тебя авторитет перед подчиненными, как справляешься со сложными ситуациями.

Личный состав его побаивался. Все у него должно было быть строго и по уставу. Например, не терпел категорически, чтобы сотрудник милиции, будучи в форме, тащил какие-то узлы, авоськи. В форме — иди как положено!

Порядок и дисциплина была и в его распорядке дня. «Вокзала» в приемной не было. Нельзя представить, что зашел к нему на прием, а ждать час, или у него «битком». У Иванова было все четко расписано.

На работе он был уже в семь часов утра. И мы, соответствовали его графику. Не позднее, чем без пятнадцати семь, как я, его заместитель по кадрам, уже в своем кабинете. Мне нужно знать обстановку, потому что вызвать может в любое время.

Он не был кабинетным руководителем. Систематически выезжал в отделы. От своих заместителей требовал того же: не реже, чем в раз месяц, обязательно в район выезжать. В Волгограде было восемь районов и тридцать четыре по области. Наставлял нас: собирайте людей, выступайте, выслушивайте их. И сам он обязательно это делал.

При К. Д. Иванове УВД Волгоградской области стало базовым органом МВД. Это значит, что в нашей работе были положительные стороны, идеи, которые следовало изучать. Для этого к нам постоянно приезжали делегации, знакомились с нашим опытом и лучшие практики внедряли по всей стране. Приезжал Министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков.

Министр Щелоков у нас пользовался огромным авторитетом, сотрудники его очень уважали, потому что видели, сколько он сделал для органов внутренних дел.

Улучшилось материальное положение работников милиции, по всей стране появились хорошие здания для районных и городских отделов, обязательным, и за этим строго следили, стал еженедельный прием граждан руководителями разных уровней. И люди шли на прием, потому что знали: попавшим в беду в помощи не откажут. Иванов не формально относился к встречам с населением, вникал в проблемы граждан, на это нацеливал и нас.

Также по инициативе руководства МВД повсеместно ввели опорные пункты. По всему Волгограду выделили ряд помещений, аде вечерами можно было найти сотрудников милиции: участкового, оперуполномоченного. Они находились здесь на смене, принимали заявления, общались с местными жителями. Т. е. не только в одном райотделе сосредотачивалась работа с людьми, а был для этого и ряд таких пунктов за его пределами.

Авторитет милиции при Щелокове был поднят у населения на высокий уровень. И в Волгограде она тоже пользовалась уважением. Люди охотно шли в народную дружину, они искренне хотели помогать милиции. А для сомневающихся стимулом могли стать дополнительные трое суток к отпуску, которые были выделены по инициативе руководства МВД.

Очень тесно работали с комсомолом. По вечерам ходили совместные патрули: комсомольский отряд, дружинники и милиционеры.

С населением проводилась широкая профилактическая работа. Мы обязательно встречались с трудовыми коллективами, выступали перед ними, на конкретных примерах объясняли, отвечали на вопросы.

В Качинском лётном училище с первым секретарем Волгоградского обкома партии Л. С. Куличенко

Серьезно в те годы укрепилась материально-техническая база. Когда я пришел на службу в 1961 году в Камышин, машина была только у начальника и в дежурной части. Так было повсеместно. А потом техника стала поступать: для оперсостава, дополнительные машины в дежурную часть и т.д. Появилась и оперативно-техническая аппаратура, которая значительно усилила экспертно-криминалистическую службу. Прежде-то не было ничего, на пальцах работали.

К. Д. Иванову удалось наладить хорошие взаимоотношения с партийными органами. На каждое заседание бюро горкома партии меня, как начальника, обязательно приглашали. Кроме того, мы, начальники милиции, стали членами исполкома. Всегда могли поставить какой-то вопрос на рассмотрение, обсудить его со всеми ответственными лицами.

Линия на укрепление кадров исходила от руководства МВД СССР. В Волгограде Константин Дмитриевич Иванов активно эту линию поддерживал.

Тогда появились следующие условия приема рядового и сержантского состава на службу. Первое: только отслужившие в рядах Советской Армии. Второе: не менее десяти классов образования. У кого не было полного среднего, на службу не брали.

У нас также действовала специальная школа по подготовке сержантского состава. Там обучались порядка трех месяцев, получая первоначальную подготовку: как нести милицейскую службу, основные законы, составление протокола при задержании нарушителя — словом, необходимые первичные знания.

На офицерские должности принимали только со средним специальным образованием. Это выпускники наших ведомственных учебных заведений, по разнарядке направленные к нам, а также выпускники гражданских юридических институтов. Из гражданских институтов довольно много к нам на службу приходило женщин — их мы, в основном, направляли на следствие. Мужчины чаще шли в уголовный розыск и другие оперативные службы.

В Волгограде была своя Высшая следственная школа. Она была учреждена постановлением Совета Министров СССР в 1966 году. Сегодня это Волгоградская академия МВД РФ. Мы получили от нее много талантливых кадров. МВД нам давало разнарядку: необходимо отобрать для учебы, к примеру, сто человек. Через кадровую службу мы выбирали, кого следует направить. Не обязательно это были люди со средним специальным образованием. Выбрать могли и простого милиционера, если видели в нем потенциал.

Учились они четыре с половиной года и все обязательно потом возвращались к нам на службу. Об этом с каждого брали расписку. Но это не значит, что выпускники совершенно были лишены выбора в этом вопросе. Руководство УВД, конечно, подходило к каждому сотруднику индивидуально. Мы могли разрешить выпускнику уехать в другую область, если того требовала жизненная ситуация. Но необходимость уехать возникала у сотрудников очень редко. В области у них были все условия для достойной службы, и они старались остаться.

В милиции творчески мыслящий, инициативный работник имел все возможности для роста, для выдвижения на более ответственный участок работы. В 1971 году состоялся первый выпуск дипломированных следователей Волгоградской высшей следственной школы МВД СССР. Строительством высшей школы занималось Волгоградское УВД под руководством К. Д. Иванова. Он много сил приложил для её создания.

Учебно-материальная база Волгоградской школы непрерывно расширялась. Здесь были оборудованы методические кабинеты, классы автодела и машинописи, студии звукозаписи, кино- и фотосъёмки, лаборатория конкретных социологических исследований, кабинеты криминалистики и оперативной техники. Учебно-бытовой комплекс школы включал следственный полигон, научно-исследовательскую лабораторию судебной киносъёмки и учебных фильмов, экспериментальное следственное отделение.

Между Главным следственным управлением МВД СССР и Высшей следственной школой в Волгограде было налажено прочное взаимодействие, позволявшее с максимальной эффективностью проводить подготовку высококвалифицированных кадров.

В Волгограде регулярно проходили всесоюзные совещания лучших следователей страны. Из следственного главка сюда направляли экземпляры обвинительных заключений по наиболее резонансным делам. Следователи по особо важным делам, а также руководители ГСУ МВД СССР проводили с курсантами четвёртого курса факультативные занятия, рассказывая о расследовании конкретных уголовных дел.

Константин Дмитриевич большое внимание уделял подготовке кадров и развитию Высшей следственной школы. В годы его руководства УВД Высшая школа никогда ни в чем не нуждалась».

БЕРЕЗНЕВ Николай Петрович,

заместитель начальника УВД Волгоградской области по кадрам,

полковник милиции в отставке

 

Незабываемые встречи

Пресс-конференция с корреспондентами центральных и областных газет в УВД. Справа от К. Д. Иванова – начальник ГУ ГАИ МВД СССР генерал-лейтенант милиции В. В. Лукьянов. 1981 г.

«Судьба свела меня с генералом милиции Ивановым Константином Дмитриевичем в апреле 1975 года, когда решался вопрос о моём переводе из Советского РОВД города Волгограда с должности инспектора профилактики в областной аппарат УВД на должность инспектора профилактической службы Управления уголовного розыска. Беседа с начальником УВД закончилась подписанием приказа о моём назначении.

В то время в системе МВД СССР была создана профилактическая служба и я стал одним из первых её представителей. В задачи этой службы входило воспитание и перевоспитание трудных подростков, лиц, ведущих антиобщественный образ жизни, вернувшихся из мест лишения свободы.

Эта трудоёмкая работа проводилась нами с опорой на комсомольские организации школ, предприятий, районных и городских комитетов комсомола. Результатом стало снижение подростковой и рецидивной преступности в городе Волгограде и области. В 1977 году я стал секретарём комитета комсомола управления уголовного розыска УВД области и был удостоен чести в числе других комсомольцев, работающих в органах внутренних дел страны, участвовать в Москве в торжественном приёме ЦК ВЛКСМ, посвященном 60-летию Великой Октябрьской социалистической революции.

В апреле 1978 года был избран делегатом ХУШ съезда ВЛКСМ. Впервые в истории Волгоградского комсомола делегатом съезда стал сотрудник органов внутренних дел — инспектор уголовного розыска, старший лейтенант милиции.

Навсегда останутся в памяти яркие впечатления от пребывания в Кремлевском Дворце съездов, знакомства с делегатами других областей, краёв и республик, встреч с известными людьми: космонавтами, актёрами, спортсменами.

Здесь же произошла встреча с Министром внутренних дел Н. А. Щёлоковым, который пригласил всех делегатов от МВД, а нас было 13 человек, на заседание Коллегии, где мне представилась возможность доложить о работе молодых сотрудников милиции города-героя Волгограда и вручить ему копию скульптуры «Родина-мать». Запомнилось его крепкое рукопожатие. К сожалению, только много позже я узнал, как дорог для него этот подарок, как участника Сталинградской битвы.

Николай Анисимович подписал в этот день приказ о поощрении делегатов съезда от МВД. Так я досрочно получил очередное звание и погоны капитана милиции из рук Министра внутренних дел СССР.

После этого знаменательного события, моя комсомольская жизнь была наполнена встречами в комсомольских организациях области, где шел разговор о выполнении принятых на съезде решений. Знаю, что К. Д. Иванов как-то спросил у своих заместителей: «А Назаров у нас не загордился?»

На дежурстве делегат XVIII съезда ВЛКСМ капитан милиции С. Д. Назаров. Из журнала «Огонёк» No 46, ноябрь 1980 года

Он понимал, что для меня, молодого человека, этот период стал испытанием славой. Видимо, не загордился, если в 1979 году я получил очередное повышение.

После службы в уголовном розыске меня перевели в штаб УВД, куда я был направлен на должность оперативного дежурного УВД. В то время происходило становление вновь созданных Министром внутренних СССР Н. А. Щелоковым штабных подразделений в системе МВД, а в их составе дежурных частей. Эти подразделения стали ответственными за быстрое реагирование милиции на любые сообщения о преступлениях. Дежурные части были кардинально переоборудованы, оснащены самой современной техникой, мобильным транспортом. Операторы телефона «02» круглосуточно принимали звонки от населения, причем каждый звонок записывался на магнитофон и хранился в течение определенного времени для контроля. По городу передвигались экипажи ПМГ — передвижные милицейские группы, готовые в любой момент по сигналу дежурного прибыть к месту совершения правонарушения. На смену засидевшимся в дежурных частях старослужащим, пришли молодые, энергичные сотрудники с высшим образованием. Служба стала почетной и перспективной, проработав три года оперативным дежурным, я впоследствии стал начальником дежурной части УВД, а потом заместителем начальника штаба УВД.

Начальник УВД генерал-майор милиции К. Д. Иванов лично уделял очень большое внимание организации работы дежурной части. Он персонально производил смену дежурных нарядов, строго спрашивал за оперативное реагирование на сообщения о преступлениях и за раскрытие преступлений «по горячим следам». Я горжусь, что мне довелось служить в этот интересный период, и с удовольствием храню оставшуюся у меня фотографию с повязкой оперативного дежурного за пультом дежурной части УВД Волгоградской области.

Я имел возможность вживую видеть отношение Константина Дмитриевича к службе, подчинённым. Безусловно, его требовательность всех удивляла. Участник Великой Отечественной войны, он был примером исполнения служебных обязанностей. Он сам лично многого достиг, поэтому не терпел от подчиненных малейшей недисциплинированности.

Порой некоторым казалось, что он слишком требователен, даже придирчив, особенно, когда это касалось соблюдения формы одежды, внешнего вида, причёсок сотрудников и т.п.

Тем не менее, авторитет и требовательность К. Д. Иванова делали свое дело. УВД Волгоградской области в конце 70-х, начале 80-х годов стало базовым подразделением МВД Союза по распространению передового опыта работы среди других областей, краев и республик.

Остается только недоумевать, почему назначенный на должность министра внутренних дел после Н. А. Щелокова никому не известный Федорчук В. В., решил отыграться на передовом УВД, показать свою власть, перечеркнуть имеющиеся заслуги, преподнести свои действия как борьбу с пережитками «щелоковщины».

Нам всем было известно, что К. Д. Иванов пригласил нового министра в Волгоград на заседание облисполкома, посвященное рассмотрению опыта успешного взаимодействия органов власти и внутренних дел в охране общественного порядка.

В 70-е годы коллектив Краснознамённой волгоградской милиции добился высоких показателей в раскрытии преступлений и освоении новых методов оперативной работы. УВД Волгоградского облисполкома становится базовым Управлением по изучению передового опыта органов внутренних дел милиции

Но визит В. В. Федорчука носил разрушительный характер.

В должности начальника дежурной части, мне, в присутствии К. Д. Иванова, довелось доложить министру об оперативной обстановке в области на момент его приезда и он начал обход здания УВД.

Всё то, что создавал и чем гордился наш начальник УВД, подверглось невиданной обструкции. Федорчук прошел с первого по четвёртый этаж, и из его уст звучало только одно слово: «Убрать!».

Венгерские магнитофоны в дежурной части, позволяющие круглосуточно записывать поступающие звонки по телефону «02» — «Убрать!»; в отличие от управления КГБ в суточном наряде дежурной части УВД слишком много сотрудников — «Убрать!»; на каждом этаже здания, у каждой службы УВД свой стенд истории и повседневной жизни, фотографии ветеранов и передовиков - «Убрать»;

Музей криминалистики с уникальными экспонатами, проходящими по реальным уголовным делам — «Убрать!»; Галерею искусств, с картинами известных художников СССР, посвящённых работникам советской милиции — «Убрать!».

Я увидел в тот момент бледное лицо Константина Дмитриевыча, и понял, этим не закончится...

Руководство Волгоградской области обращалось к министру Щелокову помочь восстановить имя города – Сталинград. Он пытался это сделать, но Л. И. Брежнев не пошёл на это, сказав, что может не понять Запад, обвинит в возвращении к культу личности, к нарушению законности. Министр Н. А. Щелоков с маршалом В. И. Чуйковым, во время Великой Отечественной войны – командующий 62-й армией, особо отличившейся в Сталинградской битве

Действительно, впоследствии мы узнали, что К. Д. Иванову предъявили обвинение в том, что до сих пор не укладывается в голове у всех тех, кто знал этого человека, работал с ним и брал с него пример.

Лично я горжусь тем, что школа К. Д. Иванова очень помогла мне по жизни, я тоже стал генералом и оправдал то доверие, которое было оказано мне с его стороны в начале моей службы.

Главное, что К. Д. Иванов навсегда останется в наших сердцах как человек долга, дела и чести!»

НАЗАРОВ Сергей Дмитриевич,

генерал-майор милиции в отставке,

профессор, заслуженный юрист Российской Федерации,

Председатель Волгоградского областного Совета ветеранов

 

«Я прошел жестокую и несправедливую школу»

С лётчиком-космонавтом СССР, дважды Героем Советского Союза Ю. В. Малышевым

Встретиться с бывшим начальником УВД Волгоградской области генералом Ивановым меня побудил... министр МВД Рушайло, который осенью посетил наш город. В программу визита Владимира Борисовича входила встреча с ветеранами органов внутренних дел, на которую был приглашен и бывший опальный генерал Иванов. Нескольким ветеранам министр вручил наградные знаки «Почетный сотрудник МВД». В списке награжденных значился и Константин Дмитриевич.

С бывшим начальником УВД мы договорились о встрече в офисе одного из подразделений «ЛУКойла», где Константин Дмитриевич занимает должность заместителя генерального. Седовласый старик, который по-прежнему может похвастаться военной выправкой и статью, встретил меня у входа. Я бы никогда не подумала, что этому бравому мужчине уже 75, причем почти пять из них он «отмотал» в местах не столь отдаленных. Вероятно, зона не оставила на нем своих внешних отпечатков. А что касается внутреннего следа, то... Константин Дмитриевич первым делом протянул мне свою книгу: «Я здесь все очень подробно описал. И то, как меня незаконно обвинили, судили, отправили в колонию. Я начал писать эту книгу еще в зоне, а завершал уже на воле. С тех пор прошел не один год, кое-какие подробности стерлись из памяти, а здесь, в книге, они есть. В ней все очень свежо».

Почетный сотрудник МВД

В 2000 году Министр внутренних дел РФ В. Б. Рушайло лично вручил лишённому всех наград генерал-майору милиции К. Д. Иванову нагрудный знак «Почетный сотрудник МВД»

— Я знаю, что министр внутренних дел недавно вручил вам наградной знак. Наверное, это можно расценивать как вашу реабилитацию?

— Нет, официально меня никто не реабилитировал, но я считаю, что морально я все-таки реабилитирован. Приезд и внимание Рушайло тому подтверждение. Значит, не все плохое было в Иванове, раз министр решил его наградить? Значит, оценен его труд?

«Жизнь набирала темп в проводимой политике перестройки, а еще больше — в проведении арестов ответственных работников разных профилей, о чем постоянно сообщалось в центральных газетах. Город все более обрастал слухами по «кусошному» делу, которое после публикации сообщений ТАСС в газете «Советская Россия» под рубрикой «В Прокуратуре РСФСР» от 11 декабря 1985 года привлекло всеобщее внимание. Органами следствия возбуждено уголовное дело по фактам хищений продуктов с пищевых предприятий Волгограда, арестована группа лиц. Обстановка накалена до предела. В управление прибыла группа оперативных работников из МВД СССР в составе более 30 человек для внеплановой проверки деятельности УВД...», — это строки из книги К. Д. Иванова. Проверка завершилась тогда возбуждением уголовного дела в отношении нескольких сотрудников УВД во главе с их начальником — генералом Ивановым, которому суд отмерил 10 лет с конфискацией.

— После того громкого дела, о котором писала чуть ли не вся центральная пресса и готовились целые программы по телевидению, прошло много лет. О генерале Иванове как будто даже забыли...

— Да я бы не сказал, что забыли: с журналистами я встречаюсь часто. «Комсомолка» обо мне писала, «Волгоградка», «Интер» и т. д. В основном, репортеров интересует мое существование в колонии, возвращение оттуда, да и работа в должности начальника УВД тоже вызывает любопытство. Когда к власти пришел Горбачев, началась «активная» борьба с несунами, с хищениями. И я попал под эту кампанию. Почему был выбран именно начальник УВД Волгоградской области? Тогда обновилось руководство областного комитета КПСС, во главе его стал Калашников — земляк Горбачева. Он решил показать себя, какой он хороший, какой правильный. Стал вести горбачевскую линию — бороться с застоем. В то время наш город был наиболее посещаем: различные делегации высоких лиц из нашей страны и из-за рубежа были постоянными гостями Волгограда. Конечно, все эти визиты не обходились без участия Волгоградского УВД, которое в то время было базовым в системе МВД.

Мне особенно обидно, что за свои 36 лет, которые я отдал работе в органах, прошел от рядового до генерала, 16 лет находился во главе УВД Волгоградской области, не имея ни одного взыскания ни по партийной линии, ни по административной, попал под такую жесткую расправу. Нужно было скомпрометировать период застоя — жертвой выбрали меня. Еще раз повторю — Волгоград был городом очень посещаемым, сюда приезжали руководители соцстран и наше руководство, члены Политбюро и кандидаты в члены Политбюро. По долгу службы мне приходилось встречать, провожать таких высоких гостей. Потом во время следствия меня пытались заставить дать показания и против нескольких высокопоставленных лиц, но я отказался лжесвидетельствовать. Потому что знал — таких людей затем просто ставили к стенке. В связи с этим в отношении Иванова и была организована такая расправа.

— Вы полагали, что процесс в отношении вас — это процесс показательный?

— Да, конечно. Это было заказное дело. Федорчук — тогдашний министр внутренних дел Союза, угробил кадры, которые были высокопрофессиональные. Он пришел, чтобы разогнать их. Было такое задание еще от Андропова, перешедшее и на горбачевскую эпоху. Тогда многие пострадали: и Горьковское УВД, и ряд других.

— Вы пытались отстаивать свое честное имя?

— Да, я писал жалобы о несправедливости в отношении меня. Писал и до суда, и находясь в колонии. В общей сложности я написал больше тысячи жалоб. Разумеется, на то были основания: во-первых, все, что мне инкриминировалось, было сплошной ложью; во-вторых, разве можно подсчитать за 10 лет, на какую сумму было съедено обедов иностранными делегатами — гостями города и УВД? В обычной семье за три месяца и то трудно просчитать, на какую сумму кто чего скушал. Мне подсчитывали бутерброды, сколько их ушло на угощение делегаций, от меня требовали дать показания кому и что я вручал в качестве презентов... Были такие, Шумилин и Кирилов, начальник отдела вневедомственной охраны и начальник хозяйственного отдела УВД. С их слов и было построено обвинение: взятка похищенными продуктами на 18 689 рублей. А затем приговор — 10 лет лишения свободы. В общем, жестокая расправа. Поэтому свою книгу я так и назвал — «Расправа».

Тюремная роба вместо генеральского мундира

«27 мая 1986 года ко мне на квартиру пришел секретарь парткома УВД Касяченко Иван Семенович, пригласил на партийное собрание. В пути следования я был арестован. В качестве обвиняемого меня допросил следователь Прокуратуры РСФСР Ильченко. Виновным себя в предъявленном обвинении я не признал. Меня водворили в ИВС УВД. Дверь захлопнулась. У камеры постовой...»

— В то время кто-то встал на вашу защиту?

— Да, были корреспонденты некоторых изданий, которые пытались меня защитить. Но их никто не слушал.

— Что было самым сложным, с чем вы столкнулись, оказавшись в лагере?

— Главное — нужно было все выдержать и не сломаться. Тогда в лагерях находились секретари обкомов партии, председатели исполкомов и т. д., которым вменяли разную мелочовку: сегодня кто-то где-то с кем-то поужинал, а назавтра был арестован по факту получения взятки. Но я скажу одно: мои сокамерники были людьми вполне достойными.

Конечно, приходилось видеть и тех, которые ломались. Но в основном достойные люди и в колонии вели себя достойно.

— Что же помогло вам не сломаться?

— Я же спортивный человек, и даже в тюрьме продолжал заниматься общей физической подготовкой. В тюремном дворике, который был размером с собачью будку, я делал дыхательные упражнения. В колонии по утрам, еще до подъема, совершал пробежку: администрация делала мне исключение.

— Вы сидели в специальной колонии, где не было обычных урок из простолюдинов?

— Да, это была спецколония в Казахстане, недалеко от Алма-Аты. В ней содержались бывшие партийные, советские работники и сотрудники правоохранительных органов. Но были там и зеки (процентов 30), судимые за воровство, убийство, грабеж. Их подселяли к нам специально, чтобы ломать нас.

— Как складывались ваши взаимоотношения с осужденными, с администрацией?

— Все ко мне относились уважительно. Я держался с достоинством, не поддавался ни на какие провокации. С уголовниками ни в какие контакты никогда не входил.

— Вы освободились раньше срока?

— Да, я был освобожден условно-досрочно, отсидев почти пять лет. Получив положительную характеристику от администрации спецучреждения, был отпущен раньше срока. Перед тем как мне уезжать, начальник колонии пригласил меня к себе. Вместе посидели, поговорили, затем мне дали машину, чтобы отправить домой.

— Когда вы попали в эту страшную мясорубку, не посещали ли вас мысли по- кончить с собой?

— Да ну?! Хотя следователи рассчитывали на это. Надеялись, что наложу на себя руки. Но я знал, что выдержу, потому что невиновен...

«Понедельник. За мной пришла автомашина от начальника колонии. Я выехал из поселка Заречный, чтобы покинуть его навсегда... Так закончился самый трудный и пакостный период в моей жизни. И если перестройка принесла какие-то плоды, то я оказался ее огрызком. Оставшиеся дни мои положу на доказательства своей правоты».

Вернувшимся — верить!

— Как складывалась ваша жизнь после освобождения?

— Я вернулся в Волгоград, где создал и возглавил организацию «Вернувшимся — верить». Многие из числа несправедливо осужденных, в том числе и уголовников, нуждались в помощи. Это была чисто общественная организация, в которой я проработал года два — два с половиной. А потом мне предложили перейти на работу в «ЛУКойл-Нафта» на должность заместителя директора товарищества. Затем на два года я уезжал работать в Москву сначала на должность президента «ЛУКойл-Нафта», затем стал заместителем генерального директора «ЛУКойл-интеркарда». Но вернулся сюда в Волгоград, поближе к своей семье, к своим детям.

— Вам не жалко ваше детище «Вернувшимся — верить», которое без вас просуществовало недолго?

— Жалко, но ведь на его развитие нужны были деньги. А где их брать? С пропиской, с работой я пытался помочь каждому заключенному, пришедшему в организацию «Вернувшимся — верить». Порой к нам обращались только что освободившиеся из мест лишения свободы, у которых в карманах не было даже копейки. Приходилось давать им из своего кошелька хотя бы на хлеб. Обращался я в различные инстанции с просьбой поддержать нашу организацию. Сначала кое-что нам перепадало, но постепенно пришлось закрыться. Хотя поток обратившихся к нам за помощью зеков был очень большим. До сих пор меня находят эти люди, просят содействия.

— Вы следите за деятельностью нынешних сотрудников УВД?

— Я еще в свою бытность говорил: «Вот уйду на пенсию и больше не перешагну по- рога УВД, не имею права мешать другому начальнику».

— Но ведь вы имеете свою оценку деятельности нынешней милиции?

— Ну сейчас совсем другое время. В мою бытность не было ни заказных убийств, ни разборок. Убийства были только на бытовой почве. Тогда в год регистрировалось 20 тысяч преступлений, из них примерно 100 убийств. А сейчас что делается? По телевизору и в печати порой идет настоящее обучение криминальным действиям. Как убивают, как сжигают. Молодежь ведь по-своему воспринимает увиденный материал, она просто впитывает такую информацию.

О результатах такой пропаганды говорить не приходится — они в ежедневных милицейских сводках...

— Почему вернулись из Москвы?

— Захотел быть ближе к детям. У меня две дочери. Старшая работает в поликлинике УВД врачом-физиотерапевтом, младшая — майор милиции, начальник учебного пункта академии МВД. У нас династия вся милицейская: старшая сестра работает инспектором детской комнаты милиции, брат работал в уголовном розыске. Мы все выходцы из органов внутренних дел. Сейчас мой внук уже на третьем курсе академии МВД учится, внучка в паспортной службе работает, ее муж — в угро.

— На их судьбу и карьеру как-то повлияло то, что произошло с вами?

— Младшую дочь увольняли, но потом восстановили. Никто из родственников от меня никогда не отказывался, а я, наоборот, не разрешал им приезжать к себе в колонию, чтобы их лишний раз не травмировать. Они много делали, чтобы поддержать меня морально, писали письма. Это трудно понять, нужно пережить.

— Надеваете ли вы свой генеральский мундир?

— Года три-четыре назад я отдал его в музей УВД. В шкафу остались только китель и шинель. Меня лишили всех наград, в том числе и боевых, а генеральского звания — нет. Пенсию получаю соответственно генеральскую.

— Находясь на пенсии, вы продолжаете работать, а отдыхать не собираетесь?

— Нет. По натуре я человек деятельный. Встаю в 2 часа ночи, так привык, зато спать ложусь рано, часов в 7-8 вечера. Занимаюсь зарядкой, бегаю. Вредных привычек не имею. Даже в бытность начальником УВД я никогда не выпивал во время рабочей недели.

Беседовала Ирина МАЛИНА

Газета «Вечерний Волгоград»

от 14 декабря 2000 г.

 

Из книги «Реформа и реформаторы МВД СССР. Том IV», стр. 221-260